Борис Рябинин - Дружище Котька

• Название: Дружище Котька
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: «Малыш»
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1972

Для младшего школьного возраста.

Художник Андрей Андреевич Брей.

---

Котька один-одинёшенек сидел в знакомой позе, сжавшись в комочек. На моё «кис-кис» он лишь медленно повернул голову.

В сарае был полумрак, свет проникал лишь через щели и слуховое оконце-треугольник, прорезанное в досках. Глаза кота тоскливо светились. Я протянул руку и погладил его по спине. Неожиданно он взъерошился, выгнулся, как будто увидел смертельного врага, громко зашипел и ударил меня лапой. Резкая боль обожгла руку. Когти у него были, как бритвенные ножи, на руке выступила кровь. Я закричал на кота:

— Ты что — не узнал?!

Котька спокойно спрыгнул с карниза и, не обращая на меня ни малейшего внимания, как будто меня и не было вовсе, медленно побрёл к двери. Я ничего не понимал. Что с котом? Принять меня за чужого?! Такого ещё не бывало никогда. На пороге Котька остановился, яркий солнечный свет ослепил его, он зажмурился. Тут я и взял его на руки. Он больше не сопротивлялся.

Только теперь я мог разглядеть его. Котька был неузнаваем. Он невероятно исхудал, бока ввалились, грязная шерсть торчала клочьями. Казалось, это совсем не наш Котька.

К вечеру кот немного отошёл. Он словно лишь теперь узнал своих хозяев. Начал ласкаться и мурлыкать, а на ночь улёгся спать у меня в ногах.

Наутро он носился по квартире как одержимый. Играл, ловил нас за ноги, громко, задорно мяукал, качался на занавесках и шторах, словом, вновь стал походить на прежнего Котьку. А перед сном долго и тщательно мылся, счищая трёхнедельную грязь.

Мы все стали в тупик: что случилось с котом? Что за странная болезнь? А если не болезнь… что тогда? Но поскольку всё окончилось благополучно, быстро успокоились и перестали об этом говорить.

Прожив в городе несколько дней, мы уехали опять.

В следующий раз мама поехала проведать дом и хозяйство лишь через месяц и одна. Я остался в селе с папой. Вернулась она не пустой — в руках держала большую плетёную корзину, повязанную сверху платком.

— Держите, — сказала она, подавая мне корзину. Корзина была тяжёлой, в ней кто-то шевелился.

Приподняв платок, я хотел заглянуть в неё. Неожиданно из корзинки выскочил… Котька! Да, это был он, наш весельчак и озорник Котька. Мама привезла его с собой.

Она рассказала:

— Котька-то… откалывает номера! Вы думаете, почему я привезла его? Он ведь опять чуть не сдох. В тот раз ничего не ел, а в этот и вовсе… едва живого из амбара вытащили! Кое-как молоком отпоили. Стали давать, так ещё не пьёт, уморить себя решил, что ли… Обиделся! Вы думаете, почему он тогда из дому ушёл? Затосковал!!! А ещё говорят: кошки не привязчивы…

Вот вам и «нелюдим!»

Котька начисто опроверг устарелое предвзятое мнение, что кошки неспособны привязываться к хозяевам, что им важны лишь дом да еда. Больше Котька ни разу не расставался с нами.

КОТЬКА — СЕЛЬЧАНИН

Дня три Котьку держали взаперти, никуда не отпускали. Потеряется, жалко. Зачем везли!

Кот очень быстро освоился на новом месте и чувствовал себя как дома. Видно, самое главное для него было — наша близость, наше присутствие.

Затем Котьку стали выпускать на улицу. Первое время он далеко не уходил, не хотел или боялся потеряться, и всё нежился в саду на солнышке. Иногда, правда, вдруг подскочит как ужаленный: увидит пролетающую птичку или бросится за бабочкой — не поймает и опять лежит, жмурится сладко. А то примется кататься на спине, наберётся пыли — хоть бери веник да выбивай, как старый пыльный ковёр. Раз бросился за пчелой, лапкой пришлёпнул её к земле — пчела зло зажужжала и ужалила кота в нос. Котька отскочил, но было уже поздно. Несколько дней он ходил со скошенной набок физиономией — это научило кота уважать пчёл, однако не укротило его пыла. Охотничий азарт постоянно брал верх, и мне после ещё не раз приходилось видеть, как кот вприпрыжку носился за пчелой или осой, всегда успевая отскочить и спасти свой нос от повторного пчелиного укуса, как только возникала реальная угроза.

Потом, освоившись окончательно, кот взялся за своё любимое ремесло: пошёл по амбарам ловить мышей. Кстати, в селе это было проделывать даже удобнее, чем в городе: в нижнем углу дверей у деревенских амбаров обязательно выпилено небольшое квадратное отверстие — ход для кошек. Не надо просить, чтобы открыли и впустили. Сперва Котька очистил от нахлебников амбар наших хозяев, после перекочевал в сеседние амбары.

