Грасе д'Орсе - Язык птиц. Тайная история Европы

• Название: Язык птиц. Тайная история Европы
• Автор: Грасе д'Орсе
• Издательство: Издательство СПбГУ
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-288-04857-9

Грасе д'Орсе — удивительный автор, создавший одну из самых захватывающих конспирологических теорий. На долгое время его работы оказались забытыми. Теперь читатель имеет возможность познакомиться с одной из самых головокружительных трактовок истории Франции со времен друидов до XIX в. Расшифровывая Язык птиц, известный лишь посвященным, Грасе д'Орсе приоткрывает завесу тайной истории Европы, и прочитывает по-новому книги Франсуа Рабле, историю Жанны д'Арк, события Французской революции. Его трактовки могут быть спорны, но они, несомненно, увлекательны и в чем-то провокационны.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Какие ужасные парафразы можно обнаружить в этой грандиозной главе! Лет тридцать тому назад среди множества вариантов «Марсельезы» появилась и «Марсельеза голодных» с характерным мрачным рефреном:

Не успокаивай народ,
Когда от голода он ропщет,
Ведь это крик самой природы;
Им нужен хлеб! Им нужен хлеб!

Не этот ли крик, не услышанный десять лет тому назад, заставил Париж капитулировать?

Поэтому тайна божественной бутылки — это тайна двух пилонов масонов, В и J, то есть тайна питья и еды. (Этот иероглиф, для обозначения которого у масонов не было слова, состоит из латинской прописной буквы В и буквы J, расположенных на одном уровне с двух сторон горизонтальной плоскости, и буквальный перевод этого иероглифа дает следующее: «пить, есть, колонна, желание»). Здесь мы имеем уже ключ ко всему философскому содержанию поэмы Рабле, равно как и ключ ко всем древним философским учениям; однако современная наука странным образом преувеличивает его значение, когда доказывает, что основой существования всего живого является клетка, иначе говоря, канал пищеварения, ничтожный слуга мессира Гастера, такой же, как он, глухой и такой же властный, признающий над собой власть единственного закона — закона «борьбы за выживание», ставшего знаменитым благодаря Дарвину. Мессир Гастер не является теперь магистром одних только искусств, он теперь властелин всего мироздания; борьба клетки за выживание произвела на свет все, что только можно обнаружить в окружающем мире, и мы все еще наблюдаем созидание континентов лиллипута мессиром Гастером, труд которого ничем не уступает работе гиганта.

Живот — это истинный архитектор вселенной, добрый труженик, изображения которого так часто встречаются на отшлифованных этрусками камнях в виде человеческого туловища без ног и без рук, а иногда и без головы; кроме того, и наши музеи также переполнены такими же божествами Ламсака, без рук и без ног, точно соответствующими тому, что Платон понимал под Эросом, который у него олицетворял не современную любовь, а желание или, проще говоря, жизнь.

Таким образом, существовало полное соответствие между учением Платона и доктринами гульярдов, и это соответствие ускользнуло от Рабле, который цитирует по этому поводу Еврипида, вложившего в уста циклопа или кабира Полифема следующие слова: «Я приношу жертвы только самому себе (богам никогда) и своему чреву, величайшему из всех богов».

На самом деле Полифем, самый большой из циклопов или кабиров, демиургов без рук и без ног, был не кто иной, как лично мессир Гастер. Это имя словно бы указывает на человека, который много ест, и на лионском карнавале городской судья выносил свое собственное изображение, подписанное именем «Машекру», которое было французским эквивалентом греческого «Полифем».

Шестая книга «Гаргантюа и Пантагрюэля» воспроизводит в иероглифах слова божественной бутылки и в то же самое время объясняет, чем является эта бутылка и в чем заключался смысл слов, сказанных на Языке Птиц. Но, как легко можно заметить, ясность не относилась к основным свойствам этого замечательного языка, и я ограничусь извлечением поэтической квинтэссенции из низменной прозы.

Живот человека — это его светильник;

Именно он — та причина, которая каждого заставляет работать;

Он подчиняет всех людей королевской власти, какой бы безумной она ни была,

Но он же из числа тех насмешников, которые всегда напомнят, что именно живот приводит одних к процветанию, а других — к бедности.

Без труда они объяснят вам, что самым лучшим архитектором и самым добрым тружеником является мессир живот, создавший и крест и трон.

Безумен тот, кто отвергает божественную бутылку, бога, управляющего Римом, охраняющего Францию.

Кому доступна тайна и кто может читать Язык Птиц, знает, что эликсир жизни находится в бутылке.

Кто служит ей, если и захочет пить, то найдет ее сухой.

