Майк Стокс - Тень призрака

• Название: Тень призрака
• Автор: Майк Стокс
• Издательство: Росмэн
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1998
• ISBN: 5-257-00477-1

В сборник классических рассказов о тайнах потустороннего мира вошли семь историй о привидениях. Впечатляющие иллюстрации и напряженное повествование погружают читателя в мир острых переживаний, охватывающих героев, когда они попадают во власть призраков — восстающих из могил и лишающих покоя живых.

---

Словно в подтверждение моей догадки, Высокая Дама медленно пошла прочь между крестами и надгробиями. Я то и дело терял ее из виду. Уже у самого выхода с кладбища она на мгновение остановилась у высокого мраморного креста и повернулась ко мне. Жестокий, безжалостный взгляд. Я невольно подался назад. А потом она вышла за кладбищенскую ограду. Я с облегчением вздохнул: теперь я был свободен от ее ужасающего присутствия.

Заупокойная служба подходила к концу, скорбящие начали потихонечку расходиться. Склонив голову, я помолился за Карлоса и тоже пошел восвояси. Странная встреча с Высокой Дамой никак не шла у меня из головы.

Проходя по дорожке, я нагнал женщину средних лет, которая представилась тетей Карлоса. Как-то сам собой завязался разговор. Тетушка то и дело промокала глаза изящным кружевным платочком. Я выразил ей свои искренние соболезнования.

— Вы давно знали моего племянника, сеньор? — полюбопытствовала она.

— Мы познакомились с Карлосом в университете, сеньора. Я инженер, как и он.

— Да, сеньор, мой бедный племянник был одержим инженерным делом! Он обожал свою работу. И больше всего любил железные дороги с их тоннелями и мостами.

— Он был прекрасным инженером.

Так, тихонько беседуя, мы вышли с кладбища и следом за остальными скорбящими направились к каретам, которые должны были отвезти нас в поместье семьи Карлоса. А когда мы поравнялись с мраморным крестом, у которого я в последний раз видел Высокую Даму, произошло нечто ужасное. Память об этом событии не оставляет меня ни на день. С тех пор моя жизнь превратилась в медленную пытку, подобную той, что терзала моего бедного друга. Дорога сделала поворот, огибая крест, и тут я увидел…

— Что с вами, сеньор? У вас такой вид, как будто вы увидели привидение, — встревожилась тетушка Карлоса. — Вот, обопритесь о мою руку.

На ощупь, словно слепой, я протянул руку и обхватил ее запястье. Я сжимал ее руку так сильно, что ей, наверное, было больно.

— Может, вы нездоровы, сеньор? Не позвать ли врача? Или вам нужно воды? Пойдемте, вам надо скорее сесть в карету.

Она взяла меня под локоть, помогая идти. Но меня буквально парализовало от страха. Я не мог сделать ни шагу. Я боялся приблизиться к этой ужасной твари, что сидела у самой дороги. Дрожащей рукой я указал вперед.

— Вы боитесь собак? — рассмеялась тетушка Карлоса. — Такой взрослый мужчина! Ах, сеньор-сеньор…

Она бесстрашно направилась прямо к громадному черному псу, насупленному и слюнявому.

— Пошел отсюда! — шикнула она на него, потрясая своей клюкой. — Пошел!

Зверь поднялся и затрусил прочь. Однако через пару шагов он остановился, повернул голову и посмотрел на меня. И тут я закричал, не в силах с собой совладать. На меня смотрели безжалостные, холодные глаза Высокой Дамы. Пес отвернулся и неторопливо, почти с человеческой надменностью направился в глубь кладбища.

Открытая дверь

В 1866 году мы с семьей вернулись в Шотландию, прожив несколько лет в Индии. Агата, моя жена, подыскала нам дом — старинный загородный особняк. Места там были уединенные, и мы предвкушали спокойное тихое лето и мирные сельские развлечения типа охоты на куропаток. Мы и представить себе не могли, что, покупая этот чудесный дом, обрекаем себя на кошмар — кошмар, который едва не погубил нашего сына Роланда.

Дом располагался в местечке Брентвуд, на склоне Пентлендских холмов, с видом на Эдинбург и Ривер-Форт. Участок земли вокруг дома представлял собой когда-то роскошный, но ныне заброшенный парк. В самом дальнем его уголке еще сохранились развалины старого замка, который стоял здесь до того, как построили особняк. Это было пустынное, жутковатое место: раскрошившиеся камни густо заросли мхом, гигантские кедры выросли прямо внутри полуразрушенных стен — но даже по запущенным руинам можно было понять, каким грандиозным был этот замок когда-то. Крыша давно обвалилась, оставшиеся стены едва виднелись из буйной растительности, однако на одном углу до сих пор сохранилась сторожевая башенка, а в высокой траве иной раз находили то осколок глиняного кувшина, то обломок старинной плитки, которыми раньше был выложен пол.

