Станислав Фурин - Пионерский характер

• Название: Пионерский характер
• Автор: Станислав Фурин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1977

Рассказы и очерки о жизни и трудовых делах пионеров.

Состав:

Владислав Крапивин "Первый шаг"

Александр Жилин "Девочка с Олимпа"

Юрий Коваль "Венька"

Ольга Романченко "Еретик"

Юрий Чернов "Мы из Снегирии!"

Станислав Романовский "Есть такая «пионерка»!"

Ирина Стрелкова "Тревога в горах"

Людмила Матвеева "Петушок на крыше"

Юрий Шевченко "В долине Лефу"

Юрий Ермолаев "Два поступка"

Сергей Иванов, Сергей Каменев "Валя и Лёшка"

Ада Безбородова "Ты с нами, Анка!"

Тамара Чесняк "Маленький большой человек (Мгновение из жизни Юры Старовойтова)"

Валентина Голанд "Отважные"

Вячеслав Морозов "Владение"

Юрий Шевченко "Государственные люди"

---

Обеими руками парашютист ухватился за крепкую еловую ветку, подобрался к стволу и обнял его.

Парашютист не видел меня, а я стоял совсем близко, прямо под деревом. Мне слышно было, как он дышит, но я не знал, что сказать.

— Ты чего? — крикнул наконец я. — Зацепился, что ли?

Парашютист перегнулся через ветку, глянул вниз, на меня.

— Зацепился, что ли, спрашиваю? — повторил я.

— Разве сам не видишь? Залезай на соседнюю ёлку, распутывай.

«Вот это дело! — подумал я. — Ну что ж, полезу».

Мне стало совсем весело, хотелось смеяться и разговаривать с парашютистом, но он молчал, сосредоточенно выпутывая парашютные стропы. Я снял ружьё, рюкзак и полез на ёлку.

«Неужели, — думал я, — они прыгнули меня спасти? Наверно, поняли, что человек заблудился».

— Ты откуда будешь? — спросил вдруг парашютист.

— С Карабулы. В избушке я там живу, на Карабуле. Да вот заблудился.

— Ага, — сказал парашютист и снова занялся стропами.

Наконец парашют отцепился от веток и мягко улёгся в траву. Мы спрыгнули на землю.

Парашютист был в удивительном костюме: прошнурованные по шву брюки и рукава, на груди и животе защитные щитки, а лицо очень молодое и симпатичное. В шлеме.

— Слушай, — сказал я, — а зачем вы бросили эту штуку — ленту?

— Это — вымпел. Мы смотрим на него сверху и знаем, куда прыгать.

— Понятно, — сказал я и засмеялся. Мне приятно было разговаривать с парашютистом.

— Ладно, — сказал он. — Давай знакомиться. Меня звать Венька.

Он протянул мне руку, я подал ему свою, и вдруг — трах! — он дёрнул меня за руку, дал подножку, и я оказался на земле.

— Батя! Батя! — закричал он. — Скорей сюда! Я его поймал!!!

Из тайги вышли ещё два парашютиста. На них тоже были защитные костюмы, в руках — топоры. Они подошли вплотную и молча разглядывали меня.

— Вот он, — сказал Венька, указывая на меня. — Поджигатель. Я поймал его.

«Ну, влип, — думал я. — Это — таёжные пожарники. Десант. Они думают, что я поджёг тайгу».

— С чего ты взял, что он поджёг? — спросил десантник постарше, с бородой.

— А чего он около пожара трётся? Точно, батя, это он поджигатель.

— Погоди, Венька, что значит трётся? — сказал бородач, как видно Венькин отец. — Надо сначала разобраться.

— Я блуждаю два дня, — сказал я. — Вижу — люди с неба падают. Обрадовался, а он мне — подножку.

И я стал рассказывать, как заблудился, попал в пожар, увидал этого Веньку и побежал ему помогать.

— Помогал он тебе? — спросил отец.

— Помогал.

— А если б он поджёг, с чего бы стал помогать? Он бы дёру дал.

— Неизвестно, — сказал Венька. — Может, в нём совесть проснулась.

— Мне интересно, — сказал я, — когда в тебе, Венька, совесть проснётся?

Десантники засмеялись.

— Ладно, — сказал бородач, — ты не сердись на Веньку. Он парень горячий — пионер.

— Что? Что такое? — изумлённо переспросил я. — Пионер? Сколько ж тебе лет?

— Сколько надо, — мрачно ответил Венька, как видно всё ещё подозревая во мне поджигателя.

…Пока мы разговаривали, я совсем забыл про пожар. Здесь, на поляне, он почти не чувствовался. Только пахло горелой листвой, а я-то думал — печёной картошкой.

Самолёт сделал новый заход, выбросил ещё двух парашютистов, какие-то ящики и тюки, которые тоже опускались вниз на парашютах.

— Ладно, — сказал Венька и вдруг улыбнулся мне. — Вроде он и правда не поджигатель.

— Поможешь нам? — спросил Венькин отец.

— Конечно, — ответил я. — А что надо делать?

— Пожар тушить. Если согласен — поступай к Веньке под начало. Давайте, ребята, готовьте всё поскорей, а я побегу пожар посмотрю.

— Пошли и мы, — сказал Венька и тронул меня за рукав. — Надо все ящики на поляну перетащить. Скорей.

Следом за Венькой я побежал к кустам, над которыми виднелся смятый теперь купол парашюта. В зарослях иван-чая лежал тяжёлый ящик. Я взвалил его на спину, а Венька принялся распутывать, собирать парашют.

