Гильберт Бриссен - Librum Debitori

• Название: Librum Debitori
• Автор: Гильберт Бриссен
• Жанр: Фэнтези

---

 - Нет ничего сложного для Третьей дочери Розена же, человек! Рассказывай и надейся, что я тебе помогу же! — Суисейсеки картинно отвернулась в сторону, но спустя несколько мгновений изумрудный глаз приоткрылся и посмотрел на меня, словно подглядывая.

 - Я уже упоминал о разрыв–траве раньше, но будет проще один раз показать, чем долго рассказывать. Пойдем, — я указал на проход к оранжерее, — и посмотрим сами.

 - Это твой сад, медиум? — спросила Суисейсеки, глядя на пустые ящики с идеально вскопанной землей, — но где же все растения?

 - Тут вот в чем дело, — улыбнулся я, — ему всего два часа от роду, и я не успел вырастить что–либо к твоему приходу. Но ведь твоя чудесная лейка запросто решит такую мелкую проблемку?

 - Верно же! Но семян нужной тебе травы у меня нет же…

 - Айн момент, госпожа садовница, айн момент! Сейчас достану их, — и с этими словами я поднял руку ко лбу, делая легкие пассы, — Где же они были..воот, нашел!

 - Что ты делаешь? — удивленно выдохнула Суисейсеки, глядя, как под кожей моего лба надуваются шарики семян, подчиняясь выдергивающей их наружу руке.

 - Выдумываю, что же еще, — бережно собирая в ладони еще влажные от сукровицы бархатные луковички, ответил я.

 - Так это не настоящая трава же? — Суисейсеки явно не привыкла к моим штучкам.

 - А это не настоящая земля и не настоящее солнце. Но разве это что–то меняет? Трава из сна для другого сна — я не собираюсь торговать ею на рынке.

 - Ладно, рассказывай же, что за помощь тебе нужна!

 - Теперь я посажу семена, — серебряные жгуты, удерживая кончиками луковички, вонзились в чернозем, рассаживая разрыв–траву по одной в ящик, — поможешь им взойти?

 - Наполни мою лейку свежей, прохладной водой, Суидрим! — воскликнула она, и зеленый дух заплясал в ее руках, действительно превращаясь в искусно сделанную золотую лейку, изящную и остроносую, полную до краев слегка светящейся голубоватой жидкостью.

 - Осторожней, — засмеялся я, когда струи брызнули во все стороны, задевая и меня, — а то я тут тоже прорасту!

 - Ну сейчас все вырастет! — Суисейсеки явно была довольна своей работой.

 И действительно, узкие росточки прорывались вверх, распускаясь под теплыми лучиками солнца, стремительно набирая силы, толстея, наливаясь соком. На некоторых поблескивали капельки, а затем из основного стебля вырвались причудливые, искрящиеся желтым цветы и замерли, покачивая головками и распространяя тонкий аромат.

 - Разрыв–трава названа так не случайно. — заговорил я, — В ней заключены могучие силы, но ими очень неудобно управлять. Она с равной легкостью разрывает металл и камень, плоть, дерево…да что угодно! Но делает она это при легчайшем прикосновении к ней.

 - Что же ты задумал, медиум?

 - Поговори с ней. Усыпи ненадолго, чтобы я мог связать ее с другими деталями ловушек. Ты ведь умеешь это делать, садовница?

 - Это будет непросто…она очень напугана же, и хочет сберечь драгоценный цветок от любого обидчика, потому и взрывается от любого шороха же!

 - Я верю в твои силы, Суисейсеки и не буду тебе мешать. Надеюсь, ты не откажешь мне теперь…

 - Нет, нет, я поговорю с ней же, я же обещала. Но уходи, травы боятся тебя же!

 - И не зря боятся, — негромко заметил я, покидая оранжерею.

 

 Суигинто тихонько влетела в мастерскую, когда я уже готовился начать работать без ее сведений. Суисейсеки все еще возилась с разрыв–травой в оранжерее, напевая ей вполголоса какие–то песенки, не замечая новую гостью. Станок тихо жужжал шестернями, пока еще вхолостую — я настраивал его, пока на огне кипели фосфоресцирующие фиолетовым смеси для нанесения удерживающих знаков.

 - Медиум, ты хотел знать кое–что о Мегу, — сказала она, — а я не успела рассказать до того, как…

 - Хорошо, что ты пришла, Суигинто, — помешивая густую смесь, я делал вид, что очень занят, — Без твоих сведений было бы сложнее.

 - Из докторов ей больше всего нравился Сенамура–сан, но он ушел из больницы два года назад. Только он говорил, что есть способ вылечить ее, но ему не разрешили провести эту операцию — поэтому, кстати, он и ушел.

 - Отлично! Это даже лучше, чем я рассчитывал. Обещал и ушел, значит…просто идеально. А что до остального?

 - О родителях она не слишком много рассказала. Но то, что она не хотела о них говорить, не значит, что я ничего не знаю. Она считает, что утомила их своим долголетием и тратами на ее жизнь. Отец еще пытается переубедить ее, а вот мать уже давно даже не появлялась в больнице. Но и с отцом она ругается часто — не по его вине.

