Гильберт Бриссен - Librum Profugi

• Название: Librum Profugi
• Автор: Гильберт Бриссен
• Жанр: Фэнтези

---

 -​ Я вижу, у тебя все получается.

 -​ Успеем к сроку, мастер. Ты сложно устроен, но знаки помогают ухватить суть — без них я бы могла тебя прикончить, перехватив, например, контроль сердцебиения и разбираясь в том, зачем он нужен.

 -​ Может, ты и подлечивать меня в старости сможешь?

 -​ Сам научишься к тому времени, это не будет особо сложно. А вот с деревом твоим надо будет поработать — как только вернется Лемпика. Суисейсеки тоже не откажется помочь сестренке, надеюсь.

 -​ Точно не откажется. Но в чем проблема? Я могу впустить тебя в свой сон хоть сейчас — и выдумать тебе Лемпику, Аметистов сон или что угодно.

 -​ Не выйдет. Когда ты научился управлять сном, ты создал в нем подвластный тебе участок, запершись от остального пространства, в котором и прячется твое дерево — и многое другое.

 -​ То есть, все не так просто?

 -​ Совсем непросто. И в поход туда мы отправимся еще нескоро — стоит облегчить его заранее извне.

 -​ Ладно, подожду, все–таки более двадцати лет жил с ним и не помер.

 -​ Верно, сейчас и без того есть, чем заняться.

 -​ Что насчет серебра и краски?

 -​ Завтра я буду готова испробовать себя. Проверим на обычных чернилах — если все пойдет по плану, продолжим настоящими.

 -​ Что ж, выспись хорошенько, на тебя вся надежда.

 -​ Не вся, мастер. Тебе тоже придется постараться.

 

 Соусейсеки все уверенней обращалась с серебряной сетью. Ей уже не нужно было постоянно держать руку на центре узора, чтобы контролировать пучки нитей–паутинок. Пробные рисунки простыми чернилами были достаточно уверенными, но Соу продолжала тренироваться.

 Черные знаки собирались в сложные чертежи на лопатках и на плечах. Извилистые дорожки мелких символов отходили к локтям, слегка поднимались по шее, смешивались с несколькими серебряными «солнечными кругами». Сложнее всего было работать с левой лопаткой, где очень тесно соприкасались черное и красное плетения — над ней и работала Соу, стараясь запомнить расположение узоров на ощупь. Непростая задача, даже для волшебной куклы — я бы точно не справился.

 Наконец, после долгих часов ожидания, она отложила в сторону перо и открыла глаза. Серебряные кисти свисали с ее рук, словно диковинные меховые браслеты.

 -​ Смой чернила, мастер, и приступим.

 -​ Поесть не хочется?

 - ​Потом поужинаем, когда все будет сделано.

 - ​А вдруг голод подкосит мои силы и не даст пройти испытание плетения?

 -​ А вдруг я спутаю ощущения от твоей лопатки с куриной ножкой и нарисую приправы вместо символов Либер Кламорис?

 - ​Убедила, убедила, так и быть, отложим все на потом.

 -​ Постарайся не использовать нити, я расположила их в удобном порядке и…

 -​ Хорошо, не буду, конечно.

 -​ Мне пришлось использовать твою память.

 -​ Надеюсь, ничего важного ты не трогала?

 -​ Не знаю…это была музыка, наверное. Я старалась заменять поменьше. Прости..

 -​ Да ерунда, забудь. Главное, что я не забыл, как ходить или дышать.

 -​ Мастер!

 -​ Да шучу я, шучу!

 

 У черного был особый запах. Когда Соусейсеки открыла тигель и дом погрузился во мрак, благоухание наполнило комнату нежным облаком. Онемевшее от новокаина тело не чувствовало прикосновений пера, но серебряные нити давали более–менее четкое представление о происходящем. Управлять ими я не пытался, но чувствовал происходящее достаточно хорошо.

 Соу уверенно чертила знаки, постепенно подбираясь к наиболее сложным местам, и чем гуще становился узор, тем более странные чувства охватывали меня. Чувство времени пропало — я не знал, как долго нахожусь в темноте, ощущая лишь прикосновения к самому себе. Мысли, до этого теснившиеся нестройным потоком, стали вялыми и вязкими. Усталости тоже почему–то не было, хотя я и держал расправленные в стороны руки уже…сколько? Быть может, мгновение? Или века?

 Я почувствовал, как смешиваются узоры на правой лопатке — серебро задергалось, выходя из–под контроля Соусейсеки, но вместо того, чтобы удерживать его, она выпустила нити и ловко подхватила пучок из другого «солнечного круга». Освобожденные паутинки, казалось, зашипели, бросаясь в сплетение с черными знаками — а затем я провалился в их трясину.

