П. Никитин - Похождение Шерлока Холмса в России

• Название: Похождение Шерлока Холмса в России
• Автор: П. Никитин
• Жанр: Классический детектив

В начале XX столетия великий сыщик Шерлок Холмс и его старинный друг доктор Ватсон прибыли в Россию, чтобы познакомиться с жизнью и людьми этой загадочной страны. В путешествии Холмсу не удалось сохранить инкогнито. Мировая известность и любовь настигли его и здесь. В России гению дедуктивного сыска предстоит столкнуться с танцующим скелетом — призраком Нижегородской ярмарки, распутать дело мошенников из Питера, а также раскрыть тайну золотоносных приисков. Блестящий ум, потрясающее хладнокровие, огромное великодушие и безграничная смелость помогут ему и его верному летописцу доктору Ватсону одержать победу над самыми злобными и коварными обитателями преступного мира…

---

— Но ведь это больной человек!

— Вероятно, урод! На каторге он пробыл около двух лет и бежал, убив часового, и скрылся с его ружьем. После его побега немедленно начались убийства самого нелепого свойства. Подозревали, что это дело рук Варнавки, но поймать его никак не могли, и он благополучно добрался до своего уезда. Там он вырезал две семьи с целью грабежа и убил девушку, изнасиловав ее в лесу, куда она пошла за грибами. Благодаря последнему убийству на лес сделана была облава и Варнавка был схвачен. Суд присудил его к бессрочной каторге, и нам прислали его обратно.

— И он снова бежал?

— Конечно! Разве его мыслимо удержать? Он бежал через семь месяцев, но на этот раз был пойман скоро. Он питал злобу против одного лесника, живущего недалеко от Иркутска, и, желая прикончить с ним, сам налетел на его пулю и был доставлен к нам тяжело раненным.

— В какое место?

— В левое предплечье навылет. С тех пор он бегал еще семь раз и так наловчился удирать, что совершал несколько побегов буквально через несколько дней после того, как его доставляли на каторгу. Лесника он поклялся уничтожить во что бы то ни стало…

— Но почему его до сих пор не повесили? — удивился Холмс.

— Потому что пока его собираются вешать, а его уж и след простыл.

— Значит, плохо смотрят!

— Помилуйте, как уж лучше? И закован, и в самой надежной камере! Раз сбежал в то время, как его вели к допросу, другой раз в ночь перед тем, как его хотели повесить, ну, одним словом, как ни стереги — не устеречь!

— И вы говорите, что каждый его побег сопровождается рядом преступлений? — спросил Холмс.

— Да, преимущественно убийствами. За последнее время он стал бравировать ими.

— Каким образом?

— Он ставит на жертве свой знак.

— А именно?

— Он делает большой шрам над правой бровью жертвы.

— Так — с, — произнес задумчиво Холмс.

Но в этот момент разговор наш был прерван Карповым, поставившим самовар на стол и пригласившим нас откушать чаю и жареной дикой кабанины.

IV

— Итак, — ласково заговорил Венгеров, наливая чай в стаканы, — можно надеяться, что погостите у нас, а может быть, даже совершите маленькую экскурсию…

— По следам Варнавки? — спросил Холмс с улыбкой.

Венгеров кивнул головой. Холмс задумался.

— Сам по себе этот субъект мало интересен, — проговорил он наконец. — Тайга интересует меня больше, а сам Варнавка интересует меня лишь как идеальный знаток этой тайги.

И обернувшись ко мне, Холмс спросил:

— Ну, а вы какого мнения, дорогой Ватсон?

— Обыкновенного и постоянного, — ответил я. — Куда вы, туда и я. Песнь ведь старая!

Шерлок Холмс с чувством пожал мне руку.

— Вот если бы каждый человек мог иметь такого друга! — сказал он задумчиво.

Дикая кабанина пришлась мне и Холмсу по вкусу. Мы плотно закусили, напились чаю и стали обсуждать наше будущее путешествие.

— А фотография Варнавки у вас есть? — спросил Холмс.

— Как же — с! — живо ответил Венгеров. — Эта проклятая рожа постоянно находится со мною!

С этими словами он достал большой бумажник и вынул из него визитную фотографическую карточку.

— Вот, полюбуйтесь! — сказал он, подавая ее Холмсу.

Мы взглянули на нее.

С фотографии на нас смотрело угрюмое, скуластое лицо, с нависшими бровями и низким обезьяньим лбом, сверху которого беспорядочно торчали космы черных волос.

— Ростом два аршина девять с половиной вершков, крепкого, немного худощавого сложения! — пояснил Венгеров. — Глаза темно — карие, пальцы на руках короткие.

— Типичный убийца, — проговорил Холмс. — Я узнал бы его среди целого города.

— Да, физиономия аховая! — согласился уездный начальник.

Он подозвал урядника и стал задавать ему вопросы.

— Когда бежал Варнавка?

— Три дня тому назад, вашскобродь!

— Откуда?

