Станислав Фурин - Пионерский характер

• Название: Пионерский характер
• Автор: Станислав Фурин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1977

Рассказы и очерки о жизни и трудовых делах пионеров.

Состав:

Владислав Крапивин "Первый шаг"

Александр Жилин "Девочка с Олимпа"

Юрий Коваль "Венька"

Ольга Романченко "Еретик"

Юрий Чернов "Мы из Снегирии!"

Станислав Романовский "Есть такая «пионерка»!"

Ирина Стрелкова "Тревога в горах"

Людмила Матвеева "Петушок на крыше"

Юрий Шевченко "В долине Лефу"

Юрий Ермолаев "Два поступка"

Сергей Иванов, Сергей Каменев "Валя и Лёшка"

Ада Безбородова "Ты с нами, Анка!"

Тамара Чесняк "Маленький большой человек (Мгновение из жизни Юры Старовойтова)"

Валентина Голанд "Отважные"

Вячеслав Морозов "Владение"

Юрий Шевченко "Государственные люди"

---

Десантники все уже погрузились в вертолёт, а Веньки всё не было. Меня удивило, что никто не позвал его, все терпеливо ждали.

Наконец появился Венька. Мне хотелось ещё поговорить с ним, но он сел рядом с отцом, прижался к отцовскому плечу, закрыл глаза и, по-моему, мгновенно уснул.

Заревел мотор вертолёта, и мы медленно поднялись над поляной.

Низко, над самыми вершинами, мы облетели пожар. Клубы дыма всё ещё поднимались между стволов.

Я вдруг увидел лося, уходящего от пожара. Он казался сверху коричневой бутылочкой.

Вот и речка Карабула, петляющая по тайге. Ясно видно её дно — мели, перекаты, бочаги. Я всё старался разглядеть, не видно ли в бочагах хариусов. Но разве их увидишь с такой высоты?

В мае 1976 года в Москве проходил Всесоюзный слёт пионерских вожатых. На одной из встреч с участниками слёта корреспонденты попросили вожатых ответить на вопрос: какие черты пионерского характера вы больше всего цените?

Вася Марый, вожатый.

На Всесоюзном слёте вожатых ему было доверено внести знамя Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина.

— Мы в Артеке каждый год видим тысячи самых различных ребят. И убедились, главное — доброта! Как лакмусовая бумажка, она раскрывает все остальные черты характера в человеке.

Леван Тедиашвили,

заслуженный мастер спорта, четырёхкратный чемпион мира и чемпион Олимпийских игр по вольной борьбе, член ЦК ЛКСМ Грузии.

— По-моему, одно из главных качеств — это неудовлетворённость собой, злость на себя.

В двенадцать лет я был очень хилым мальчишкой. Соседняя девочка Тинико могла донести два ведра воды, а я не мог. И вот однажды я страшно на себя разозлился. Что такое, думаю, я, мальчишка, слабее девчонки! Записался в секцию вольной борьбы. Эта дорога от колодца до дому многому меня научила. Я очень бываю рад, когда у мальчишек, с которыми я занимаюсь в Тбилиси, появляется такая злость.

Виталий Шевченко,

командир самолёта АН-2, г. Тюмень.

— В клубе юных лётчиков, которым я руковожу, занимаются одни мальчишки. Я считаю, что самой главной чертой в мальчишеском характере должна быть ЧЕСТНОСТЬ. Я не о детском понимании говорю: нельзя, мол, говорить неправду. Я о честности в деле, в дружбе, в отношении к девчонкам, наконец. О благородстве.

Ольга Романченко Еретик

Бабушка Пракса была Валькиной соседкой по квартире. Вернее, она давно уже стала одной из привычных принадлежностей квартиры, но всё равно Валька побаивался её. Очень уж сурово и подозрительно смотрела бабушка Пракса из-под своего надвинутого на лоб платка.

В комнату к себе бабушка вообще никого не пускала, но один раз, когда Валька собирал для школы старые газеты и журналы, она вдруг сказала:

— Ты бы, милок, и ко мне зашёл. Я тут давно кой-что повыкинуть собираюсь. Вот и поможешь, кстати.

Так впервые в жизни — а прожил он в этой квартире ровно одиннадцать лет — Валька вошёл в комнату бабушки Праксы.

Удивительная это была комната! Валька жил в большом светлом доме. Его мама всегда чисто мыла окна и широко раздвигала занавески, чтобы открыть дорогу солнцу. А у бабушки Праксы в комнате с утра стоял вечер.

И это не только потому, что бабушке, наверно, трудно протирать стёкла. Стёкол Валька вовсе не увидел: они были затянуты марлей, наглухо загорожены цветочными горшками, стоявшими один на одном, а цветы в горшках отчего-то показались Вальке печальными-печальными.

Мебели у бабушки Праксы было так много, что её хватило бы на целую квартиру. Может, верно говорили во дворе ребята, что раньше, давным-давно, бабушка Пракса была хозяйкой большого дома. Но теперь из-за этой мебели комната её казалась поделённой на закоулочки. А на стенах и особенно в одном углу висело много почерневших старинных портретов, Валька догадался, что это — иконы, изображения бога и разных святых. Он такие видел в деревне.

