Федор Орлов - Месть «Голубой двойки»

• Название: Месть «Голубой двойки»
• Автор: Федор Орлов
• Издательство: Чувашское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

«Записки» Героя Советского Союза Федота Никитича Орлова — это воспоминания очевидца и участника грозных битв, рассказ о трудных, жестоких испытаниях, выпавших на долю его современников и сверстников в годы Великой Отечественной войны. Написанная много лет спустя после войны книга с документальной достоверностью доносит до читателя атмосферу суровых будней, героических дел советских военных летчиков.

---

С Женей мы больше так и не встретились. Кто тут виновен — не знаю. Очевидно, молодость: мы еще были неопытны в жизни, не научились ценить чувства, дорожить дружбой.

Но не у всех моих друзей так нелепо заканчивались знакомства с молодыми ростовчанками. Вдруг женился мой приятель Митя Кондаков. Мы ему откровенно завидовали. Чем он привлек внимание Кати, студентки медицинского техникума, для нас это оставалось загадкой. Митя, на наш взгляд, ничем особенно не выделялся, а вот Катя действительно была красавицей, умной и общительной девушкой. Жили они очень дружно, душа в душу. Говорят, что все счастливые молодожены эгоистичны. Вскоре и Митя постепенно начал отдаляться от нас, холостяков. Мы тоже редко заходили к нему, внеслужебные интересы у нас теперь были разные.

Но вот как-то Катя меня и Сергея Дрешина познакомила со своей подругой из Новочеркасска Риммой. И, как нередко случается в шуточных песнях, с Сережей мы стали соперниками — Римма нравилась нам обоим. Кому же из нас двоих она сама отдаст предпочтение, оставалось неясным: вроде к обоим относилась одинаково. И каждый из нас, разумеется, старался заслужить ее симпатии, оказаться тем единственным, кого она полюбит. Перед Сережей у меня было одно преимущество: я имел мотоцикл и мог ездить в Новочеркасск в любой свободный час. Но долг товарищества и чувство справедливости удерживали меня от единоличного пользования этой привилегией: каждый раз, как я собирался к Римме, на заднем сидении оказывался Сергей Дрешин… Потом мне предоставили очередной отпуск, я уехал отдыхать в Крым. А когда вернулся из отпуска, соперничать уже не было смысла: Сережа и Римма пригласили меня на свадьбу. Пока меня не было, Сергей не терял времени даром, успел объясниться с Риммой и даже зарегистрироваться в загсе. На свадьбе молодоженам то и дело кричали «горько», они целовались, но, конечно, горько было не им, а мне. Было обидно: навозил вот, на свою голову, Сергея в Новочеркасск! На другой же день я продал мотоцикл и больше никогда не садился на него…

Так — в заботах, служебных и личных, в радостях и огорчениях — время бежало вперед. Приходили новые люди, а многие из старых знакомых уезжали в другие части, на учебу. Вместо командира бригады Тарновского прибыл полковник Таюрский — человек подтянутый, строгий, хороший командир и, главное, грамотный летчик. Летал он на всех типах самолетов великолепно, с большим умением проводил разборы полетов, тактических учений, знал недостатки и сильные стороны каждого из нас. В его объяснениях все было доходчиво и систематизировано. Многие летчики из нашего выпуска стали уже командирами кораблей. Меня тоже перевели, вернее, назначили командиром корабля к флагманскому экипажу командира эскадрильи Новикова. А многих молодых летчиков с организацией в бригаде истребительной эскадрильи перевели туда, в том числе и моих друзей Бориса Полевова, Митю Кондакова, Сережу Дрешина и других.

Первое крещение

В один из летних дней мы вылетели под Ленинград на летно-тактическое учение, К этому времени наша эскадрилья уже получила и освоила новые самолеты — ТБ-3 р/н. Однажды перед ужином, когда на волейбольной площадке завязалась жаркая битва между экипажами, меня и старшего лейтенанта Сушина вызвал командир отряда.

Майор Захаров, наш новый командир отряда, был человеком малоразговорчивым, и мы потому почти не удивились, когда после нашего доклада он приказал нам следовать за ним и молча направился к штабу. Когда не знаешь, зачем вызывает тебя старший начальник, мысленно всегда анализируешь свои поступки и действия, вспоминаешь, не было ли за тобой какой-нибудь провинности, оплошности, и если таковые были, то уж заранее готовишься к взбучке, «шприцу». В штабе эскадрильи, которой командовал Сергей Андреевич Новиков, были командиры многих экипажей, штурманы и т. д. Теперь стало ясно, что вызваны мы не для «шприца».

Командир бригады поинтересовался, как мы себя чувствуем, как отдыхали после полета, в каком состоянии материальная часть. И, удовлетворенный ответами, кратко изложил приказ:

— Завтра на рассвете несколько экипажей под командованием майора Захарова перебазируются в Ростов, там срочно меняют моторы и сразу же вылетают по другому маршруту. Задание сложное и ответственное, поэтому в группу включены опытные, умелые летчики Иванов, Сушин, Щеглов, Коваль, Разин, Плешаков, Орлов и также штурманы Сырица, Ковалев, Скорынин, Нечаев и другие. Дополнительные указания экипажам будут даны в Ростове. Вопросы есть?

