Жадриен Белл - A.D. 999

• Название: A.D. 999
• Автор: Жадриен Белл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015653-7

Anno Domini 999…

Год девятьсот девяносто девятый от Рождества Христова.

Мир, затаившись, ждет — Апокалипсиса.

Мир замков и королей, рыцарей и астрологов, колдунов и чернокнижников ждет КОНЦА СВЕТА.

НАШ мир — или мир, ПОХОЖИЙ на наш? Прочитайте — и узнаете сами!

---

Элвин глупо уставился на епископа, не находя слов.

— Мне нужно идти, — наконец проговорил он торопливо. — Чернила… высохнут, а если перья не убрать…

— Твои перья и пергамент подождут.

Элвин облизнул пересохшие губы.

— Нет, извините меня, епископ, правда… мне нужно идти, аббат будет очень недоволен, к тому же близится время вечерни…

Обратный путь до скриптория юноша преодолел почти бегом. Сердце его билось учащенно, но не от быстрой ходьбы, а от пугающих слов епископа Вульфстана. Пусть короли, Витан и архиепископы занимаются тем… тем, что происходит во внешнем мире, говорил себе молодой монах. Он рожден калекой и очень мало знает о том, что творится снаружи, за крепкими каменными стенами.

Пусть так будет и впредь.

Рабочие «инструменты» лежали там, где он их оставил. Элвин сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, пытаясь успокоиться, вновь достигнуть умиротворения, которое вплоть до этого момента являлось составной частью его повседневной жизни. Но рука дрогнула, когда Элвин начал собирать перья, и он уронил несколько из них. Большинство братьев работали с пером в правой руке, а в левой держали ножик для затачивания перьев. Элвину перед началом работы приходилось просить других подготовить для него несколько перьев. Он ненавидел это, но, зная, что его работы хороши, утешал себя тем, что конечный результат стоит некоторого унижения перед собратьями.

Элвин наклонился и начал собирать разбросанные перья. Обычно он прекрасно отдавал себе отчет — всегда с болью душевной, — где находится в любой данный момент безжизненная рука. Сейчас, однако, взбудораженный словами епископа, сказанными и невысказанными, Элвин почти забыл о своем физическом недостатке, движения его были торопливыми и небрежными. Подбирая одно из перьев правой рукой, он левым плечом слегка толкнул стол.

Юноша потянулся за несколькими оставшимися капризными перьями, и левая рука немного приподнялась при этом движении. Прежде чем Элвин осознал, что случилось, драгоценный пергамент спланировал на каменный пол. Он судорожно хватанул ртом воздух и резко протянул правую руку к пергаменту, отчего левая рука приподнялась еще выше.

А потом Элвин, остолбенев, увидел, как мертвый кусок мяса, считавшийся человеческой конечностью, наткнулся на вставленную в стол роговую чернильницу, выбил ее из гнезда и послал кувыркаться, вниз, где она приземлилась на отрывок из Священного Писания, который Элвин украшал цветными рисунками на протяжении последних нескольких недель.

На манускрипте образовалось черное озерцо. Оно разрасталось, медленно, но с ужасающей неизбежностью. Элвин громко вскрикнул, видя, как его прекрасный волк, на динамичной фигуре которого еще даже не высохли чернила, поглощается черным потоком. Затем настала очередь самих слов, слов из книги Откровения, главы 11, стиха 7. Когда чернила начали уничтожать их, Элвина охватила дрожь.

…зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их.

Элвин опустился на пол, заворожено глядя на свое отражение в чернильной луже.

— Нет, — вздохнул юноша. — Нет, — повторил он, инстинктивно осеняя себя крестным знамением.

Снаружи зазвонил колокол, зовущий к вечерне. На протяжении нескольких минут Элвин не двигался, будто загипнотизированный черным озерцом. Оно уже покрыло почти весь пергамент и теперь посылало любопытные щупальца вдоль рубцов на каменном полу.

Наконец Элвин заставил себя выйти из ступора. Его рука. Его бесполезная, увечная рука сделала это.

Волна ненависти, черной, как чернила, захлестнула молодого монаха. «Я неугоден Богу», — мрачно решил он. Что толку в переписчике, чья собственная неловкость уничтожает прекрасные работы, которые он пытается сотворить? Элвин слыхал рассказы о язычниках на севере, которые топили детей, рожденных калеками. Он почти желал сейчас, чтобы его родители в свое время поступили так же и с ним. Смерть была бы милосерднее, нежели то, что ему приходилось переносить.

Колокольный перезвон не утихал, но на сей раз его благостная музыка не проливалась на душу Элвина нежным волшебством. Он быстро собрал инструменты, перепачкав черными чернилами рясу, и заторопился в церковь, думая лишь о необходимости искупления греха собственной неуклюжести. Да, искупления, сказал себе юноша. И кое-что еще. «Нельзя предоставлять Вульфстану возможности посвятить меня в те ужасные новости, которые он намеревался изложить мне, прежде чем я оставил его в саду».

