Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ)

• Название: Уйти чтобы не вернуться (СИ)
• Автор: Игорь Чужин
• Жанр: Фэнтези

Попаданец во времена Ивана III, 1462 год. Первая книга в серии

---

Приятное тепло разлилось по телу, и настало время устраиваться на ночлег. Ложе из лапника и сухой травы я соорудил, когда плел свой шалаш, а поэтому мне оставалось только закрыть вход плетеной калиткой и улечься поудобнее.

– А жизнь то налаживается! – подумал я с усмешкой и вскоре провалился в сон.

Практически весь следующий день я отдыхал и отъедался, неспешно обдумывая свои последующие действия. Рыбалка легко обеспечила мне пропитание, а поэтому появилось возможность заняться и другими неотложными делами. Погода стояла отличная, которая предоставила мне удачную возможность тщательно обследовать ближайшие окрестности в поисках полезных в дороге вещей.

На первом месте в моем списке стояло оружие, на втором походная сумка или рюкзак. На третье место я поставил обувь, потому что мои китайские кроссовки явно не выдержат длительного перехода по бездорожью.

Увы, но самопальная острога годилась только для охоты на рыбу, а отбиться этим прутиком от волка или медведя было невозможно, поэтому я решил вооружиться гибридом копья и дубинки. Мой выбор был довольно странным, но я не японский ниндзя, чтобы крушить врагов боевым посохом или копьем, которых у меня, кстати, и не было. Вот с саперной лопаткой или штык ножом, я мог показать любому ниндзя несколько боевых приемов, но на нет и суда нет.

Заготовкой для нового оружия стало молодое деревце, из комля которого я выстругал палицу, а остро заточенный конец метровой рукоятки, превратил палицу еще и в короткое копье. Для прочности я обжог острие рукоятки на костре, а затем устроил небольшой бой с тенью, чтобы приноровиться к новому для себя оружию. Помятые ребра еще побаливали, поэтому особого восторга от упражнений со своей самоделкой я не испытал, но отмахнуться от волка или молодого медведя дубинка позволяла.

После непродолжительной рыбалки и обеда, я немного вздремнул в шалаше, а затем выстругал себе острый колышек, который должен был заменить мне кинжал. Современный человек живет в митре железа и стали, а поэтому наивно полагает, что остро заточенный колышек абсолютно безопасен. Однако, в мою бытность на зоне, подобным оружием отправили на тот свет немало недоумков, которые его недооценивали. Остро заточенный кол легко можно воткнуть в горло или глаз своего противника, а человек сделан не из железа.

Закончив работу над оружием, я приступил к изготовлению обуви и рюкзака. Во время поисков заготовки для палицы мне попалась на пути небольшая липовая роща, которая обеспечила меня прекрасным лыком. Конечно, обдирать кору с деревьев варварство, но сейчас стоял вопрос о моем выживании, и я наплевал на экологию. Способы плетения лыковых лаптей и заплечного короба не являлись для меня тайной за семью печатями, потому что в голодные девяностые дед плел из лозы и лыка различную хозяйственную утварь, а также сувенирные лапти для продажи. Я тоже принимал активное участие в этом бизнесе и хорошо знал, что такое кочедык и за какой конец его держат.

Ничего особо хитрого в изготовлении древней обувки нет, нужны только семь двухметровых полосок липового лыка и кочедык. Пока лыко намокало в реке, я вырезал узкую деревянную ложку с прорезью, которая должна была заменить кочедык из железа. Конечно, такой инструмент не долговечен, но для плетения пары лаптей его должно было хватить. Прибрежные заросли лозы послужили материалом для заплечного короба, с успехом, заменявшего походный рюкзак в прежние времена. Наверное, каждый из нас слышал в детстве сказку 'Маша и медведь', вот такой заплечный короб из сказки я и намеревался сплести.

На подготовку к путешествию у меня ушла почти неделя, и на шестые сутки можно было отправляться в дальнюю дорогу. К этому времени, я сумел сплести три пары лаптей, заплечный короб и пончо из тростника, а так же подобие соломенной кепки. Травмированный левый бок практически перестал болеть, похоже, обошлось без серьезного перелома, и я отделался только сильным ушибом.

Моя экспедиция на место приземления закончилась неудачей, потому что залазить на высоченную сосну было слишком опасно, и я решил не рисковать здоровьем. Увы, но мне пришлось ограничиться только веревкой из парашютных строп, которую я обрезал на высоте четырех метров, привязав стропорез к длинной палке.