 Это было похоже на падение в сердцевину черно–белой воронки — даже голова закружилась в приступе морской болезни. Свет резал глаза, и пришлось зажмуриться, ожидая продолжения. Продолжения, которое не замедлило наступить.

 Я парил в переливающихся искрами облаках, медленно опускаясь вниз. Позади осталось буйство вращения, и тошнота почти прошла.

 Спустя еще несколько минут ноги мои коснулись изрезанной причудливыми завитками красной тверди, и было просто догадаться, что Соу добралась до левой лопатки. Место, в котором я очутился, было похоже на поверхность огромного клубка тонких ниток, спутанных в невероятный узел. Широкие и узкие полоски черных и серебряных знаков падали с неба, словно струи безумного ливня и исчезали в порах багряной поверхности. Странное место — и что в нем делать мне?

 Сперва я шел без цели и повода — просто чтобы занять время. Потом сидел, глядя на ставший уже знакомым и однообразным пейзаж. Пробовал прочесть незнакомые буквы, искал в них систему. Считал черные и белые струи, сбиваясь из–за однообразия. Плакал. Молился. Спал.

 Мне пришло на ум, что черный имел особый запах. Так должны были бы пахнуть асфодели.

 Я пробовал разорвать красные нити, чтобы зарыться вглубь, но это было больно. Я пробовал поедать падающие вниз знаки, но они вышли из меня сквозь кожу, смешно щекоча, словно заживающие раны. Я кричал, но даже не сумел сорвать голос.

 Мне положено было сойти с ума и вечно скитаться в собственных Елисейских полях. И сошел бы, и сдался бы, если бы не вера в то, что где–то там, наверху, Соусейсеки продолжает рисовать черным на моем неподвижном теле, и когда–нибудь закончит чертеж.

 Я перестал искать выход. Смирился с беспомощностью. Просто сел и расслабился. Если нет сил изменить реальность, придется менять себя.

 Вся жизнь мало–помалу вырастала из, казалось бы, разрозненных и беспорядочных воспоминаний. И во всей ее яркости и тусклости был урок, который я не видел раньше — и о котором не хотел бы и думать в других обстоятельствах. Все было равно. Те события, которые казались важными и ключевыми, представлялись малозначительными, то, что злило и мучило, оказалось мелочью, равной по силе отнятой конфете, то, что представлялось желанным, оказалось смешным. Истинно ценными оказались мелочи, которых никто не замечал — и тогда все мои планы рухнули, словно колосс на глиняных ногах. Стали не нужны сила и слава, богатство и власть, которыми мир манил меня, как и всех остальных, с малого детства. Иллюзии, не более — вот чем был блеск грез, и лишь затуманенный разум раскрашивал их в радужные цвета.

 Соусейсеки. До этого я считал, что рано или поздно нам придется расстаться и я обращу приобретенные силы себе во благо. А теперь…это благо было ничем, пустышкой — по сравнению с ней.

 Я поднялся с красного, поднимая голову навстречу черно–белому небу. Новое решение росло и ширилось внутри, грозя разорвать хрупкую клетку из ребер. Я закрыл глаза, готовясь сделать что–то…и очнулся.

 -​ Мастер, я закончила. Как ты, в порядке?

 - ​Соу.

 - ​Черный указал мне, что делать дальше.

 -​ Мастер?

 -​ Я останусь с тобой до конца, каким бы он ни был, — я обнял Соу, понимая, что дороже нет ничего во вселенной, — потому что…слишком уныло было бы даже пытаться жить без тебя.

 Мне все же пришлось рассказать подробнее о том, что случилось при нанесении черного плетения. Соусейсеки слушала внимательно, не перебивая, и видно было, что рассказ навел ее на определенные мысли.

 -​ Пожалуй, я сегодня без света не засну, — закончил я.

 -​ Я выброшу остатки краски, чтобы она не напоминала тебе…

 -​ Оставь. Такое бывает полезно вспомнить, к тому же у меня есть виды на этот реагент. Кто знает, когда может понадобиться темнота?

 -​ И тебе будет легко воспользоваться ею при необходимости?

 -​ Рано или поздно мне и плетением придется пользоваться — надо же понять его возможности, иначе получится, что все это было напрасно.

 -​ Знаешь, мастер, когда мы доберемся до Лемпики, я не буду откладывать путешествие в твой сон.

 -​ Есть опасения?

 -​ Нет, не совсем. Просто любопытно взглянуть на твое дерево — мне тяжело его представить.

 -​ Что ж, это можно будет устроить. Мне и самому не мешало бы там осмотреться.

 

 Не успели толком затянуться следы черного, а наступил день путешествия. Багажа у меня было немного — я не собирался перегружать себя лишним весом перед лицом непредвиденных обстоятельств. Только самое необходимое — смена одежды, деньги, Либер Кламорис, ноутбук. Все ценное и подозрительное имущество вроде лаборатории мы зарыли в подвале во избежание возможных недоразумений.