Винцас Миколайтис-Путинас - В тени алтарей

• Название: В тени алтарей
• Автор: Винцас Миколайтис-Путинас
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы Литовской ССР
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1958

Роман В.Миколайтиса-Путинаса (1893–1967) «В тени алтарей» впервые был опубликован в Литве в 1933 году. В нем изображаются глубокие конфликты, возникающие между естественной природой человека и теми ограничениями, которых требует духовный сан, между свободой поэтического творчества и обязанностью ксендза.

Главный герой романа — Людас Васарис — является носителем идеи протеста против законов церкви, сковывающих свободное и всестороннее развитие и проявление личности и таланта. Роман захватывает читателя своей психологической глубиной, сердечностью, драматической напряженностью.

«В тени алтарей» считают лучшим психологическим романом в литовской литературе. Он переведен на многие языки, в том числе и на русский. На русском языке роман впервые вышел в 1958 году.

---

Но не только оба ксендза и Козинский были покорены баронессой. Она приковывала внимание всех присутствующих, за исключением, пожалуй, супруга, который засел за карты, не думая ни о жене, ни о гостях. Дамы и барышни провожали ее взглядами, завидуя ее наряду и осуждая ее поведение; мужчины находили ее самой элегантной и красивой женщиной, которая к тому же вовсе не производила впечатления неприступной.

Не сводил глаз с баронессы и молодой, только что сошедший со студенческой скамьи инженер Груберис, который так же, как Лайбис, случайно попал на бал. Баронессу он увидел в первый раз, но мигом разгадал ее нрав и деловито рассчитал шансы на успех. Ухаживание Козинского за баронессой ему не понравилось так же, как Васарису, и он только ждал удобного случая послать этого франта к дьяволу, чтобы самому воспользоваться благосклонностью баронессы. Такой случай не замедлил представиться.

Веселье достигло самого разгара. Было немало съедено и еще больше выпито. Гости успели освоиться друг с другом, а у молодых людей, увивавшихся за барышнями и дамами помоложе, уже мелькали игривые мысли. Вдруг баронесса заметила, что потеряла украшенную драгоценным камнем пряжку от туфельки, и сказала об этом Козинскому.

— Сейчас же велю горничной отыскать, не то ее могут раздавить во время танцев. — И она пошла было звать Зосю.

— Ah, pardon, pardon, — галантно запротестовал Козинский. — Сочту своим приятнейшим долгом отыскать вам пряжку и надеюсь, что в награду за это вы пожалуете меня первого званием кавалера ордена пряжки. — И он пошел искать.

Вскоре все узнали о пропаже. Инженер Груберис хлопнул в ладони и громко объявил:

— Господа, судьба посылает нам возможность заслужить милость баронессы. Неужели мы отстанем от пана Козинского? Кто отыщет пряжку, тот будет весь вечер рыцарем баронессы и трубадуром ее красоты. Баронессе от имени всех мужчин прошу вашего милостивого позволения попытать нам счастья.

Мужчины заглушили его слова аплодисментами и хвастливыми возгласами.

Баронесса была довольна, что маленькое происшествие поможет гостям веселее провести время. Она одобрила предложение инженера — и тотчас начались рьяные поиски пряжки. Пользуясь случаем, молодые люди искали то, чего не теряли, поближе к ножкам дам, что не особенно тех сердило, так как настроение у всех было веселое и игривое.

Вдруг инженер Груберис, который все время старался держаться поближе к Козинскому, показал пальцем в угол, где на особом консоле стоял большой канделябр, и радостно воскликнул:

— Вон она где, вон блестит! — и сделал вид, что бросается подобрать пряжку.

В тот же момент Козинский с возгласом: «Ah, pardon, pardon!», как бомба, ринулся в указанном направлении. Он так разбежался, что поскользнулся и, взмахнув руками, растянулся на паркете. Падая, он толкнул ногами консоль, да так неудачно, что канделябр с грохотом свалился на бедного франта, и растопленный стеарин со всех десяти свечей закапал его фрак и брюки.

Поднялась суматоха. Вскрикивали испуганные женщины, некоторые бросились тушить свечи, другие подымать незадачливого кавалера ордена пряжки. Он встал сам, но выглядел ужасно нелепым из-за расстроенной прически и перепачканного стеарином костюма, так что все рассмеялись, а гимназисты вскрикивали и чуть не падали от восторга. Сама баронесса не могла удержаться от улыбки. Барон, стоявший в дверях кабинета, не знал причины этой суматохи и решил, что кто-то из гостей перепился. Возвращаясь к карточному столу, он сердито пробормотал:

— Ach, du lieber Gott!.. Voilà encore un, qui ne sait pas garder sa mesure… Ah, malheureux pochard!.. Continuons, messieurs…[134]

— Ну, а где же пряжка, милый пан Козинский? — спросила баронесса, стараясь не рассмеяться. — Так ничего и не получилось из ваших стараний?

Козинский только ворочал глазами. А Груберис поклонился баронессе, вынул из жилетного кармана пряжку и сказал:

— Вот она, баронесса. Я нашел пряжку прежде, чем мы начали искать ее. Надеюсь, вы простите мне этот преступный обман. Но поиски сулили столько забавных моментов, что я не устоял перед искушением. И право, мы не обманулись, — добавил он, взглянув на Козинского.

