Елена Верейская - Фонарик (сборник рассказов)

• Название: Фонарик (сборник рассказов)
• Автор: Елена Верейская
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1977

В сборник включены рассказы о историко-революционных событиях в России 1905–1917 годов.

Для младшего школьного возраста.

---

Никогда ещё Серёга не видал его таким. Дядя Саня бледный, хмурый, между бровями лежит глубокая складка, не то скорбная, не то сердитая. Не снимая пальто и шапки, подходит он к тёте Поле.

— Идти завтра собираетесь? — отрывисто спрашивает он, даже не поздоровавшись.

— А то как же? — Тётя Поля вскидывает на него сияющие глаза. — А ты чего это такой? Словно тебя мешком по голове из-за угла хватили?

— Тётя Поля! — Саня снимает шапку и мнёт её в руках. — Не ходите завтра! Очень прошу, тётя Поля, сидите завтра дома!

— Да ты что?! Здоров аль нет? — Тётя Поля возмущена. — Не мешай, утюг остынет!

— Тётя Поля, — взволнованно говорит «студент», — нехорошо завтра будет… Войска в город стянуты… Засады повсюду… Не пустят народ в город… Боюсь, стрелять будут…

— А боишься, так и сиди дома! — отрезает тётя Поля. — Не ходи! Нам Лизутку не на кого оставить, — вот и ладно! И ей веселей!

— Тётя Поля! — «Студент» хватает её за руку. — Да поймите вы, плохим завтра кончится! Нету вашего царя в городе! В Царское село удрал!

— Да ты что? — Тётя Поля с грохотом ставит утюг на подставку. — Шутки шутить со мной вздумал?! Нашёл дуру! Царь от своего народа удрал! А?! Что выдумал!.. Стрелять будут!.. В хоругви, в иконы стрелять, а?!

Тётя Поля стоит перед Саней разъярённая, с пылающими щеками и смотрит на него снизу вверх потемневшими от гнева глазами.

— Мне не до шуток, тётя Поля! — говорит «студент». — Не хочу я вас пускать! Дороги вы мне, чёрт бы вас подрал! — почти кричит он. — И Петровна, и ребята — как родные!.. А вы — так всё равно что мать, поймите, бестолковая вы женщина! Убивать завтра будут! Я не хочу, чтобы вас убили!

— Тётя Поля, — раздаётся из-за двери женский голос, — кончила гладить? Неси утюг, нам самим нужен!

Тётя Поля хватает утюг в правую руку, а левой с сердцем отстраняет Саню с дороги.

— Уйди, окаянный! Пусти, а то утюгом ожгу!.. Сыночек тоже выискался!.. А! Народ к царю пойдёт, а я дома сиди! Нашёл дуру! — И тётя Поля поспешно выходит из комнаты.

С минуту в комнате тихо… Дядя Саня стоит посреди комнаты и кусает губы. Лиза тихо плачет, уткнувшись в подушку. Серёга так и застыл на табуретке. Ему жалко дядю Саню, — уж очень тётя Поля наорала на него! И досадно. Чего он выдумал! Не пускать! Серёга-то всё равно удерёт! Хоть один!..

Саня вдруг вскидывает голову и бросается к койке Лизы.

— Лиза! Лизутка! — шепчет он, трогая девочку за плечо. — Ты не плачь, ты слушай, что я тебе скажу!

Лиза поворачивает к нему залитое слезами лицо.

— Лизутка, — шепчет Саня, — пойми, нельзя, чтобы они шли! Ты одна можешь удержать их!.. Удержи, девочка!.. Удержи!.. Проси, чтоб не ходили… И ты, Сергей! Сам не ходи и их не пускай, слышишь?

Серёга упрямо молчит. Ну, пусть бабы остаются, а его никакими цепями не удержать!

— Лизутка, всё, что можешь, сделай! — шепчет Саня, склонившись над девочкой.

— Сделаю, дядя Саня, — чуть слышно шепчет Лиза, — мне и самой страшно…

Возвращается тётя Поля.

— Шёл бы ты отсюда, — сухо говорит она «студенту», — и без тебя тесно, а нам собираться надо.

Серёга смотрит на дядю Саню. Тот хочет что-то сказать, но только пожимает плечами и идёт к двери. Взявшись за ручку, оглядывается на Лизу и вопросительно поднимает брови. И Серёга видит, как девочка одними ресницами подаёт ему знак: «Сделаю!..»

Ушёл «студент». Тётя Поля развешивает платье. Молчит. Входит мать с добытым где-то платком… Говорит взволнованно:

— Народу на улице!.. Пропасть!.. А есть и такие, с твоей, видно, тётя Поля, фабрики… Уговаривают не ходить к царю! Зря, мол, идёте! Некоторых из них здорово оттузили — чего мутят?! Бабы и поколотили.

— Да и наш тут приходил, — отзывается тётя Поля, — тоже всякого наговорил… Повторять даже неохота! Обозлилась я на него, прогнала… «не ходите» да «не ходите»!..

— И правда… не ходите!.. Страшно мне, — тихо говорит Лиза.

* * *

Всё стремительней встают в памяти Сергея Алексеевича картины далёкого прошлого.

.. Вот Серёга с тётей Полей на улице. Вышли вдвоём, матери пришлось-таки остаться дома. Не понадобилось Лизе «сказаться» больной, ей и в самом деле от волнения стало плохо.

Досадно Серёге, — пока возились с Лизой, народ ушёл! Ушёл с хоругвями, с иконами!

