Владимир Михановский - В далеком дрейфе

• Название: В далеком дрейфе
• Автор: Владимир Михановский
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Простите, вы, должно быть, брали бутерброд? - сказал я быстро, задыхаясь от волнения.

Наверно, вид мой слегка напугал их. И впрямь, туника моя была распахнута, а волосы всклокочены.

- Брали. А что? - угрожающим тоном сказал молодой человек спортивного вида, делая шаг вперед и заслоняя свою спутницу.

- Нет, ничего, - пробормотал я, - мне не нужен бутерброд, мне нужна био... биолленка...

- Хочешь позавтракать, дружок? - деланно улыбнулся парень. - А ресурсов нет? С этого бы и начал. На, лови! - и он неожиданно швырнул мне жетон. Я машинально поймал его, растерянно глядя, как парень ловко вскочил в "Молек", где его уже поджидала подруга, с тревогой поглядывавшая на меня.

- Стой! - закричал я, пытаясь перегородить путь машине. Но не успел. Мягкая воздушная волна ударила меня в грудь, и я схватился за пластиковый поручень. Парень успел обернуться и сделать мне ручкой, и "Молек" растаял, как привидение.

Я вошел под навес.

Швырнуть жетон в щель и схватить бутерброд, протянутый рукой, похожей на человеческую, было делом нескольких мгновений. Я положил бутерброд на круглый столик, - кстати, единственный здесь, - а зубчатый кусок пленки сунул в карман.

Вскоре передо мной высилась порядочная груда бутербродов. Я пошарил рукой в кармане: жетоны были на исходе...

Уже минут пятнадцать я занимался в закусочной коллекционированием сэндвичей, и никто не нарушил моего одиночества в это время дня трасса была довольно пустынной. Внезапно, взяв очередной сэндвич, я застыл от неожиданности: под аккуратным ломтиком хлеба лежала салфетка, обыкновенная бумажная салфетка. Я повертел ее в руках и даже глянул на свет, что было уже совсем глупо. Я кинул еще жетон - опять бумажка. Неужели запасы биопленки кончились? Вскрыть бы эту проклятую тумбу! Под моими ударами металлическая стойка затряслась и загудела. Внутри нее что-то жалобно звякнуло. Из отверстия выдвинулась рука, которая угрожающе протянулась к моей груди, но я успел увернуться. Чертова автоматика! Я еще раз попытался вскрыть стойку, и механическая рука, неумолимая, подобно возмездию, схватила меня за отворот туники. Изо всех сил рванувшись, я отлетел в сторону, оставив противнику клок одежды. Мне было отлично известно, что с механической рукой шутки плохи. Как же все-таки быть? Единственный механик, в ведении которого находились все закусочные трассы, был сейчас, вероятнее всего, где-нибудь на объекте, возможно, в доброй сотне миль отсюда. Но это еще ничего, допустим, что, объехав трассу, я разыскал бы его. Главная беда была в том, что механик-то был робот... А попробуй роботу втолковать свою необычную просьбу!.. Да за это время здесь возьмут бутерброды бог знает сколько посетителей...

Может быть, впрочем, в моих руках вся биопленка? Для того, чтобы выяснить это, ее надо, во всяком случае, прослушать.

С полным карманом драгоценного груза я вышел наружу, сел в машину и отъехал в сторонку, чтобы никому не мешать. Затем вынул наугад обрывок пленки, вставил его в аппарат и, дрожа от нетерпения, включил воспроизводитель...

- Уже сутки, как мы высадились на Орбанге. Да, сутки. По предложению капитана мы время измеряем в земных единицах. Так оно приятнее... На месте, с которого стартовал "Пелеон", привезший нас сюда, остался круг радиусом в три километра, выжженный ядерным огнем. Какой бесконечно далекой кажется Земля! А ведь у нас еще не самая дальняя экспедиция, - подумаешь, всего-навсего район Сириуса! Другие улетают подальше... После долгих лет полета так приятно ступать по твердой почве. Многое здесь создано нашими предшественниками, которые улетели на "Пелеоне". Они создали неплохую летающую лабораторию для исследования космических лучей (это, между прочим, одна из главных задач нашей экспедиции). Правда, оборудование сильно устарело, и нам придется его сменять. Хотя это и не так-то просто, думаю, что справимся со сменой оборудования быстро: ведь в нашем распоряжении имеются такие распрекрасные роботы. Я говорю - в нашем распоряжении. А на самом деле... Нет, об этом можно говорить лишь мысленно. Дело в следующем. В последние месяцы полета на "Пелеоне" я заметил, что Третий относится ко мне неприязненно, если можно так выразиться о роботе. Для окружающих это незаметно. Все распоряжения мои он выполняет, но всегда у него получается как-то так, что команды мои выглядят нелепыми. А ведь Третий мне непосредственно подчиняется, он должен слушаться меня, как марионетка. Поделился с Дикситом, он сказал, что это нервы. Может быть, действительно только моя мнительность? Поэтому я и воздерживаюсь пока от разговора с капитаном. А к Третьему формально придраться пока никак не удается...

