Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6369 ( № 17 2012)

• Название: Литературная Газета 6369 ( № 17 2012)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Беседу вёл Игорь ПАНИН

Три обязательных вопроса:

- В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

- Один античный царь, поклявшийся воевать с Троей, обещал прислать пятьдесят боевых кораблей, когда понадобится. И прислал - один большой, настоящий, и сорок девять игрушечных терракотовых, зато в полной выкладке. Вот какую силу имело слово. Мы живём не в крито-микенскую эпоху, скажете вы, а я отвечу: большие корабли всегда есть, просто, напоровшись на мель, они быстрее идут ко дну.

Что касается последних лет, то они всё больше напоминают мне контур 20-х годов прошлого века: декаденты разбрелись по свету, появились уже свои рапповцы, свои попутчики и даже трескучие хозяева парохода современности. Недавно прочла в "толстом" журнале рассуждения некоего критика о том, что литература не должна превратиться во "что-то чудесное, но далёкое от масс по типу балета". Дальше там говорится о том, что литература должна взять на себя объединительные функции, а также о необходимости введения в художественное произведение человека труда. Господа, окститесь. Литература ничего никому не должна. И, ради Бога, не надо в неё никого насильно вводить.

- Почему писатели перестали быть "властителями дум"? Можете ли вы представить ситуацию "литература без читателя" и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

- То есть чем вы, Лена, займётесь, когда бумажная книга окончательно погибнет? А вам не кажется, что здесь невольно происходит подмена понятий: изменилось качество чтения, оно замаслилось, оплыло и размочалилось, и проблема в этом, а не в цифрах тиражей, бумажных или электронных. Бумажная книга, может, и не погибнет, удержится в каком-то слабом замшелом варианте, а вот любовь образованного человека к чтению понемногу угасает и, вероятно, однажды угаснет насовсем. Это будет концом прекрасной эпохи и началом новой, о канонах и обрядах которой мы можем только догадываться.

- На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?

- Ну, например, что я думаю о критиках. Меня хлебом не корми, дай о критиках поговорить. Я их, признаться, люблю, даже тех, что позволяют себе диатрибы. Хорошие критики - холщовый, грубый испод, отрезвляющая изнанка литературы. Недаром в сибирских деревнях изнанку называют тылом, критика - это и есть наш писательский тыл, а в тылу должны быть злые партизаны.

Жил отважный капитан

Жил отважный капитан

ЛЮДИ И КНИГИ

Исполнилось 110 лет со дня рождения Вениамина Каверина. В нынешнем году предстоит ещё один юбилей: писатель, как и Саня Григорьев, герой "Двух капитанов", летом 42-го впервые приехал в Архангельск. Этому событию посвящена беседа с писателем, оказавшаяся последней.

С конца 1987-го прочно засела у меня в голове идея: от имени "Правды Севера" потревожить расспросами нескольких известных и любимых мною писателей, чьё творчество было в какой-то период связано с Архангельском. Начать хотелось именно с В. Каверина - тем более что наше Северо-Западное издательство буквально перед этим переиздало его роман "Два капитана".

Но, оказавшись в январе 88-го в Москве, узнала, что незадолго до этого 85-летний писатель перенёс инсульт. Ни надеяться на встречу, ни попытаться задать несколько вопросов по раздобытому мной телефону никогда бы не осмелилась, если б его секретарша не сказала, что с корреспонденткой из Архангельска Вениамин Александрович хочет поговорить сам. И вот уже слабый, но бодрый и доброжелательный голос неожиданно приглашает меня в Переделкино.

Каверин приехал в Архангельск 29 июля 42-го, накануне страшных бомбёжек, когда в деревянном нашем городе полыхало то тут, то там. Позже, работая в Полярном, на флагманской базе командующего Северным флотом, Вениамин Александрович, по его словам, приезжал сюда раз двадцать, но тогда - впервые.

Своеобразие, неповторимость Архангельска военной поры[?] "В городе много американцев, англичан, негров, даже малайцев", - писал Каверин в письме жене. То были моряки с кораблей союзных конвоев.

Его герой, полярный лётчик Саня Григорьев, приехав в "порт Б." посмотреть, как разгружают иностранные суда с пришедшего конвоя, с удивлением прочёл на борту подошедшего к причалу буксирного катера знакомое название "Лебедин". Саня знает, что именно так назывался пароходик, доставивший друзей и родных капитана Татаринова к его шхуне "Св. Мария" попрощаться перед полярной экспедицией. Задав молодому румяному капитану катера "исторический вопрос", он убеждается, что перед ним - именно тот самый "Лебедин", спущенный на воду в 1907 году и всегда ходивший под этим названием!