— Скорей, тётя Поля, догнать надо!

И вдруг, откуда ни возьмись, — Витька! Бежит навстречу, глаза вытаращены:

— Я за вами!.. Стойте!.. Туда не ходите, застава там!

— Какая застава?

— А солдаты! Не пускают, стрелять готовятся!

Серёга видит: побледнела тётя Поля, а глаза потемнели:

— Чего ты врёшь! Не может этого быть!

— Ей-богу, тётя Поля! Я сам…

Не договорил Витька…

Тр-рах… тара-рах — отдалённый залп, крики… Прохожие на улице остановились и бросились кто куда…

— Слыхали?! — Витька хватает за руки тётю Полю и Серёгу. — Пошли со мной! Я проведу к самому дворцу! Переулками, проходными дворами… Нигде не остановят!

— Веди! Веди, Витька! — Тётю Полю не узнать, точно сразу похудела и ростом выше стала. — Злодеи окаянные! Как смеют народ к царю не пускать!.. В иконы стрелять, а?! Веди, Витька, добьёмся царя!

Как шли, плохо помнит Сергей Алексеевич. А вот дальше…

… Стоят они в толпе против дворца, прижатые к решётке сада. Витька и Серёга на решётку забрались, оттуда виднее. Огромная площадь. У самого дворца она пустая. Ближе — цепь солдат. В три ряда, с винтовками. Перед солдатами толпа народа. Между толпой и солдатами пустое пространство. Толпа неподвижная, притихшая…

— Что же это? — громко шепчет тётя Поля, прижатая толпой к ногам стоящих на решётке мальчиков. — Что же это?.. Неужто он в окошки-то не видит, что делается?.. Неужто приказать солдатам не может, чтоб пропустили?.. Ребята, у вас глаза молодые, глядите в окошки, не видать его там самого-то?

Вдруг рядом — злой смех:

— Ищи, ищи в окошках, бабушка! Его и след-то давно простыл!

И рядом другой голос:

— Сидит небось в Царском, а у самого поджилки трясутся…

— Не может быть! — громко кричит тётя Поля. — Не может быть!

— Шла бы ты домой на печку, бабушка! — Кто-то заботливо берёт тётю Полю под руку и тянет из толпы.

— Оставь! — вырвалась она. — Никуда не уйду! Дождусь! Не может…

Рожок… залп… Оглушённый Серёга ничего не понимает… Всё смешалось… люди бегут… падают… кричат… И громче всех кажется ему голос тёти Поли:

— Злодеи!.. Что делаете?!

Трудно держаться, Витька мешает…

— Витька! Ты чего…

Витька молчит. Он повис на решётке, зацепившись кушаком за острие прута.

— Да Витька же! — шепчет Серёга в ужасе. Молчит Витька…

— Тётя Поля! — не своим голосом кричит Серёга.

А тётя Поля сидит на земле, прислонившись к решётке, прямо под свесившимися Витькиными ногами. Серёга соскакивает на землю:

— Тётя Поля! Ты чего?!

Глаза тёти Поли блуждают по площади. На снегу чернеют пятна — это люди лежат. Взгляд тёти Поли упал на Серёгино лицо.

— Сергунька… — шепчет она, — студенту верь, Сане… У него правда… У Сани… ему верь…

Голова её поворачивается в сторону дворца… С трудом подняла тётя Поля кулак… Ей, должно быть, кажется, что она громко кричит, но еле слышен слабеющий шёпот:

— Ты… будь ты проклят!.. проклят!..

* * *

Как попал он домой в страшный день, Сергей Алексеевич не помнит… Помнит следующее утро…

… Он открывает глаза и видит, что лежит на койке тёти Поли. Первая мысль — рассказать дяде Сане!

— Дядя Саня! — зовёт Серёга.

Смотрит, занавесочка сорвана. Дядина Санина койка разворочена стоит. На полу солома из матраца, книги, рваная бумага.

— Проспал дядю Саню, — хмуро говорит мать, — ночью его полиция увела.

* * *

Сергей Алексеевич вздрагивает, открывает глаза. За замёрзшими окнами трамвая темно.

— Где мы едем? — спрашивает он соседа.

— К мосту подъезжаем. Остановку свою проспал, дедушка?

— Нет, нет… Мне выходить. — Он с трудом поднимается с места.

Дома встречает обеспокоенная жена:

— Наконец-то! Жду, жду! Чайник всё подогреваю; замёрз небось?

— Есть малость…

— Выпей горячего чаю да в постель! А я тебя водкой разотру, чтоб не простудился.

Десять минут спустя, растирая спину Сергея Алексеевича водкой, старушка говорит ворчливо:

— Чтоб это в последний раз! Стар уже в этакую даль ездить!

— Эх мать, мать! — отзывается старый мастер. — Ты же небось каждый год в день смерти первого нашего сыночка на могилку ездишь. А тоже путь не близкий.

— Ну и что? — смущается жена.

— А я не знаю, где могилка Витьки. Где могилка тёти Поли?.. Что сталось со «студентом», с Саней?.. А чем они были для меня!.. Э, да что говорить!

И, помолчав, он добавляет:

— Стар становлюсь… Ну, да ничего! На будущий год, коли жив буду, опять поеду. На будущую зиму внуки наши, Витя с Полей, пионерами станут, а там и Саня подрастёт. Их с собой возьму. Расскажу им всё, место укажу… Меня не станет… пусть они ездят. Потому что нельзя, чтобы это забылось! Такого нельзя забывать, никак нельзя, мать!