Но что изумило Вальку, так это пузырьки! Мутные, запылённые, они теснились во множестве на обоих подоконниках. Наверно, по этим пузырькам можно было узнать про все бабушкины болезни за многие годы.

— Бабушка, — сказал Валька, — их все, что ли, повыкидывать?

Бабушка Пракса вздохнула, погремела пузырьками, для чего-то поглядела один из них на просвет и сказала:

— Ладно, я уж лучше сама как-нибудь… Вон там пакеты лежат на полке. Возьми… немножко.

Валька посмотрел на груду измятых бумажных пакетов, тоже, видно, скопившихся за долгое время, и спросил неуверенно:

— А сколько можно взять?

— Ну сколько тебе совесть позволит? С десяток, пожалуй, возьми.

Совесть позволила бы Вальке забрать все. Ведь это какая гора бумаги! Но он только вздохнул и честно отобрал десять самых больших и самых рваных пакетов. Потом Валька невольно обшарил взглядом комнату и заметил на кресле большую растрёпанную книгу. Он вытянул шею, чтобы разглядеть получше обложку, но бабушка Пракса вдруг рассердилась:

— Чего во все стороны вылупаешься? А книгу эту после почитать приходи. Она в самый раз для таких писана, для малолеток.

Бабушка бережно взяла книгу с кресла, протёрла фартуком и положила на стол.

Спустя месяц, в каникулы, Валька вспомнил об этом приглашении и снова постучался в комнату бабушки Праксы.

Нельзя сказать, что ему совсем нечего было читать, но свои книги он давно уже помнил наизусть, а со школьным библиотекарем — Ниной Васильевной — у него были сложные отношения. Нина Васильевна, замечая, с какой быстротой Валька возвращает книги, всякий раз устраивала ему настоящий экзамен и каждую новую книгу вручала со словами:

— Главное, читай вдумчиво, неторопливо, не будь верхоглядом.

Помня этот совет, Валька теперь нарочно держал два-три лишних дня прочитанную уже книгу. В один из таких мучительных дней он и постучался к бабушке Праксе.

— Красавчик мой! — умилилась бабушка Пракса. — За книжечкой пришёл, не забыл, душа голубиная. Садись, читай, узнавай истину.

Валька понял, что читать эту книгу можно лишь не выходя из комнаты, и послушно устроился в круглом, покрытом старой клетчатой шалью кресле, которое со стоном и покряхтыванием сразу осело под ним.

Книга была совсем старинной. Её порыжевшие странички обтрепались и давно рассыпались. На оторванной блестящей обложке босой человек, подняв руку, деловито шагал куда-то по облакам, похожим на клочья взбитого белка.

— В моё время святые книги от детей не прятали, — бормотала бабушка Пракса. — В моё время по им в гимназии учили…

Вальке недосуг было выяснять, что такое «своё» и «чужое» время и отчего живой человек может думать, будто он живёт не в своём времени. Валька торопливо и жадно разглядывал картинки, перелистывал потрёпанные страницы.

Книга читалась как любопытная и не совсем понятная сказка. Прошёл, может, час, а может, и больше, и что-то стало тревожить Вальку в этой сказке. Бабушка Пракса, осторожно звякая ложками, мыла в миске посуду.

— Бабушка, — растерянно сказал Валька, — а этот, как его… которого братья в рабство продали…

— Пресвятой Иосиф, — с умилением подсказала бабушка и осторожно утёрла губы уголочком платка, точно сладкого попробовала.

— Ну да, Иосиф, — повторил Валька. — Он же просто ябеда был. И вредина.

— Погоди, ты что это мелешь? — всполошилась бабушка. — Ты откуда такое взял?

— Да отсюда же, — сказал Валька. — Из книжки этой. Братья, значит, работали, скот пасли, отцу помогали. А он у отца любимчик был. За ябедничество. Они рваные ходили, а ему отец за ябедничество красивое платье купил. Он и давай хвалиться! Так кто хошь разозлится.

— Не рассуждай! — строго перебила бабушка. — Не умствуй! Тут всё на веру надо принимать.

— Так что же, — спросил Валька чуть не плача, — выходит, значит, он хороший был?

— Хороший, — твёрдо ответила бабушка Пракса и перекрестилась. — Святой жизни человек.

— Да какой же он, бабушка, хороший, — плачущим голосом стал доказывать Валька. — Братья потом голодные были, пришли в тот город, где он помощником царя стал. Они поскорей еды купили и обратно пошли, дома-то ведь тоже все с голоду умирают. А он им разные вещи подложил, будто они воры. Сам подложил и сам за ними слуг вдогонку послал. Хорошо, да? Хорошо?

— Не умствуй! — ещё строже повторила бабушка. — На веру, говорю, принимай.

Но Валька никак не мог принять на веру, что ябедничать — это хорошо, что можно обижать человека, которому и без того трудно.

У него уже давно, ещё с детского сада, сложились определённые взгляды на вещи, и эти взгляды он решительно отстаивал.