Такаюки Тацуми - Гордиев узел. Современная японская научная фантастика

• Название: Гордиев узел. Современная японская научная фантастика
• Автор: Такаюки Тацуми
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-233-0

«Гордиев узел» — уникальная хрестоматия, своего рода история японской научной фантастики. Сформировавшись как самостоятельный жанр в 60-е годы ХХ в., японская НФ ныне являет собой совершенно новое, самобытное «национальное блюдо». Российскому читателю антология дает долгожданную возможность познакомиться с широким спектром японской научно-фантастической литературы второй половины прошлого века.

В сборник вошли самые репрезентативные произведения самых «звездных» авторов, отражающие все периоды развития этого жанра в Японии. Большой интерес для любителей научной фантастики представляют вступительная статья и справки об авторах, написанные литературоведом и критиком, профессором университета Кэйо Такаюки Тацуми, — по своей значимости и информативности сопоставимые с серьезным научным трудом.

---

Я кивнул. Внучке было интересно абсолютно все. Этакий сгусток любопытства. Она ни минуты не могла устоять на месте.

— Ты, Мики, тут впервые, и тебе все кажется необычным, да? — спросил я ее.

Сын, вероятно, решил, что девочка мешает мне работать.

— Ну что ж, пойдем-ка, Мики. Оставь ее здесь — глядишь, накуролесит...

— Да вы не торопитесь, ведь только что пришли.

Сын объяснил, что им пора — дела ждут.

— Идем, Мики, — позвал он девочку.

Но ей совсем не хотелось уходить:

— Не-а, хочу еще немного поиграть здесь. Столько всего интересного!

Сын взглянул на меня, виновато улыбаясь: «Прости, ничего не поделаешь...»

— Пусть еще побудет тут, заберете на обратном пути, — сказал я.

— Спасибо, отец, — поблагодарили сын с невесткой и удалились.

Как только мы оказались одни, Мики совсем перестала стесняться:

— Деда, а это что?

Объектом ее интереса стала конечно же капсула.

Не успел я, подбирая простые слова, вкратце объяснить ей, что это такое, как ее внимание переключилось на другой предмет.

— А эта красивая штучка? Дедушка, скажи, что это? — Она успела уже взобраться на стол. — Ну, дед, что это?

То была жемчужинка, так и остававшаяся на столе после кончины Миа.

«Хм, оказывается, так и лежит тут... Что мне с ней делать?»

— А-а, это называется «жемчуг». Красивая штука правда?

В подробности я вдаваться не стал. Положил жемчужинку ей в ладошку, чем, кажется, очень ее обрадовал. Несколько раз напевно произнеся «жем-чуг, жем-чуг», Мики принялась рассматривать его.

«Эх, кабы я мог по крайней мере дать знать Аки, что Миа всю жизнь не переставала думать о нем... Она так настрадалась!.. И как печально, что судьба ничем не наградила ее за эти страдания...» — так думал я и кивал головой в подтверждение своих мыслей.

«Вообще-то жемчужина принадлежала Аки; вероятно, я должен хранить ее до момента, когда он покинет капсулу времени. Постой-постой... Я же все время держал ее тут и, может быть, Аки хоть несколько секунд видел ее».

Но все же уверенности в этом не было. Ах, если бы Аки мог хоть как-то дать понять, что видел жемчужину, ну хоть какой-нибудь знак... «...И все-таки, любил ли Аки Миа? Если нет, то зачем она вообще жила на этом свете? Ох, как все это грустно!.. Беспредельно печально...»

И в этот момент я принял решение подарить жемчужинку Мики.

— Мики, если жемчужина так уж тебе нравится, дарю. Только попроси отца, чтоб заказал золотую оправу, и тогда у тебя будет замечательное колечко.

До чего ж обрадовалась Мики подарку!

— Спасибо! Я так рада! Никогда, никогда не расстанусь с жемчужинкой. Буду очень, очень беречь ее. Ни за что не потеряю. В самом деле, дедушка. Не сдержу слова — можешь сделать со мной что хочешь!

Я улыбнулся. Пожалуй, Миа согласилась бы с таким моим решением.

Старикам свойственно вспоминать свое прошлое, вот и меня, как только я выпустил из рук жемчужину, переполнили воспоминания о разговорах с Миа.

«Если бы сейчас меня спросили, какие драгоценности я люблю, без колебаний назвала бы жемчуг...»

«Я прихожу сюда вовсе не на капсулу смотреть. Разве дело в капсуле?..»

«На что вообще ушла моя жизнь? Прости, пожалуйста, меня. Я доставила тебе столько хлопот...»

Должна просить прощения.

Должна просить прощения.

Должна просить прощения.

Должна просить прощения.

Должна просить прощения.

Должна просить прощения.

Стук тела, падающего на пол...

— Жемчужинка... Жемчужинка!..

Голос Мики, наконец, вернул меня в реальность. Указывая на жемчужину в ладони внучки, я тихо спросил:

— Ну что там с твоей жемчужинкой?

— Да нет, дед! — замотала головой внучка. — Вон там тоже жемчужина! Я правду говорю. Точно такая же!

Мики показывала пальчиком на капсулу времени.

— Я ведь только что объяснил тебе: это капсула времени...

