Владислав Корякин - Русанов

• Название: Русанов
• Автор: Владислав Корякин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02715-9

Владимир Александрович Русанов (1875–1913) — выдающийся исследователь Русского Севера и отважный путешественник Крупный геолог, он первым обратился к непосредственному изучению Шпицбергена и Новой Земли Он стал первым в плеяде наших соотечественников, которые проложили дорогу к освоению ископаемых богатств Заполярья

Человек сложной и трагической судьбы, работы которого получили международное признание уже при жизни, Русанов остался для русских полярников примером блестящего организатора и отважного ученого, сумевшего предопределить многие достижения российской науки.

---

Так, в графе «занятие» указано — «готовился в высшее учебное заведение — в Политехнический институт», причем указанный институт в каких-либо биографических работах о нашем герое более не фигурирует. Возраст Любови Дмитриевны отмечен в 40 лет — очевидно, родившись в 1858 году, она произвела сына на свет, имея всего 17 лет от роду, оставшись вдовой почти в 20 лет. Указана и скромная величина дохода от принадлежащего ей дома (30 рублей ежемесячно), как и учеба юного Владимира: «…сначала в Орловской гимназии прошел два класса, вышел в 1889 году, а в 1891 году поступил в духовную семинарию, курс которой окончил в 1897 году. Перешел в семинарию из гимназии, так как это освободило его от платы». Столь же полный ответ и в графе «На чей счет воспитывался»: в гимназии на счет родителей, в семинарии на казенный счет. Каким-то образом выпало пребывание анкетируемого в реальном училище, которое по приведенным данным датируется 1889–1891 годами. Странным кажется солидный возраст гимназиста — 14 лет при исключении после всего двух классов гимназии. Возникает вопрос: сколько же времени он затратил на пребывание в каждом из них? Еще один интересный пункт, по которому отсутствуют какие-либо опубликованные документы, ибо в графе «Привлекался ли ранее к дознаниям» следует ответ: привлекался в Орле в 1889 году по делу Перес, в качестве свидетеля. Ответ в 27-й графе («Что обнаружено по обыску») для нашего героя традиционен: «ничего явно преступного», так, мелочовка…

Тем не менее тут же по возвращении в Орел Русанов был вновь арестован и помещен в одиночную камеру Орловского тюремного замка, где бывшим семинаристом и университетским вольнослушателем занялись всерьез, что подтверждает, например, «Протокол примет В. А. Русанова 1898 года декабря 29 дня» (1945, с. 411), несомненно, имеющий важное значение для его биографа, особенно при описании внешности и манеры поведения героя нашего повествования. Из него следует: рост Русанова — 177 сантиметров (2 аршина и 7 7/8 вершка), для того времени явно выше среднего. О телосложении отмечено кратко, но выразительно — крепкое, здоровое. В графе «Нет ли особенной манеры держать себя» указано: «Кроме быстроты в движениях другого не заметно», при оценке наружности отмечено: «Наружность выражается живостью характера, волосы — русые, глаза — светлосиние, выражение живое, веселое, лицо — овально-заостренное, кожа — белая, с легким румянцем. Голос ясный, чистый, не заикается. При разговоре часто улыбается, обнажая верхние зубы и покачивая головой в правую сторону. Походка прямая, с наклонением правого плеча вниз» и прочее, и прочее… Хотя суть человека чаще проявляется в его делах, несомненно, внешние черты, даже полученные из такого источника, в целом рисуют образ не просто молодого деятельного человека, но еще и приятного в общении и, несомненно, активного, уверенного в себе, но не склонного подавлять окружающих.

Обобщив всю доступную ему информацию по своему ведомству, жандармский поручик Дудкин смог вменить в вину своему «клиенту» лишь три обстоятельства: принадлежность к подпольному кружку, ведение устной пропаганды и передачу нелегальной литературы, с чем Русанов и был выпущен на волю в феврале 1899 года под подписку о невыезде, причем следствие продолжало набирать обороты, а полицейские агенты активно отрабатывали свое жалованье.

В ночь на 30 января 1900 года у Русанова проводится очередной обыск с последующим привлечением к дознанию в связи с революционной агитацией. В феврале Московское охранное отделение зафиксировало появление Русанова в Москве, где он прожил неделю у знакомых без прописки. Безуспешной оказалась попытка привлечь Русанова к ответственности по делу тайной революционной типографии в Твери.

