Михаил Петров - Судьба философа в интерьере эпохи.

• Название: Судьба философа в интерьере эпохи.
• Автор: Михаил Петров
• Жанр: Философия

Все написанное Михаилом Константиновичем проникнуто пафосом критики социального фетишизма, в условиях которого возникает убеждение, будто бы человек обязан различным институтам, знаковым системам и структурам всем, а сами они могут обойтись без человека, обладают способностью к саморазвитию. Такое убеждение порождает социальную пассивность, упование на "колесо истории", притупляет чувство личной ответственности за все, что делается здесь и теперь.

Петров Михаил Константинович

Историко-философские исследования.

М., 1996.

512 с.

---

Третья группа вопросов, непосредственно связанных с априорными формами ввода-социализации, не имеет, как уже упоминалось, собственно философской истории: философия хотя и занималась ею со времен Фихте, но не идентифицировала как самостоятельную третью проблему познания, так что рассматривать эти вопросы приходится частью в аналитическом плане вычленения априорных форм социализации из двухмерных конструкций философской поступательности (субъект-объектное отношение), частью же, причем основной, в плане обобщения данных науковедения и языкознания, где этой проблемой занимаются на чисто эмпирическом уровне без сколько-нибудь удовлетворительного ее обоснования.

Уже упоминалось, что цитирование и цитируемость, связывая массив научного знания в преемственно растущую целостность, образуют в массиве жесткую структуру всеобщей связи всего со всем, тип и "параметры" которой устанавливаются, во-первых, квотой цитирования, регулирующей среднюю плотность связи нового с наличным, причем делающей это априорно как норма научного оформления вклада, и, во-вторых, законом рангового распределения цитируемости, который выявляется стихийно, апостериорно (после ввода работы в массив), придает сети цитирования законосообразную неоднородность.

Поскольку ранговое распределение имеет апостериорную природу, различает в массиве ценное и пустое как функцию от времени пребывания статьи в массиве, а также и как нечто производное от дальнейшего движения научной проблематики, как оно находит выражение в процессе накопления ссылок на данную работу, ранговое распределение не имеет, по сути дела, выхода в будущее и не может рассматриваться как априорное правило научной деятельности в числе трансцендентально-априорных форм входа. Хотя творимость и сотворенность сети цитирования самоочевидна - никто, кроме, разве, чересчур ретивого редактора, не может диктовать ученому состав ссылок, - распределение этой сети по массиву не менее самоочевидно возникает независимым от ученых авторов способом прорыва законосообразного через толщу случайного, должно рассматриваться свойством массива, а не условием на входе. И все же ситуация здесь далека от привычной для философа диалектики связи случайного и необходимого на манер связи индивидуальной изменчивости и отбора среды в биологической эволюции.

Чистой схемы: случайно-необходимое - не получается. В выборе опор на наличное ученый далек от полного произвола. Ссылки на предшественников не образуют простого количественного набора квоты из случайно подвернувшихся под руку имен и названий: ученый активно ищет объяснения не формальной только, но и содержательной связи нового с наличным в духе логической необходимости "если - то". Это, в частности, и вынуждает его, особенно при современном распылении каналов публикации, многократно вводить результаты в различных ссылочных оформлениях. Ввод бесспорно совершается со стороны ученого методом проб и ошибок, методом зондирования, но и область проб и вероятность ошибок здесь значительно меньше, чем в движении гипотеза-эксперимент; даже неудачно введенные результаты вроде статей Менделя и Циолковского могут в свое время стать быстрыми накопителями связей цитируемости и теоретической ценности. Иногда ученые, трезво оценивая обстановку в той или иной дисциплине, сознательно идут на обходное движение, вводя результаты косвенным путем через сопредельные дисциплины. Ган и Штрассман, например, сообщая о расщеплении урана и основательно полагая, что "физики бы этого не позволили", предпочли прописать открытие не по физике, а по химии (см.: Лоуренс УЛ. Люди и атомы. М., 1967, с. 42-44).

Поэтому, хотя ранговое распределение цитируемости по своей природе апостериорно, есть нечто после ввода результата в массив, есть нечто только и исключительно наличное, не выходящее в будущее, ученый, во всяком случае, предупрежден о том, что ввод нового результата есть вместе с тем оценка наличных, и качество ввода в равной степени зависит как от новизны результата, так и от способа его привязки к наличному. И субъективно, во всяком случае, это обстоятельство всегда будет толкать ученого на поиски наилучшей "скандальной" формы ввода, порождающей не только связь нового с наличным как таковую, но и новую проблематику - сомнение в состоятельности усвоенных уже и установившихся истин.