Весь свой век никто не сможет без вина продержаться;

И если радости нет в жизни, а неприятности не оставляют в покое, в мадере ты всегда найдешь свое счастье.

Так выглядит этот вакхический катехизис, который нельзя рассматривать как подрывающий основы; он без существенных изменений передавался по традиции от поколения к поколению и дошел до человека по имени Беранже, бывшего одним из последних гульярдов. А вот условия, предъявляемые неофиту, желавшему быть принятым в орден, и они предполагают, что тот, помимо всего прочего, должен был владеть искусством рисования:

Следует сначала изготовить изделие и доказать, что никто не в состоянии сделать нечто подобное.

Нельзя описать на французском все, что видишь вокруг.

Но можно изобразить, и это изображение должно рифмоваться со словом «peule» (курица).

Эта рифма используется для того, чтобы масон мог прочесть то, что находиться в этом изображении.

Цель «масона» состоит в том, чтобы разрушить Рим, и к этой цели он стремится по приказу королей «гульярдов».

Когда говорят «масон», тем самым подтверждают свой знак.

Поэтому он должен уметь рисовать, или же все должны чувствовать, что он умеет.

Если его рисунок стоит того, то им закрепляют любую сделку или же используют как печать.

Всякая сделка должна быть украшена таким рисунком.

Если у него имеется повод для жалобы, он подает ее в феврале.

Его цель — стремиться к невозможному.

Все это вместе взятое свидетельствует о столь глубоком знакомстве с искусством рисунка, что я спрашиваю себя, не был ли это сам Рабле? Почему этот регламент не мог быть составлен именно им? Все его великое произведение свидетельствует, что он глубоко изучил искусства своего времени, а использованный им метод был не чем иным, как стремлением самого автора к невозможному и фантастическому. Он обращается к фантастическим композициям собора в Страсбурге, а также «Сна Полифила» как человек, для которого открыты все тайны готического искусства. Вообще же, что касается готического искусства, то этимологический контекст этого термина скорее можно обнаружить у «гулей», или гульярдов, чем у готов Испании, исчезнувших из истории задолго до появления того стиля, который носит их имя. Во времена Рабле слово «гуль» (Gault) писалось как gaut и произносилось как «гот». Как бы то ни было, можно со всей уверенностью утверждать, что готическое искусство и было искусством гулей, а также что самым точным и справедливым будет сравнение произведения Рабле с собором. Нельзя сказать, что эта книга была единственной и уникальной; как в то время, так и после публиковалось множество геральдических поэм, где рисунки были заменены описаниями. В качестве примера можно привести не так давно переизданные нравственные наставления, размещенные на одном гобелене.

Вот одно из них:

(подпись к рисунку, на котором человек смотрит на деревья, между которыми натянута паутина)

Дворянин: Добрый человек, скажи мне, на что смотришь ты в этом лесу?

Человек: Я думаю о паутине, которая так похожа на наши законы. Большие мухи разорвут ее в любом месте, а маленькие попадутся.

Шут: Маленькие люди подчиняются закону, а великие переделывают законы по своей прихоти (a leur guise).

Карл де Гиз (Guise), кардинал Лотарингии, был в то время возлюбленным Екатерины Медичи, что служило поводом для тысячи злобных карикатур и аллегорий, и некоторые из них господин Шамфлёри опубликовал в своей «Истории карикатуры». Итак, последняя строка этого стихотворения и послужила сюжетом самого гобелена, чье значение переводится так: «Следует сжечь подлую королеву, которая любит такого мерзавца» (де Гиза). Этот перевод может быть получен после того, как на Языке Птиц будут прочитаны все детали рисунка гобелена, и тогда, например, паук (araigne) превращается в королеву (reine) и т. д.

Таким был почти весь репертуар сатиры «гульярдов», и мы еще увидим, что в восемнадцатом столетии дело дошло до необычайных злоупотреблений. Эти маленькие композиции достаточно остры и озлоблены, но какая пропасть между ними и произведением Рабле, у которого ни одна запятая не поставлена случайно! Разумеется, его произведение покажется еще более грандиозным и необычным, когда мы узнаем, что титанические конструкции вроде тех, что можно найти в LVII главе IV книги, были, как коралловый риф, основаны на принципах, которые не разглядеть без микроскопа; но все эти тонкости и уловки гульярдов мало кого интересовали, и прошедшие четыре столетия прочитывали лишь явную сторону книги, не озаботившись тем, что скрывает ее теневая сторона.

Однако эта теневая сторона переполнена сведениями не только о тайной истории своего времени, но и об истории гульярдов, которая, конечно же, достойна самого кропотливого изучения. В этом отношении особого внимания заслуживают две главы, в которых рассказывается об «энгастримифах» и «гастролатрах».