Полиция явно «пасет» Русанова, не выпуская его из поля зрения, но одновременно не предъявляя обвинений. 30 июня

1900 года он снова подвергается аресту, хотя ничего «явно преступного у него обнаружено не было» (1945, с. 14), — опять по обвинению проживания в Москве без прописки. Спустя десять дней ввиду недостаточности обвинения он снова на воле. Однако такое освобождение достаточно условное, поскольку бдительный и весьма тесный полицейский надзор продолжается. Чтобы освободиться от него, он готов отправиться в Китай санитаром, набор которых объявлен в связи с так называемым боксерским восстанием. Снова неудача — вплоть до завершения следствия какие-либо отлучки ему запрещены.

В разгар полицейских преследований Русанов женится на Марии Петровне Булатовой, только недавно окончившей с золотой медалью гимназию. Брак недоучки с золотой медалисткой, несомненно, наделал шума в губернском городе и не только поэтому. В значительной мере он выглядел мезальянсом. Родители невесты занимали солидное положение в орловском обществе (отец был крупным железнодорожным чиновником и придерживался весьма консервативных взглядов) и не разделяли выбора дочери, и их согласие на брак с человеком без определенного положения, с абсолютно неясным будущим, да еще находящимся под полицейским надзором, было, несомненно, вынужденным, если только дочь просто не поставила их своим выбором перед совершившимся фактом. Забегая вперед, отмечу, что выбор обоих оказался счастливым и испытания, выпавшие на их долю, не привели их к разочарованию — несомненно, они разглядели друг в друге нечто такое, что осталось недоступно остальным, подтвердив правильность жизненного выбора всей непродолжительной совместной жизнью. Видимо, женитьба в самое сложное для Русанова время оказалась не случайной — но тогда приходится признать, что инициатива в решении принадлежала даме, что, несомненно, делает ей честь.

Неожиданно оформившийся союз не мог повлиять на маховик машины полицейских преследований, набиравший силу с каждым новым оборотом. Уже по совокупности предъявленных обвинений и объемистому сыскному делу, накопившемуся на него, каких-либо перспектив на поступлении в высшее учебное заведение у Русанова не было, учитывая практику при приеме в университет требовать свидетельство о благонадежности из полиции. Вместе с мужем такой же возможности лишалась и Мария Петровна — это становилось ее платой за совместную жизнь с избранником. Уже только поэтому тревоги ее родителей за судьбу дочери можно понять.

Отношение к политическому сыску за прошедшие века в России сложилось однозначное, однако документы этих ведомств для историков бесценны, хотя слишком часто свидетельствуют не в пользу тех, кто их составлял. Русанов с 1894 года привлекался по разным поводам к следствию, включая задержание и арест, практически ежегодно. Несмотря на это, полиция добыла минимум улик, хотя круг общения недавнего семинариста включал достаточно крупные фигуры, связанные с революционным движением. Какой-либо ценной информации от него полицейские чиновники не получили, израсходовав на работу с Русановым лишь свои силы и время. С другой стороны, говорить о каком-то его особом вкладе в революционное движение в России того времени тоже не приходится (как это делали его советские биографы по конъюнктурным соображениям). Скорее, его деятельность отражает позицию представителя разночинной интеллигенции, еще не сформировавшегося в совокупности жизненных и общественных интересов. Так называемая революционная деятельность была не более чем стихийным протестом против застоявшейся российской монархии, сковавшей производительные силы страны, типичным для многих представителей его общественного круга — и только. Гораздо серьезнее и интереснее на этом фоне выглядит именно его гражданская позиция, сформировавшаяся в молодости, но проследить ее развитие можно лишь на более длительном жизненном пути героя настоящей книги.

А пока ближайшие перспективы не сулили молодой чете ничего обнадеживающего, ибо их жизненный горизонт на два грядущих года оказался ограничен плотным частоколом вологодской тайги, за которым разглядеть просветы было трудно. Оставалось жить и работать…

Глава 3. Вологодская ссылка. Первые поиски

Ему нельзя ни выть, ни охать,
Коль он в гостях у росомах…

Н. Заболоцкий

Жизнь учила веслом и винтовкой,
Крепким ветром по плечам моим…

Н. Тихонов

Жизненный поворот в судьбе героя книги определил документ департамента полиции, датированный 26 июня

1901 года: «…объявляется сыну купца Владимиру Александрову Русанову, что на основании Высочайшего повеления, последовавшего в 31 день мая 1901 года в разрешении дознания по обвинению его в государственном преступлении, он, Русанов, подлежит, во вменении в наказание предварительного заключения, высылке в Вологодскую губернию под надзор полиции на два года, считая срок с 31 мая 1901 года». На этом документе имеется личная подпись того, кому это решение было адресовано: «Настоящее постановление мне объявлено 6 июля 1901 года. Владимир Русанов» (1945, с. 421).