 - Этого хватит…одним делом меньше. Ты очень помогла, Суигинто!

 - И еще…о сказках мы говорили долго, я даже успела соскучится, но не прерывала. Она их помнит, можешь не сомневаться. Но зачем тебе все это?

 - Садись, посмотришь, как я распоряжусь ценными знаниями. Только когда Суисейсеки будет нести траву — не трогай, ладно?

 - Она здесь? И зачем мне трогать ее траву? — Суигинто даже удивилась.

 - Очень уж она красивой вышла, и не менее опасной. Почти как ты, — улыбнулся я, — но не о том речь. Я готовлю оружие против статуй, необычное, но, надеюсь, эффективное.

 - Эту вонючую смесь?

 - О нет, это лишь фиксатор мыслей. Сейчас сама все увидишь.

 

 Зачерпывая серебряными нитями вязкую мерцающую субстанцию, я рисовал на металлических шарах станка извивающиеся вензеля знаков, призванные удерживать энергии фиолетового плетения. Затем, повертев немного отладочные винты, я взял со стола небольшой свинцовый слиток и легким усилием придал ему вид собственного лица — в миниатюре, разумеется. Получившийся слепок я покрыл другой пастой изнутри и тоже вставил в крепления станка. Заинтересовавшаяся Суигинто перебралась поближе, усевшись на стопку книг и наблюдая за моими манипуляциями.

 Дальше пришлось концентрироваться куда более серьезно, чем раньше, но все же в собственном сне это было вполне возможно. Сперва тускло, а потом все ярче засветились плетения Маски Лжеца, и первые струйки букв выплеснулись с моего лица, притягиваясь к знакам на станке и завиваясь вокруг них тонкими переливающимися перламутром спиралями. Все больше и больше строк лилось наружу, пока, наконец, они не скрыли под собой большинство шариков, тянувшихся из путаных механических глубин на блестящих ножках.

 Дождавшись, пока последние буквы присоединятся к своим товаркам в их неторопливом вращении, я отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Мой ткацкий станок был заряжен и готов к работе.

 - Я усыпила их же, медиум! — довольная Суисейсеки вбежала в комнату и не замечая Суигинто, затараторила, — Они совсем–совсем не хотели успокаиваться же, но я спела им песни ночного леса же, а они совсем не утихали! Таакие непослушные цветы же! Только лунная колыбельная помогла, иначе же никак…

 - Продолжай, нам всем очень интересно, — язвительным тоном ответила Суигинто, заметив, что Суисейсеки замолкла, увидев ее

 - Ну вот и все же, в общем…они спят же…как ты и просил… — почему–то стушевалась Суисейсеки.

 - Ты молодец, быстро справилась с ними, — подбодрил ее я, — Принесешь сюда один, или тебе помочь?

 - Нет, нет, Суисейсеки сама справится же, ты можешь его напугать!

 - Хорошо, тогда неси его вон туда, на подставки и садись смотреть.

 - Быть может, я помогу, сестра? — Соусейсеки тоже пришла ко мне в гости, что не могло меня не обрадовать.

 - Да, Соусейсеки, тебя цветы не испугаются, а ящики тяжелые, пойдем же!

 

 После того, как ящик со склонившимся во сне цветком разрыв–травы занял свое место, я снова принялся за работу. Выдергивая из тихо гудящих мотков текстов ниточки фраз, мои покрытые холодящим составом пальцы деловито сновали, сплетая из них узорчатое тело воплощенного обмана. Идея моя была безумна и проста одновременно. Если Мегу удалось наделить части своего сна личностями, то наделить часть сна примитивным сознанием еще проще. Фактически, я плел из энергий Маски незамысловатого чатбота, наполняя его провокационными и лживыми мыслями и текстами с одной–единственной целью — отвлечь статуи от их сводящего с ума шепота. Но смысл моего причудливого создания был не только в этом — заставляя личности статуй вступать с ним в бессмысленный спор, раздражая и провоцируя их, оно должно было подобраться поближе и по моему приказу сунуть в их открытый рот спящую разрыв–траву. Подобное угощение точно никому не пошло бы на пользу, и я злорадно улыбался, красочно представляя себе последствия.

 Постепенно мне все меньше приходилось двигать пальцами — механизм успешно справлялся с задачей, и мой гомункулус, напоминающий пустой изнутри клубок фиолетовых лент текста, завертелся, дернулся, выпуская из себя «шею» из самых широких лент и приложил ее к свинцовой заготовке, слегка оплавляя металл в месте соприкосновения.

 Я поежился, когда странное существо повернуло ко мне свое — или мое? металлическое лицо и медленно, с трудом растянуло свинцовые губы в пугающей улыбке. А затем оно протянуло вниз ленты — ручонки и с величайшей осторожностью вырезало из ящика с землей круг с прячущимися в нем корнями разрыв–травы, поднимая его и пряча в своем полом животе. Крохотные ладошки четырех меньших рук нежно поглаживали листья и лепестки, словно успокаивая спящую траву. Наконец, цветок скрылся в переплетении фиолетового и существо снова посмотрело на меня — и я прочел гордость в его мертвых глазах.