Тогда, в январе 88-го, автор "Двух капитанов" рассказал, что это он сам в Архангельске военной поры в порту Бакарица увидел катер, чьё название "Лебедин" что-то ему напомнило[?] Оказалось, это тот "Лебедин", который в 1912 году переправил жену и друзей Георгия Седова от Соборной пристани к судну "Св. Фока", чтобы попрощаться и пожелать удачи в его намерении достичь Северного полюса.

"Острый запах соснового бора стоял над рекой, мост был разведён, маленький пароходик, огибая бесконечные плоты, возил народ к пристани от пролёта[?] Это была Соломбала, и я нашёл дом, в котором жил капитан Татаринов летом 1913 года, когда снаряжалась "Св. Мария"[?]

Военкор "Известий" Каверин, так же как и герой его книги Саня Григорьев, нашёл в Соломбале, на набережной, деревянный двухэтажный дом, где в 1912 году останавливался на время подготовки экспедиции к Северному полюсу старший лейтенант флота Седов. Жилые помещения располагались наверху, сюда и привёз Георгий Яковлевич из Петербурга свою жену Веру Валериановну; внизу же размещали экспедиционное снаряжение и припасы. (Дом этот, одну из исторических достопримечательностей Архангельска, снесли где-то в 70-х, когда расширяли территорию под строительство машиностроительного завода.)

Так же как и его герой Саня Григорьев, Каверин разыскал на Соломбальском кладбище могилу другого великого полярного исследователя и долго стоял, изучая старинную надпись на скромном памятнике: "Корпуса штурманов подпоручик и кавалер Пётр Кузьмич Пахтусов. Умер в 1835 году, ноября 7 дня. От роду 36 лет. От понесённых в походах трудов и д[?] о[?]" (предполагается - "от домашних огорчений").

В Архангельск "ехал прекрасно в международном вагоне, с Ю. Германом и Н.А. Ториком". Писатель Юрий Герман все четыре года войны был военным корреспондентом ТАСС на Северном флоте. Николай Антонович Торик - начальник политуправления Северного флота, дружеские отношения с ним Каверин сохранил и после войны на долгие годы.

"Собираюсь как-нибудь с Германом в Интерклуб - наверно, это забавно[?]" Собрался - а потом бывал не раз и в помещении Архангельского клуба водников на набережной около Поморской, и в интерклубе Молотовска, нынешнего Северодвинска[?] Через 46 лет Вениамин Александрович говорил во время нашей с ним встречи, что вечера в Интерклубе запомнились ему очень живо своей атмосферой. Случалось, в дружеское веселье врывалась пронзительная сирена воздушной тревоги. "Любопытно было наблюдать, как ведут себя, как реагируют на бомбёжку представители разных народов. Глубоко равнодушны с виду были китайцы. Шотландцы нервничали, но, в общем, вели себя нормально, достойно[?]"

"Я живу, можно сказать, на даче, которую Таня Герман сняла для меня напротив своего дома[?] Под окнами гуляют куры, под столом у меня спит собака Джек, и у меня такое чувство, что я приехал, чтобы снять дачку, как бывало на Сиверской[?]" А между тем он находился почти в центре города.

В процитированном письме из Архангельска Каверин писал жене, что он получил карточку на два обеда в профессорской столовой, что "совершенно сыт и даже слишком". В действительности всё было далеко не так. В комментарии к письму он пояснял: "Дело в том, что в "Известиях" меня не снабдили аттестатом, так что в Архангельске я оказался на бобах. В профессорской столовой кормили чайками - ничего отвратительнее я никогда не ел. На вкус - тухлая рыба, смешанная с тухлым яичным белком". Вениамин Александрович оберегал жену от таких подробностей.

Каверин до приезда в Архангельск голодал, как все ленинградцы, за полгода войны похудел почти на двадцать килограммов. Но в Архангельске 42-го было немногим лучше. Здесь тоже умирали от голода, в столовых варили щи из одних тёмно-зелёных капустных листьев, а детям на новогодние ёлки 43-го в Доме Красной армии невероятным лакомством казался праздничный подарок - половина круглой булочки из настоящей муки!