Братья разглядывали перепачканную рясу Элвина, но комментариев делать не стали, решив, что время для этого еще впереди. Элвин увидел глаза Вульфстана, полные сочувственного понимания. Во время службы юноша пел от всего сердца, чувственно произнося священные слова, будто они могли поставить все на свое место. Увы, этим вечером псалмы не приносили ему умиротворения.

Перепуганный, Элвин задался вопросом, обретет ли он когда-нибудь снова душевный покой.

* * *

После вечерни Элвин ухитрился переговорить с аббатом Беда наедине. Рассказав о своей оплошности, он взял на себя всю ответственность за погубленный манускрипт и испачканную рясу, затем попросил у аббата о всенощном бдении в церкви во искупление своего греха. Беда, как всегда, смущенный физическим уродством Элвина, тут же согласился с предложением молодого монаха.

Каким-то образом Элвину удалось избежать встречи с Вульфстаном до ужина. За столом он сел подальше от епископа и слушал вполуха, как один из послушников читает срывающимся голосом затрапезную молитву. Во время ужина никто не разговаривал, братья даже не просили друг друга передать то или иное блюдо. Жесты и знаки заменяли бенедиктинцам слова. Пища была более обильной, нежели обычно, из-за присутствия за столом епископа Вульфстана. Монахам даже подали фрукты, которые предполагалось засушить на зиму, мелкие, правда, и безвкусные вследствие засухи; вкусили монахи и жареной свежей рыбы, выловленной в пруду аббатства. После ужина братия снова собралась вместе для повечерия, после чего монахи отправились в свой дортуар3.

Элвин шел к церкви из трапезной, неся в правой руке небольшой фонарь и неуклюже зажав под мышкой еще один предмет. Церковь неясно вырисовывалась в сумерках, и юноша несколько воспрянул духом.

Чья-то рука опустилась на его плечо. Элвин подпрыгнул, едва не закричав.

— Я не уеду, пока не скажу тебе того, с чем прибыл сюда, — заявил Вульфстан.

— А я не желаю слушать этого, — прошептал Элвин, с надеждой глядя на церковь, сулившую ему убежище.

— Ты должен, — неумолимо сказал епископ. — Мало ли что случится со мной, кто-то еще должен знать обо всем. Я уже упоминал о свалившихся на нас напастях, теперь я объясню тебе, что они означают. С глубоким страхом осознаю я, что мир наш торопливо движется к своему концу. Извечный враг среди нас, Элвин, и инструмент его, Антихрист, лишь ждет зова. Не вижу никаких других причин для внезапного потока катастроф — чума, пожары, кометы, голод и захватчики с севера.

— Почему вы говорите это мне? Почему не кричите об этом с самой высокой крыши? — попытался спорить Элвин, по-прежнему направляясь к церкви.

— Потому что враг умен. — Теперь Вульфстан шел в ногу с молодым монахом. — Он знает, что человеку легче, удобнее верить в отдаленный Судный День. Он не станет использовать свои инструменты, пока не почувствует, что способен одержать победу. Я могу убедить нескольких истинных верующих в страшной серьезности ситуации, но никто не поверит мне до той степени, чтобы предпринять ответный удар в настоящее время. Враг изыщет способы поразить нас, не вызывая среди людей особого беспокойства — как было с Дунстаном, Сигериком и остальными. Нет, в данный момент высказать тихое слово внимающему уху — лучшее, что я могу сделать.

Элвин чувствовал, что вот-вот разрыдается. Идет Антихрист. Близится конец света… Внезапная ярость забурлила в нем.

— Почему вы говорите об этом мне! — возопил он.

Юноша резко остановился и едва не уронил фонарь, поспешно опуская его на землю. Вульфстан часто заморгал глазами, напуганный вспышкой гнева молодого монаха. Элвин сердито поднял свою бесполезную конечность к лицу епископа.

— Взгляните! Я даже не целый человек. Знаете, что я натворил сегодня в скриптории? Эта… эта дохлая штуковина опрокинула полную чернильницу и погубила целую страницу манускрипта. Месяцы работы — коту под хвост. Я хуже, чем бесполезен. Я не способен исполнять Божью волю. Я калека, и мое единственное предназначение — терпеливо выписывать слово за словом… я не могу занять место в армии Господа, не могу обрабатывать поля и обеспечивать снедью голодных… я абсолютно никчемен, епископ, а вы взваливаете на меня столь ужасный груз! Что, во имя Святой Троицы, могу я сделать? Написать красивыми буквами «Изыди, Сатана!»? Вы — искуситель его калибра, дающий мне сведения, которые я не способен надлежащим образом использовать, призывающий меня готовиться к битве, в которой я не в силах сражаться!