— Из Варгузинской тюрьмы… Из каторжной! Сказывают, его должны были через два дни повесить.

— Подкопом?

— Кандалы и решетку перепилил.

— А часовой?

— Часового убил кандальной цепью.

— Не видали, куда он ударился?

— Не видали.

— Поздно хватились?

— Так точно. Только сказывают, что он на юг ударился.

— Почему?

— В тайге труп мужика нашли.

— С отметиной?

— Так точно. Мужик поехал за хворостом…

— А лошадь?

— Лошадь пропала. Должно, Варнавка угнал, потому — телега осталась.

— Мужика раздел?

— Так точно! Догола.

— Какое на нем платье было?

— Обыкновенное. Сапоги, шаровары старые плисовые и рубаха синяя с горошком.

— А шапка?

— Шапка оленья с наушниками. Должно, зимнюю носил.

— Так — с! А лошадь?

— Темно — гнедая, вершков двух.

— С меткой?

— На левом окороке тавро вроде буквы Г.

— Что еще известно?

— Больше ничего, вашскобродь!

— Ну, ладно.

Венгеров посмотрел на Холмса и спросил:

— Может, вы зададите ему несколько вопросов?

— Да, я желал бы знать, видел ли Карпов убитого?

— Так точно, видел! — ответил урядник.

— Какое орудие было с ним, когда он ехал в лес?

— Охотничий нож и топор.

— И обе вещи пропали?

— Топор остался.

— Прекрасно. Чем нанесена рана?

— Должно быть, той же кандальной цепью, потому череп весь раздроблен.

— Не осталось ли каких — либо следов борьбы?

— Не могу знать! Следы спутаны!

— Где находится труп?

— В селе Мариновке, при становой избе.

— Это все, что мне нужно было узнать, — произнес Холмс, записывая полученные сведения в свою записную книжку.

— Отдохнуть или удариться сегодня же в путь? — рассуждал между тем вслух Венгеров.

— Но, конечно же, сегодня! — усмехнулся Холмс. — Если бы в моем распоряжении были перевозочные средства, я выехал бы через час!

Это замечание, видимо, пристыдило участкового начальника, привыкшего, по — сибирски, делать все вразвалку.

Он быстро вскочил на ноги, приосанился и крикнул:

— Ваша правда! Какого черта сидеть на месте! Эй, Карпов! Живо на почту, чтоб была сию же минуту тройка перекладных! Да забеги по дороге в лавки, купи там все необходимое в дорогу.

— Что прикажете купить? — спросил Карпов, на голове которого в один момент очутилась фуражка.

— Ах, господи! Неужели впервые едешь со мною? Возьми консервов, круп, масла, соли, сухарей, хлеба, спичек, коньяку, рому, черта, дьявола! Пошел вон!

Урядник как ошпаренный выскочил из избы.

V

Лишь только Карпов скрылся за дверью, мы приступили к сборам.

Чемоданы наши были открыты, нужные вещи отобраны и переложены в маленькие саки, которые были совершенно необременительны в дороге.

В случае надобности мы могли бы уместить весь наш багаж на собственных спинах.

Затем было осмотрено оружие.

У нас с Холмсом был порядочный запас такого добра, и мы отложили себе по одной легкой магазинке, по паре десятизарядных револьверов и по охотничьему кинжалу.

Венгеров вооружился почти так же, как и мы.

Зарядив револьверы и набив патронташи ружейными и револьверными патронами, мы спрятали остальной запас в саки.

Вскоре на улице раздался звон колокольчика, и почтовая тройка остановилась у крыльца.

Карпов вошел в горницу, неся корзины с провизией и вином.

Все это было упаковано самым тщательным образом в несгораемый сундучок, обтянутый кожей морской собаки, и, разместив вещи в просторном возке, мы все четверо заняли свои места.

Карпов запер свой домик на замок, запер ставни и, передав ключи вышедшей во двор хозяйке, заявил, что все готово.

Тройка дрогнула и быстро помчалась, подгоняемая кучером — бурятом.

— Жарь вдоль линии на север! — скомандовал Венгеров.

Кибитка была просторная, сена в ней было навалено вдоволь, и ехать было удобно.

А дивные пейзажи, то и дело меняющиеся картины и чудный день делали путешествие совершенно незаметным.

Меняя лошадей на каждой станции, мы к вечеру доехали до поворота железнодорожной линии на восток и, покинув ее, устремились к северу по направлению к Туркинской и Баргузину.

Не доезжая верст сорока до селения Туркинского, мы заночевали на одной из станций и с рассветом тронулись дальше.

В Туркинское мы прибыли к десяти часам утра.

Тут решено было сделать привал, да заодно расспросить о Варнавке.

На станции закусили, выпили чаю и отправились в селение. Тихо и мирно шагали мы по длинной и грязной улице, как вдруг наше внимание было привлечено огромной толпой народа, столпившейся около высокой избы.

Толпа жужжала и волновалась.

Среди ней то появлялись, то снова исчезали чины полиции, чем — то, видимо, сильно озабоченные.