— Да, я поняла. Но там внутри жемчужинка! Ну сам посмотри. Дедушка! Ну посмотри же!

Мы подошли к капсуле, и Мики радостно воскликнула:

— Ну! Вон она!

В самом деле, там была жемчужина. Прозрачная жемчужина, ярко сверкавшая на солнце. Сантиметрах в десяти над ступнями Аки плыла в воздухе жемчужинка. И видно было, что она медленно-медленно опускайся вниз.

— Дедушка, ведь правда это жемчужина? — продолжала допытываться девочка.

«Значит, он все-таки видел Миа. Нет, он всегда ее любил... Вот что он хочет сказать».

В груди у меня будто оборвалось что-то, я мог лишь тихонько покачать головой.

— Я же говорила: жемчужина там! Ну, дедушка, разглядел?

С трудом, хриплым голосом я ответил:

— Да, там жемчужина. Жемчужинка для твоей бабушки.

«Сколько лет будет Мики, когда посланец выйдет из капсулы? Надо полагать, пара десятков лет пройдет. Конечно же меня в живых уже не будет. То будет время Мики и ее сверстников. Но не в этом дело. Я понял главное: Аки действительно любил Миа.

— Какая красивая! Да, дедушка?

В лице внучки будто бы на мгновение появлялись и исчезали черты Миа.

Блистая всеми цветами радуги, жемчужина, падая, казалось, оставляла после себя другие жемчужинки.

Лицо Аки искривилось, он пытался широко раскрыть рот.

Первая жемчужина достигла края капсулы и вместе с другими, парившими выше, образовала диадему.

То была жемчужина, которую Аки взял с собой в капсулу. Жемчужинка для Миа!

— Красотища какая! — воскликнула внучка.

Да... И я так думаю.

Юко Ямао. Перспектива

[61]

Здесь приводятся фрагменты неоконченной повести. Она состоит из нескольких коротких глав и не имеет четкой композиции. Некоторые предполагавшиеся главы пропущены. Завершенная повесть должна назваться «Перспектива» — так сказал мне как-то человек, являющийся ее Автором.

Впрочем, я мало что знаю об этом человеке. Раз в неделю я встречалась и говорила с ним, но продолжалось это всего-навсего около месяца, да и темы наших бесед всегда ограничивались повестью, которую он тогда писал (мне от начала и до конца отводилась только роль слушательницы). Я не знаю ни его настоящего имени, ни адреса, не знаю, был ли он профессиональным писателем. Словом, этот человек существовал для меня только как Автор повести, и никак иначе.

Возможно, такое утверждение покажется банальностью, но эта рукопись как бы и есть его лицо.

«Колбасная Вселенная» (так назвали этот мир его обитатели) существует внутри цилиндрической башни, у которой нет ни дна, ни макушки. Внутри башня полая, на ее стенах расположено бесчисленное количество кольцеобразных галерей, которые повторяются через определенные промежутки по всей высоте башни. Все галереи имеют совершенно одинаковое устройство, так что, сколько ни изучай башню, сверху вниз или снизу вверх, не найдешь между ними ни малейшего различия.

И галереи, и внутренняя стена башни (т.е. Вселенной) сложены из стертого временем темно-серого камня. В каждой из галерей живет около ста человек, которые всю свою жизнь проводят в этой каменной Вселенной. Галереи сообщаются между собой веревочными лестницами, переброшенными через перила, но лестницы, — их долгие годы никто не чинил — местами прогнили, так что обитатели разных галерей практически не поддерживают связей друг с другом.

В Колбасной Вселенной зрением человека управляет магия перспективы.

По утрам, просыпаясь на каменном полу, обитатели Вселенной видят сквозь перила на противоположной, отделенной от них пропастью стороне галереи, как там копошатся другие только что пробудившиеся ото сна люди. В тусклом утреннем свете поднимаются густые облака пыли, за ними в самой глубине оседают остатки ночи.

Обитатели один за другим выползают к перилам. В необъятном по сравнению с тесными галереями пространстве пропасти волнами набегает гул человеческой возни, вздымается жар от спрессованной людской массы. Если, перегнувшись через перила, окинуть бездну взглядом сверху донизу, глазам откроется головокружительная панорама, созданная волей необузданной в своем тщеславии каменной громады, и ее точное зеркальное отражение. Насколько хватает глаз, тянутся нескончаемые ряды каменных уступов, перила на них облепили суетящиеся точно муравьи люди. Вселенная до бесконечности простирается вверх и вниз. Магия перспективы вновь и вновь воспроизводит картины, подобные отражениям в зеркалах, висящих друг против друга, уменьшая их по мере удаления от смотрящего. Зачарованные этой магией, люди перелезают через перила, и каждое утро обитатели галерей в изумлении наблюдают, как в пропасть без счета летят человеческие тела.

А затем в центре верхнего отражения в противостоящих зеркалах возникает крошечная светящаяся точка. Распространяя вокруг себя жутковатое свечение лучистый шар становится все больше и больше, и вскоре здешние обитатели видят его во всей огромности, зрительно ощущая его непомерную тяжесть. Это светило, раз в день пересекающее пропасть сверху вниз, люди назвали Солнцем.