В целом ситуацию входа в массив научного знания, состав и структуру "ничто" от наличного "нечто", как это "нечто" социализировано в массиве, все основания отрицательности можно бы представить как систему априорных оснований-канонов непредсказуемости входа:

1. Непредсказуемость предметно-качественного различения - не существует логической процедуры перехода от наличного к новому. Невозможно силами одной лишь логики предсказать новое открытие или изобретение, хотя их априорная форма (основание-канон отрицательности), как она фиксируется в концепте соразмерной причины, заведомо известна.

2. Непредсказуемость субъекта творчества - не существует логической операции вывода, способной выделить среди наличного населения науки того начинающего или маститого ученого, который сделает то или иное открытие или изобретение, хотя известно, что открытия и изобретения делались до настоящего времени конкретными индивидами и вряд ли есть основания ожидать, что в ближайшем или отдаленном будущем это положение изменится. Вместе с тем это основание, предполагающее гласность как средство такого выделения, явно испытывает обратное влияние рангового распределения: от ученого, опубликовавшего сотню работ, больше вероятности ожидать сто первой, чем от ученого, опубликовавшего одну работу, - второй. Но само это ожидание очевидным образом не поддается однозначному или вероятностному (в математическом смысле слова) истолкованию, что оставляет в силе непредсказуемость субъекта творчества.

3. Непредсказуемость момента появления качественного различения - нет логической операции вывода даты появления того или иного открытия или изобретения, хотя все открытия и изобретения определены во времени.

4. Непредсказуемость момента социализации нового предметного различения - даже если новое определено по качеству, субъекту и времени появления (некто подтвердил экспериментально гипотезу), нет логических процедур вывода даты публикации: статья или монография вообще может быть не написана, рукопись - не принята редакцией или принята ею без каких-либо обязательств относительно даты публикации.

5. Непредсказуемость состава ссылок - нет логической процедуры перехода от наличной сети цитирования к составу ссылок не опубликованных еще работ, хотя заведомо известно, что каждая новая публикация будет иметь ссылочный аппарат, не слишком далеко отходящий от средней квоты цитирования. Непредсказуемость состава ссылок отражает завершенность формального основания в наличном массиве научного знания и срыв всех характеристик формальной определенности на выходе в будущее, переход их из однозначно содержательной уникальности (качество-субьект-время появления-время публикации-состав ссылок) в негативно-каноническую всеобщность формальных оснований.

6. Непредсказуемость теоретической ценности входящих в массив публикаций - не существует сколько-нибудь надежного рационального способа оценки входящих в массив публикаций, хотя заведомо известно, что свыше 30% опубликованного вообще не будет иметь теоретической ценности или будет обладать ею в нереализованной потенции, а из остающихся двух третей лишь 10% (6-7% от общего числа публикаций) окажется в активной зоне накопления теоретической ценности. Непредсказуемость теоретической ценности не следует смешивать с идентификацией принадлежности к массиву той или иной научной дисциплины: тип экспериментальных данных и состав ссылок вполне достаточны для процедуры идентификации на принадлежность к массиву той или иной научной дисциплины.

7. Непредсказуемость практической ценности вводимых в массив элементов научного знания - нет сколько-нибудь надежных и основанных на логических процедурах способов оценки вводимого в массив знания на его практическую ценность, как она выявляется в приложении и в обновлении социальной репродукции, хотя заведомо известно, что практическая ценность, как и цитируемость, есть функция от времени пребывания в массиве и подчинена тому же закону рангового распределения, причем корреляция между теоретической и практической ценностью далеко не бесспорна: имеющие большую теоретическую ценность работы могут не иметь практических приложений, как и имеющие большую практическую ценность элементы знания могут не иметь ценности теоретической.

Вся эта система негативно-канонических непредсказуемостей есть, собственно, в каждом своем членении особая арена творческой деятельности определения по правилам, а сами эти арены образуют последовательность и некоторую сумму длительностей во времени - лаг. Лишь гласность (определение по основанию непредсказуемости субъекта) носит отраженный и во многом произвольный характер, хотя и здесь ученый, публикуя-социализируя результаты собственной работы и добиваясь "скандального" их ввода, порождающего новую проблематику, активно воздействует на структуру и распределение научного интереса, выступает на только в роли отгадавшего загадку, но и задающего новые загадки, подлежащие изучению и, если это возможно, решению. Тем самым "самоходность" содержательного формализма массива научного знания и целостность этого формализма (сеть цитирования) не есть нечто органически объединенное в некоем надчеловеческом (родовом, абсолютном, социальном, совокупном, целостном) субъекте гегелевского образца: самоходность, поступательность, изменение замкнуты на головы смертных индивидов, на их способность создавать сумасшедшие связи идей, верифицировать их, отчуждать полученные результаты в общенаучное достояние, связывая новое с наличным, тогда как целостность прописана по массиву наличного научного знания и лишь проецируется на деятельность индивидов как требование нового (запрет на плагиат), переходящее в канонику отрицаний - универсальных, но требующих личностных включений форм деятельности.