Тот наконец понял, что стал жертвой коварной шутки, и, вскипев злобой, подскочил к Груберису:

— Сударь, это… это нечестно!.. Pardon! Я не позволю издеваться надо мной!.. Я требую удовлетворения!

Но Груберис смерил его холодным взглядом и, не выходя из себя, ответил:

— Во-первых, господин Козинский, советую вам пойти на кухню и почистить себе костюм. После этого мы с вами можем и поговорить. А пока что я предоставляю этот конфликт на суд баронессы.

Остальные поддержали инженера, потому что всем уже надоела напомаженная голова и преувеличенная элегантность Козинского. Баронесса деланно нахмурилась и сказала:

— За такой обман вы заслуживаете строгой кары, господин Груберис. Какой именно, я сразу не могу даже сообразить. Поэтому оставляю за собой право наказать вас попозднее. А сейчас потрудитесь водворить пряжку на место и будьте моим рыцарем на этот вечер. Я свои обещания выполняю.

Мужчины шумно одобрили решение баронессы. Посреди гостиной поставили кресло, и она села в него. Какой-то лысый толстячок, став на одно колено, другое подставил под ногу баронессе, и Груберис стал прикреплять пряжку к изящной туфле, получив при этом возможность насладиться красотой ножки и нежностью шелкового чулка.

По окончании этой церемонии госпожа Соколина ударила по клавишам фортепьяно, заиграв такую бравурную мазурку, что пол задрожал под ногами танцующих. В первой паре шли баронесса с Груберисом. А бедняга Козинский замаршировал в буфет успокаивать нервы. Он принял две рюмки коньяка, но сразу почувствовал себя нездоровым и, придерживаясь за стены, вышел из комнаты.

— Осрамил меня!.. — прошипела пани Козинская, когда он, проходя мимо, задел за ее кресло.

Панна Козинская едва не расплакалась с досады за брата, однако науяпольский гимназист сумел вернуть ей хорошее настроение. Козинский в этот вечер больше не показывался.

Оба ксендза наблюдали всю эту комедию с пряжкой. Лайбис с нескрываемой насмешкой глядел на двух соперников и без всякого стеснения отпускал ехидные замечания не только по их адресу, но и по адресу баронессы.

— А-а, господин инженер решил направить поток милостей баронессы в свою сторону!.. Ловко, ловко придумано! А, и ей надоел запах помады Козинского. Ну, разумеется, инженер произведет впечатление на любую женщину. Погляди, какой он мужественный, энергичный, хоть и кажется холодным, как камень. Эге, попадешься, пташка, в такие когти, нелегко будет вырваться! И с госпожой баронессой всякое может случиться… Это ведь не рохля Козинский!

Васарису начали надоедать эти замечания, а последние слова ужалили его, словно злая оса. Сперва он было обрадовался, что нашелся человек, который наконец осадил несносного Козинского, но вскоре снова забеспокоился. Увидев, что баронесса пустилась без оглядки флиртовать с Груберисом, он совсем помрачнел. Церемония прикрепления пряжки окончательно доказала ему, что Лайбис был прав. Такую нескромную, прямо-таки кафешантанную сцену он мог найти разве что в одном из прочитанных романов.

А под ухом у него снова загудел голос Лайбиса:

— Вот, Васарис, и у тебя была возможность завоевать расположение баронессы. Почему ты не нашел пряжку? Не знаю только, сумел бы ты воспользоваться этим случаем?

— А как бы выглядел ксендз в подобной ситуации? — раздраженно отрезал Васарис.

— Да обыкновенно. Здесь требуется лишь смелость, желание, энергия и фантазия. Правда, отплясывать с ней мазурку ты бы не пошел, но роль рыцаря сыграл бы великолепно. Какие штуки тут можно выкидывать! Тебе говорю, ты еще когда-нибудь пожалеешь, что упустил такой случай, да будет поздно. А если на каждом шагу начнешь допытываться, как будет выглядеть ксендз в такой-то ситуации, тогда твой сан станет для тебя такой обузой, что ты будешь спотыкаться на ровном месте. Ну, я, видимо, начал надоедать тебе. Идем лучше, выпьем вина.

Они пошли в буфет, где продолжали толпиться жаждущие. Васарис видел, как вошла баронесса со своим «рыцарем», как они пили и какие у них были веселые, далее счастливые лица…

Но, увидев Васариса, баронесса незаметно подалась в его сторону. Потом посмотрела на него долгим взглядом, и ему стало ясно, что не случайно взгляд этот так продолжителен. Он напряг все внимание и услышал, как баронесса сказала Груберису:

— Ну, а теперь, мой благородный рыцарь, предоставляю вам на минутку свободу. Я схожу в библиотеку, — забыла там один красивый вальс, и госпожа Соколина сейчас сыграет нам его.

Повернувшись к двери, она еще раз взглянула на Васариса. Дрожь пробрала его с головы до пят. Он почувствовал, что переменился в лице и, стараясь скрыть смущение, взял бокал и выпил залпом. Покосился на Грубериса. Нет, тот, кажется, ничего не заметил. Лайбис уже увлекся разговором со своим соседом. Ксендз не встретил ни одного любопытного взгляда.