Мы ушли спать, так и не поверив до конца, что все это уже не просто учеба, а начинается что-то настоящее, боевое. Было приятно, что именно тебе доверили это важное задание…

Утро мы встретили в воздухе. Два дня ушло в Ростове на замену моторов и вообще на тщательную подготовку экипажей и самолетов. А через день приземлились на небольшом аэродроме аэроклуба, потом — на площадке в горах, которая находилась на высоте 3000 метров.

Выбрав удобное место, мы устроили себе жилище — поставили палатки, и все экипажи разместились в них. Спали на траве, настланной прямо на землю. Много работали на аэродроме, удлиняя взлетно-посадочную полосу, изучали новые для нас районы полетов, проводили партийные и комсомольские собрания, ходили на охоту в горы — там было много диких баранов, коз, архаров.

На рассвете в горах стояла сказочная тишина. Но вот вдруг слух улавливает далекий перестук копыт, шорох осыпающихся камешков. Пристально вглядываешься вдаль и замечаешь, как по склону двигаются какие-то точки. Это спускаются в низину архары. Вытянувшись цепочкой, по два, по три в ряд, они двигаются медленно и осторожно. Впереди старая рогатая самка. Вот стадо уже в долине. Ягнята затевают веселую игру: наскакивают друг на друга, бьются лбами. А взрослые архары — и крупные самцы с тяжелыми спиральными рогами, и самки с большими выразительными глазами — безмятежно щиплют траву. Можно долго любоваться этой волшебной картиной в глухом, безлюдном уголке мира. Но где-то вдруг засвистит сурок, мигом откликнутся другие — и стада как не бывало. За какой-то миг архары скрываются в горах. Теперь их не так-то легко обнаружить даже опытному охотнику. Но нам иногда все же удавалось подстрелить архара, и тогда на обед мы получали в столовой вкуснейшее свежее мясо.

Однажды Коля Сушин ранил на охоте горного орла и притащил его в землянку. Мы сделали ему перевязку начали усиленно подкармливать, а чтобы ненароком не улетел, к ноге привязали полено. Орел вскоре поправился, нам казалось, что он уже начал привыкать к «земной» жизни. Но однажды подул ветер с долины, орел расправил широкие крылья и вместе с поленом поднялся в воздух. Никто из нас не осмелился помешать орлу, мы стояли и любовались, как умело пользуется он силой ветра и уходит все выше и выше. Наконец, орел скрылся за вершинами гор, он улетел туда, куда предстояло лететь и нам…

И вот запущены моторы, самолеты выруливают на старт. Корабли наши были перегружены горючим, боеприпасами, и взлетели мы с этого высокогорного аэродрома с большим трудом. Через некоторое время внизу, в долинах между горами, начали проплывать непривычные для наших глаз разноцветные лоскутки земли. К вечеру показалась посадочная площадка — наш пункт назначения. Кругом рисовые поля и оросительные канавы. Вот Коля Сушин пошел на посадку. Наблюдаю, какой будет приземляться. И вижу: сел хорошо, у самого «Т», но, пробежав дорожку, выкатился за границы аэродрома, на посевы. И тут же самолет окутал черный дым, он загорелся. В голову уже лезут разные мысли: может быть, там противник? Радиосвязи с Сушиным нет, обратно идти — не хватит горючего. Остается одно — сесть, а противника, как нам сообщили перед вылетом, тут быть не должно. Рассчитываю заход на посадку с недолетом, подтягиваю машину на моторах. И тут дым от самолета Сушина закрывает посадочную полосу. Но корабль уже коснулся земли и бежит прямо на горящий самолет. Приходится резко тормозить, мне удается почти на скорости круто развернуть машину влево, а потом на все 180 градусов. Для нас все окончилось благополучно. А вот самолет Коли Сушина сгорел, хорошо, хоть не пострадал никто из членов экипажа. Причиной пожара была непригодность аэродрома для тяжелых бомбардировщиков. Но нас тут ждали, у танкистов вышли боеприпасы, горючее. На нашем корабле как раз и был бензин для танков…

Несколько дней сидели без дела, испортилась погода. На этой же площадке базировались и самолеты Р-5. Они часто летали на боевые задания, действовали успешно. Вскоре разрешили вылететь и нам. Задание — опять доставить горючее для танков. На борт взяли только «безлошадный» экипаж Сушина, без самолета ему тут нечего было делать. День был облачный, и мы решили идти ниже туч по знакомой долине. Но в районе высоких горных хребтов облака стали прижимать нас все ближе и ближе к земле. И вдруг в долине, у самой горной речки, мы заметили самолет и людей возле него, которые размахивали руками, суетились, бегали. Нетрудно было догадаться, что это один из наших кораблей — экипаж летчика Тригидько, который несколько дней назад вылетел на задание и пропал без вести. Что же делать? Ведь не оставлять же товарищей в беде, возможно, они нуждаются в нашей помощи. Решили приземлиться… Если не считать поломанных тормозных тяг, посадку на этой покрытой камнями и глубокими валунами долине мы произвели нормально. Но приземлились от самолета Тригидько далеко, на другой стороне речки, потому что площадка там показалась нам лучше.