Опять, как и дома, отлучки кота становились всё продолжительнее, а вскоре со всех сторон посыпались рассказы о Котькиных похождениях: там он учинил расправу над крысами; там распугал всех мышей — с восхищением сообщали хозяева амбаров.

Однажды кот вернулся мокрый. Упал ли он куда-нибудь или же кто-то выкупал его ради шутки? Странно было, однако, то, что спина и голова были сухие, а лапы и живот — мокрые. Где он подмочился, так и не удалось установить.

Прошло несколько дней — опять кот мокрый… Что за история, куда ходит кот? И в следующий раз, когда его выпустили на улицу, я решил последить за ним.

Получив свободу, Котька нырнул в подворотню, после перебежал через дорогу, спустился на луг и по тропинке, протоптанной крестьянами, ходившими за водой, мелкой рысцой потрусил прямёхонько к речке. Когда я, стараясь держаться в отдалении, достиг спуска к речке, Котька был уже у воды. Избранная дорожка, видимо, была хорошо знакома ему. Куда он направлялся? Уж не на мельницу ли? Тут на пути преграда — широкая полоса воды, а кошки, как известно, очень неохотно идут в воду и плавают только по принуждению, в безвыходных обстоятельствах.

Наш Котька и тут оказался оригиналом. Подобрав тело в упругий комок и тщательно прицелившись, он с разбега точно рассчитанным толчком перенёсся на зелёную кочку, торчавшую посреди прозрачных водяных струй, затем, качнувшись (я думал, он вот-вот потеряет равновесие и свалится, но этого не случилось) и перебрав лапами, как это всегда делает кошка перед прыжком, примерялся ещё раз и прыгнул… в воду.

Я думал, он сейчас поплывёт, но этого не произошло. Котька не погрузился по шею или даже до ушей, как я ожидал. Очутившись по брюхо в воде, он в ту же секунду сделал новый прыжок, затем ещё… ещё… каждый раз погружаясь немного больше, немного меньше, но ни разу выше половины туловища. Река в этом месте была неглубока, а дно усеяно подводными камнями, и кот умело использовал их, точно попадая с камня на камень. На последнем камне он задержался чуточку дольше. Расстояние тут было больше! Измерив его глазами, кот напружинился и богатырским прыжком перемахнул на берег.

Вот он уже и на суше… Отряхнувшись, не оглядываясь на реку — можно было подумать, что он очень спешил или уже настолько привычным ему было проделывать всё это! — поднялся по откосу и исчез в кустах.

Так вот отчего Котька приходил мокрый! Он искал охотничьих просторов! Ему, видите ли, мало амбаров на этом берегу, так он повадился ещё ходить за речку. Нетрудно было догадаться, что его влекло туда: конечно, мельница. Добычи там для него, как на всякой мельнице, было более чем достаточно.

Позднее, как-то встретившись с моим отцом, мельник, не без гордости за Котьку, сообщил:

— Ваш-то кот ходит ко мне хомяков пугать. Добрый кот. Отдайте мне его…

Кота, конечно, ему никто не отдал, но Котькины прогулки за речку не прекращались до самого нашего отъезда в город.

КОТЬКА МЕНЯЕТ АДРЕС

Котька прожил у нас восемнадцать лет, до глубокой кошачьей старости. Но даже будучи в преклонном возрасте, он порой всё ещё показывал резвость молодого, был игрив и весел; а уж как начнёт тереться да мурлыкать на всю комнату — не остановишь! Став старше, он сделался даже более ласков, более привязчив. Он стал больше спать, а во сне посапывал — старость! Может, видел себя в сновидениях молодым и снова переживал все свои приключения, может, опять шёл на мельницу через речку, ловить хомяков, а может, уже донимали старческие болезни. Время брало своё. И глаза уже не глядели так остро, как прежде.

Котька вошёл в нашу семью, как её непременный член и друг. После Котьки все кошки у нас были только бело-пегие с тигринкой, все «Котьки» — очень похожие на него, и иногда, вспоминая о нём, я даже путаюсь: кто был Котька-первый, а кто второй, третий… Казалось, всегда у нас жил только один — Котька.

После того случая, когда Котька чуть не околел от тоски, он больше никогда не расставался с нами. Ежегодно он выезжал вместе с нами в деревню, а под конец жизни ему пришлось совершить большое путешествие — переезд из Кунгура в Свердловск. Папу перевели в Свердловск, за ним проследовали мы с мамой, ну и, разумеется, никто из нас не захотел разлучиться с Котькой.

Переезд этот тоже запал мне в память. Конечно, не обошлось без происшествий. В самый последний момент, когда уже надо было садиться на извозчика, кот вдруг пропал. Кинулись его искать туда, сюда — нет как нет!