В последний день перед выходом в поход, я лег пораньше, чтобы хорошо выспаться, а утром сразу после завтрака собрал вещи и направился вниз по течению реки. В дремучем лесу без компаса практически невозможно поддерживать нужное направление движения, а мне совсем не хотелось бродить кругами по бурелому. Поэтому, я решил идти вниз по течению реки, которая должна была обеспечить меня водой и пропитанием. Торопиться мне было некуда, а поэтому я внимательно выбирал дорогу и старался подмечать все вокруг.

Любой человек в принципе дитя природы и мы миллионы лет жили на ее лоне, а плодами цивилизации пользуемся всего несколько тысячелетий. При правильном отношении к делу и продуманной подготовке, налет цивилизации буквально за пару месяцев слетает с городского жителя, и генетическая память вытаскивает из подсознания наследие предков. Наш ротный умел доходчиво объяснять правила поведения в лесу и горах, а те, кто не проникся его уроками, тот был первым кандидатом, чтобы превратиться в груз двести. В лесу бессмысленно вертеть головой во все стороны и стараться рассмотреть каждую травинку, потому что уже через полчаса глаз замыливается и сознание перестает обрабатывать поток ненужной информации. В таком состоянии не только растяжку не заметишь тут даже бревна под ногами не видно. Неделин учил нас сливаться с лесом и заставлял перед выходом в зеленку минут двадцать сидеть на земле с закрытыми глазами и стараться отрешиться от повседневных забот и очистить свои мысли.

Поначалу я посмеивался над этими медитациями, но вскоре втянулся и понял, что ротный абсолютно прав. Растворившись в окружающей природе, ты как бы становишься ее частью, и информация поступает в мозг строго дозировано, очищаясь от 'белого шума' которым заполнен мир. Наверное, многие замечали, что обычная кошка спокойно спит под рев рокн-рола из динамика усилителя, но стоит на кухне раздаться тихому шороху мыши, как она сразу просыпается. Примерно, таким образом, работает и сознание человека слившегося с окружающей природой. Ноги сами выбирают безопасную дорогу, и любой чужеродный предмет заметен издалека. В таком состоянии самый тихий посторонний звук слышится выстрелом из автомата, а запах табака или потного человеческого тела чувствуется за сотню шагов. При достаточном навыке и привычке, даже тоненький проводок растяжки заметен как железнодорожный шлагбаум. Правда чтобы войти в это состояние нужен особый талант и только троим из десятка удается в той или иной мере овладеть этим навыком, но видимо доставшийся мне от отца абсолютный музыкальный слух, имел такую же природу.

Капитан Неделин, натаскивавший молодое пополнение перед выходом на боевые операции, разглядел в сержанте санинструкторе неплохие задатки разведчика и попытался сосватать меня в дивизионную разведку, обещая золотые горы. Однако мое медицинское начальство воспротивилось этим наездам, и я лишь от случая к случаю выходил на боевые с разведчиками. Вскоре Саша Томилин на собственной шкуре узнал, что такое война, после чего меня можно было отправить в горы только по приказу, а менять относительно спокойную должность санинструктора, на посмертную славу лихого разведчика я отказывался наотрез.

Навыки, полученные во время службы, не пропали втуне, и их оказалось не сложно восстановить, поэтому уже через час после выхода из лагеря, я полностью слился с окружающим миром и обезопасил себя от неожиданностей. Лес вокруг меня был наполнен жизнью, и я вскоре стал его неотъемлемой частью, которая не выделялась среди общего фона. Местные обитатели видимо посчитали странного двуногого зверя с горбом на спине опасным противником и заблаговременно уходили с моей дороги. Я тоже не строил из себя короля джунглей и обходил стороной лежки кабанов и медведей, ловивших в реке рыбу, а поэтому продвигался по лесу без приключений.

За восемь дней своего путешествия я стоптал уже пару лаптей и собирался устроить длительный привал, чтобы привести свою амуницию в порядок, когда случайно наткнулся на старое кострище. Это были первые следы человека, попавшиеся на моем пути, поэтому я отнесся к своей находке со всей серьезностью. Кострище, скорее всего, было прошлогодним, потому что молодая трава уже пробивалась через золу. При более тщательном осмотре выяснилось, что у костра ночевали трое и только одну ночь. К таким выводам я пришел, обнаружив рядом с кострищем три кучи засохшего лапника на котором спали охотники. Золы в кострище было немного, что указывало на кратковременность привала, после которого люди покинули стоянку. Кроме кучки рыбных костей и следов от топора на окрестном сухостое, ничего существенного чтобы помогло определить датировку стоянки, обнаружить не удалось, а это наводило меня на неприятные мысли. На лесных стоянках людей из двадцать первого века всегда можно обнаружить следы прогресса в виде упаковок от продуктов, консервных банок и пластиковых бутылок, а здесь даже огрызка газеты не было рядом с местом, где оправлялась эта компания.