Глуховатый голос моего аппарата оборвался. В наступившей тишине лишь неумолчно стрекотали цикады да глухо вздыхало море, разомлевшее от зноя. Я быстро сунул в узкую щель новый клочок биопленки.

- ...Таким остроумным путем нам удалось устранить рассеивание атмосферы в окружающем пространстве. Наши предшественники не смогли до этого додуматься и все пять лет мучились в тяжелых кислородных масках. Мы всего лишь полгода носили эти маски, и то надоели они хуже горькой редьки. "Молодчина, Герман", - сказал мне капитан, скупой на похвалу, когда я высказал ему свою идею - создать вокруг Орбанга мощные магнитные ловушки, которые задерживали бы воздух, лишая газовые молекулы возможности утечки. Какое наслаждение - сбросив прочь кислородные маски, бродить с открытым лицом, подставляя грудь совсем земному ветерку и жаркому земному солнцу! Только вот...

Пленка кончилась. С бьющимся сердцем я вытащил из кармана новый клочок. Все происходящее казалось мне нереальным, словно во сне. Герман... Неужели это он, Герман Альфи? Стоило мне лишь предположить, что речь идет о его экспедиции, и вот я слышу его имя. Не чудо ли это? И как могли попасть на Землю эти синеватые клочки биопленки? Как?

- Сегодня схоронили капитана. Нелепая смерть - капитан купался в море, штормило, и волна ударила его головой о прибрежные скалы. Медицина - увы! - оказалась бессильна. Случись это на Земле... Но что толку в бесплодных сожалениях? Прощай, наш старший товарищ. У меня все время не выходит из головы последний разговор с капитаном. Я рассказал ему о своих опасениях, связанных с Третьим. Против ожидания, капитан воспринял мой довольно сбивчивый рассказ очень серьезно.

"Они без ограничителей, Герман, - сказал капитан. - Это и хорошо, и плохо. Хорошо - потому что робот без ограничителя самосовершенствуется и становится незаменимым помощником в самых неожиданных и подчас ужасных условиях космического полета: ведь на Земле никогда всего не предусмотришь. Но плохо - если развитие робота отклонится от правильного пути и он станет... как бы это сказать"... "Слишком самостоятельным?" - подсказал я. "Вот именно, слишком самостоятельным. Ты первый заметил тревожный симптом. Смотри, пока - никому ни слова. Будем наблюдать за остальными роботами, но так, чтобы это не бросалось в глаза".

И вот капитана нет.

Мой перерыв кончается - нужно снова идти на дежурство в астроблок. В последние дни на небе происходят странные явления. День и ночь хлещут потоки метеоритов необычно высокой интенсивности, а в квадрате двести сорок четыре неожиданно вспыхнула сверхновая звезда. Признаться, надоели мне эти дежурства. Ну что толку высиживать четыре часа кряду, фиксируя результаты наблюдений? Анализ результатов? Ерунда. Со всем этим прекрасно справился бы Третий. Надо будет попробовать. Тем более, что теперь, сразу после гибели капитана, Третий притих и стал кротким, как овечка. Не знаю, смерть ли на него подействовала, или что-нибудь другое? Третий был ближе всех к капитану, когда тот ударился о скалу. Робот бросился к нему на помощь, нырнул и вытащил капитана из бушующей воды, а затем испустил в эфир сигнал бедствия. Когда я прибежал на берег, капитан был бездыханен. О том, что произошло, я узнал от Третьего. Остальные роботы сбежались сюда раньше людей. Странное впечатление произвели бы на кого-нибудь постороннего эти стройные, плечистые исполины, сгрудившиеся вокруг неподвижного человеческого тела, казавшегося таким маленьким.

Сердце мое больно сжалось. Я подошел к капитану и опустился на колени. Мне так и казалось, что он вот-вот раскроет глаза и скажет: "доброе утро, Герман".

Бесцветный голос снова умолк. "Но где гарантия, что речь идет о моем друге Германе Альфи? - подумал я. - Мало ли на свете людей с одинаковым именем?" А в душе я был уже уверен, что это он, что это именно он - Герман Альфи...

- ...Марта - душа нашего маленького человеческого общества. Эта милая девушка, как никто, умеет развеселить и поднять дух. Ее тонкая фигурка напоминает мне чем-то осу. С астробиологом Мартой мы, как выяснилось, земляки: и я, и она родились на берегах Амазонки. Может быть, поэтому я сблизился с ней больше, чем с другими. Мы много рассказывали друг другу о тех, кого оставили на Земле. Как-то я рассказал ей о моем друге Армелине, с которым так и не простился...