— Веньк, — сказал я, — а что в ящике?

— Взрывчатка. Тащи её на поляну.

«Ого, — подумал я, — не подорваться бы, чего доброго!»

Скоро мы перетащили все ящики и тюки на поляну. Вернулся и Венькин отец.

— Очаг небольшой, — сказал он. — Хорошо, что ветра нет. За ночь управимся.

Десантники разобрали тюки с инструментом и мне дали топор.

— Мы начнём просеку рубить, — сказал Сергей Иванович, Венькин отец, — а вы с Венькой идите сзади и подчищайте. Рубите кусты, бурелом оттаскивайте в сторону.

Он махнул топором — сосенка повалилась на землю, за ней — другая. Сергей Иванович крушил подлесок. Деревья будто взвизгивали под его топором, и мне только видно было, как топор вылетает у него из-за плеча, а после блестит у ног.

— Шебурши в траве! — кричал мне Венька. — Выуживай коряжины!

Только потом, уже на другое утро, Сергей Иванович рассказал мне, что Веньке четырнадцать лет. Когда Веньке было два года, мать его тяжело заболела и умерла, и они жили теперь вдвоём, отец и сын. У таёжных пожарников-десантников жизнь кочевая. Их забрасывают на самолётах то в одно, то в другое место, и Венька кочевал вместе с отцом. Он давно уж просился прыгнуть с парашютом, но только в этом году отец разрешил ему. Всё это я узнал потом, на другое утро, а сейчас разговаривать было некогда. И всё-таки я в какой-то момент спросил Веньку, сколько раз он прыгал с парашютом.

— Четыре, — ответил он.

Просека между тем довольно быстро расширялась. Десантники стремительно работали своими топорами с на редкость длинными рукоятками. Я понял, что просека нужна для того, чтоб пожар не пошёл дальше. Бурелом и коряжины я оттаскивал в ту сторону, в которой был пожар. Там висело мутное марево и всё время слышался лёгкий треск.

Я хотел поднять гибкую ветку, чернеющую в траве, но тут же отдёрнул руку.

— Змеи! — крикнул мне Венька. — От огня бегут!

Змея утекла в мох.

Впереди ударил взрыв. Это десантники подрывали деревья, которые долго рубить топором.

— Давай, — подгонял меня Венька. — Круши.

Наступили сумерки. Дым, закрывший небо, ещё приблизил ночь.

К ночи просека была готова, петлей окружила пожар.

— Теперь пустим встречного, — сказал Сергей Иванович, — подожжём ему пятки.

— Батя, можно мне? — спросил Венька.

— Начинай, — согласился отец.

Венька поджёг берёсту и сунул её в кучу сухих веток. Сучья мигом занялись. Огонь побежал по бурелому навстречу пожару.

— Поджигай по всей просеке! — крикнул Сергей Иванович. — Только следите, чтоб огонь не перекинулся на эту сторону.

Всю ночь мы бегали по просеке и следили, чтоб огонь не перебрался через неё. Я то встречался с Венькой, то терял его в темноте и в дыму, то видел вдруг его маленькую чёрную фигурку в отблесках пожара.

С рассветом в небе появился вертолёт. Он сделал несколько заходов и сел на поляну.

Почти не разговаривая, усталые, перепачканные сажей, десантники стали собирать инструменты, укладывать парашюты. Только Венька сидел в стороне, прислонившись спиной к ёлке, той самой, с которой я помогал ему снимать парашют.

— Устал? — спросил я, подойдя.

— Устал, — согласился он, опустил голову. — Не сердись, что я тебя за поджигателя признал.

— Да ты что? — ответил я. — Чего мне сердиться?

— Смотри, как жалко-то, — сказал он и указал на землю.

Я увидел трёх маленьких соболят, лежащих в траве у Венькиных ног. Они не могли уйти от пожара и задохнулись в дыму.

— Думал, оживут на воздухе, — сказал Венька. — Не оживают. Совсем маленькие ещё.

— Вы чего тут? — сказал Сергей Иванович, подходя к нам; увидел соболят и присел на корточки.

— Не оживают? — спросил он Веньку. — Да, маленькие совсем… Жалко. Ну не горюй, ты уже многих спас.

— Да где уж многих, — сказал Венька и махнул рукой.

— Ну, сколько соболят ты спас уже на сегодняшний день?

— Восемь, — ответил Венька.

— А бельчат?

— Двадцать четыре.

— Это не так уж и мало, — сказал Сергей Иванович, обращаясь ко мне. — Верно?

— Это уже очень много, — ответил я.

— Да ладно вам, — сказал Венька. — Что вы меня успокаиваете? Сам знаю, сколько много, сколько мало. Идите грузитесь на вертолёт, я догоню.

— В тайгу приходят разные люди, — говорил мне Сергей Иванович, когда мы шли к вертолёту. — Разведут костёр, отогреются, уйдут, а не затушат огонь как следует — вот и пожар. Звери гибнут и птицы. Видишь, какие дела. Ну ладно, залезай, подбросим тебя на Карабулу.

Десантники все уже погрузились в вертолёт, а Веньки всё не было. Меня удивило, что никто не позвал его, все терпеливо ждали.

Наконец появился Венька. Мне хотелось ещё поговорить с ним, но он сел рядом с отцом, прижался к отцовскому плечу, закрыл глаза и, по-моему, мгновенно уснул.