Когда я впервые рассматривал эти развалины, наиболее сильное впечатление на меня произвел каменный портал в виде широкой арки, одиноко стоящей среди зарослей и каменных обломков. Как мне сказали местные жители, этот портал — все, что осталось от дома прислуги. Когда-то здесь была дверь, отделявшая теплый дом от дикой вересковой пустоши. И вот от дома осталась всего лишь каменная арка, даже без стен. Дверь в никуда.

В первые недели нашего пребывания в Брентвуде я все старался уразуметь, почему этот старинный портал внушает мне тревогу. Стоило лишь взглянуть на него, и меня сразу охватывала непонятная тоска, даже если буквально пару минут назад я был весел. Потом-то я понял — почему.

В середине июля мне пришлось на месяц уехать из Брентвуда в Лондон по весьма спешному делу. Агата писала мне часто, однако ни в одном из писем ни словом не упоминала о том, что с Роландом творится неладное. Вот почему в тот злополучный вечер, когда я вернулся в Лондон из Кента, где гостил несколько дней у приятеля, я был совершенно потрясен, обнаружив письмо с пометкой «Срочно» и телеграмму, доставленную в тот же день:

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЕДЕШЬ ДОМОЙ?.. РОЛАНДУ СТАЛО ХУЖЕ… НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ… АГАТА

Я немедленно собрал вещи и поехал на вокзал, где сел на ближайший поезд в Шотландию. В пути, чтобы хоть как-то убить время — в том состоянии, в котором я тогда находился, каждая минута казалась мне часом, — я вновь и вновь перечитывал письмо Агаты. Она писала, что Роланд очень болен. Впервые она заметила у него признаки болезни вскоре после моего отъезда. Ее насторожил странный взгляд мальчика. Она описала его как «затравленный» и «отрешенный». Этот несколько непривычный для Агаты подбор слов внушал мне безотчетную тревогу.

Она стала все чаще и чаще замечать этот затравленный взгляд. «Как будто он видит перед собой что-то страшное, что-то не видимое другими», — писала Агата. Роланд стал приходить из школы «бледный как мел», а по лицу его «ручьями стекал пот». На все расспросы матери Роланд упорно отмалчивался. Наконец она вызвала врача, доктора Симсона. Он осмотрел мальчика и прописал ему постельный режим. Однако Роланду стало хуже. У него открылась опасная лихорадка, которая если и утихала, то лишь ненадолго.

В Эдинбург я приехал уже под вечер. До Брентвуда добирался в наемной коляске. Мне казалось, что мы еле тащимся по сумеречным холмам, хотя кучер нахлестывал лошадей и они неслись едва ли не галопом. Мне в голову лезли ужасные мысли. А что, если Роланд умрет? Или уже умер?.. Когда мы подъехали наконец к нашему дому, Агата вышла встречать меня на крыльцо. Я выскочил из коляски едва ли не на ходу.

— Он спит, — прошептала она, и я с облегчением вздохнул.

Мы с Агатой прошли в гостиную, что располагалась рядом со спальней Роланда. Жена рассказала мне все в подробностях, о которых умолчала в письме. Ее рассказ растревожил меня еще больше. Оказывается, Роланд говорил доктору Симсону, что он вовсе не болен, что его напугали — и напугали так сильно, что он разболелся.

— И что же его напугало? — спросил я.

— Какой-то голос. Голос в развалинах. Он говорит, будто голос слышится ниоткуда. Будто он бестелесный.

Естественно, все это лишь подтвердило опасения доктора Симсона, что мальчик серьезно болен. Я спросил у Агаты, о чем говорил Роланду этот голос. Ее глаза наполнились слезами, и она покачала головой, как будто ей было больно говорить об этом. И в это мгновение из спальни Роланда донесся крик — крик, исполненный такого ужаса, что я как ужаленный вскочил с кресла.

— Мама, впусти меня! Пожалуйста, мама, впусти меня!

— Что это значит — «впусти меня»? — испуганно прошептал я. — Что это значит?

Но Агата была настолько расстроена, что не смогла мне ответить.

Я бросился в спальню сына. Роланд сидел на постели, натянув одеяло до самого подбородка. Он весь дрожал, обливаясь потом. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а взгляд точно у испуганного кролика. Должно быть, ему приснился кошмар. Он медленно повернулся ко мне. Сначала он, кажется, не узнал меня, но потом на его губах проступила улыбка.

— Папа, ты приехал!..

Я присел на краешек его кровати и взял за руку. Пульс его бился часто-часто.

— Папа, дядя доктор… он ничегошеньки не понимает! — с горячностью выдохнул Роланд. — Он мне велит целый день не вставать с кровати, он… Но я не болею вовсе. Правда, папа. Скажи ему!

— Мы еще это обсудим, малыш. Я попытался его успокоить, но он был слишком возбужден. Он не слушал меня. И в конце концов мне волей-неволей пришлось выслушать его.