Heлe Нойхаус - Белоснежка должна умереть

• Название: Белоснежка должна умереть
• Автор: Heлe Нойхаус
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978–5-699–54091–4

…Тридцатилетний Тобиас Сарториус выходит из тюрьмы, отсидев десять лет за убийство двух девушек. Суд, располагавший множеством косвенных улик, не принял во внимание провалы в памяти, на которые он ссылался во время следствия, и назначил ему максимальное наказание, предусмотренное уголовным правом. Десять лет Тобиас ломал себе голову, действительно ли он убийца, кровожадный монстр, или просто стал жертвой чудовищной фальсификации. Вернувшись в родную деревню, где и произошла трагедия, он сталкивается с глухой враждой и ненавистью. И неожиданно тихая немецкая деревушка превращается в место действия захватывающей криминальной драмы…

Впервые на русском языке!

---

Получалось, что они с Даниэлой Лаутербах все эти годы знали правду о Лауре и Штефани и молчали. Как же они могли столько лет жить с такой тайной?..

— А когда исчезли Амели и ваш сын — кого вы подозревали в их похищении? — спросила Пия.

— Надю, — глухо ответил Терлинден. — Я видел ее в тот вечер, когда Грегор убил Штефани в сарае Сарториусов, но никому не сказал. — Он тяжело вздохнул. — Потом я говорил с ней об этом… Она вела себя вполне разумно, и, когда я через одного старого знакомого связал ее с нужными людьми на телевидении, она обещала мне навсегда забыть обо всем, что видела. Она уехала из Альтенхайна, о чем всегда мечтала, и сделала потрясающую карьеру. И вроде бы на этой истории можно было поставить точку. Все утряслось… — Он потер глаза. — Ничего бы не случилось, если бы все соблюдали правила игры.

— Люди — не шахматные фигуры! — возразила Пия.

— Ошибаетесь. Большинство людей довольны и счастливы, если кто-то берет на себя ответственность за их жалкую, занюханную жизнь и принимает решения, на которые сами они не способны. Кто-то должен иметь перед собой общую картину и, если нужно, дергать за нитки. И этот «кто-то» — я.

На его лице появилась улыбка, в которой едва заметно светилась гордость.

— Ошибаетесь, — возразила Пия холодно, окончательно разобравшись в ситуации. — Это не вы, а Даниэла Лаутербах. В ее игре вы тоже были всего лишь пешкой, которую она переставляла с клетки на клетку по своему усмотрению.

Улыбка Терлиндена исчезла.

— И молите Бога, чтобы мой шеф успел ее взять в аэропорту. Иначе все жирные заголовки на первых страницах газет достанутся вам одному, и вы один, в гордом одиночестве, отправитесь за решетку до конца своих дней!

* * *

— С ума сойти! — Остерманн покачал головой, глядя на Пию. — Значит, если я правильно понял, то матери Тобиаса по праву принадлежит пол-Альтенхайна?..

— Совершенно верно, — кивнула Пия.

Перед ними на столе лежала последняя воля Вильгельма Терлиндена в виде завещания на трех страницах, составленного и нотариально заверенного двадцать пятого апреля 1985 года, в котором он лишал наследства свою жену Даниэлу Терлинден, урожденную Кронер, и своего брата Клаудиуса Терлиндена. Амели, перед тем как сесть в машину «скорой помощи», чтобы сопровождать Тобиаса в больницу, передала этот документ в толстом конверте одному из полицейских. Тобиасу повезло: пистолет, из которого Даниэла Лаутербах стреляла в него, имеет низкую пробивную способность, поэтому он остался жив. Правда, он потерял много крови, и состояние его даже после операции оставалось пока тяжелым.

— Я все-таки не понимаю, почему завещание Вильгельма Терлиндена находилось у Хартмута Сарториуса… — сказала Пия. — Оно было составлено всего за две недели до его смерти.

— Наверное, он только тогда и узнал, что его жена много лет изменяла ему с его братом.

— Хм… — задумчиво произнесла Пия, с трудом подавив зевок.

Она уже утратила всякое ощущение времени, чувствуя одновременно смертельную усталость и перевозбуждение. Тобиас и его семья стали жертвой темных, злых интриг, чужой жажды власти и денег. Но благодаря завещанию, которое сохранил Хартмут Сарториус, их с матерью хотя бы в материальном плане ждет относительно счастливая развязка.

— Ну ладно, чеши домой! — сказал Остерманн. — С бумагами можно разобраться и завтра.

— Почему же Хартмут Сарториус так и не воспользовался этим завещанием? — не унималась Пия.

— Может, боялся. У него ведь и у самого рыльце в пушку. Как-то ведь он заполучил это завещание? И думаю, что не совсем законным способом. Кроме того, в такой деревне, как Альтенхайн, действуют совсем другие законы. Мне это знакомо.

— Откуда?

Остерманн ухмыльнулся и встал из-за стола.

— Ты хочешь, чтобы я в половине четвертого утра поведал тебе свою историю жизни?

— Полчетвертого?.. Боже мой… — Пия зевнула и потянулась. — А ты знал, что Франка бросила жена? Или что Хассе дружил с министром культуры?

— Про Франка знал, а про Хассе нет, — ответил тот, выключая компьютер. — А что?

— Да так… — Пия задумчиво пожала плечами. — Смешно получается: с коллегами мы проводим больше времени, чем с мужьями или женами, и при этом ничего не знаем друг о друге. Почему так?

Ее мобильный телефон зазвонил специальным сигналом, закрепленным за Кристофом. Он ждал ее внизу на стоянке. Пия, кряхтя, поднялась и взяла сумку.

— Эта мысль не дает мне покоя…

— Ладно, хватит философствовать! — бросил Остерманн уже от порога. — Завтра я тебе расскажу о себе все, что захочешь.

— Неужто все? — устало ухмыльнулась Пия.

— Конечно. — Остерманн выключил свет. — Мне скрывать нечего.

* * *

Пия даже не заметила, как уснула, пока они ехали из Хофхайма в Унтерлидербах; от усталости глаза закрылись сами по себе. Она не слышала, как Кристоф вышел из машины, чтобы открыть ворота. Когда он тихонько потряс ее за плечо и поцеловал в щеку, она удивленно раскрыла глаза.

— Отнести тебя в дом? — спросил он.

— Лучше не надо… — Пия зевнула и улыбнулась. — А то еще надорвешься и мне на следующей неделе придется самой таскать мешки с кормом.

Она вышла из машины и из последних сил поплелась в дом. Собаки бросились к ней с радостным лаем и не отставали, пока она наскоро не погладила их и не потрепала им загривки. Только сбросив куртку и сапоги, она вспомнила про строительную комиссию.

— Ну что они сказали? — спросила она.

Кристоф включил на кухне свет.

— К сожалению, ничего хорошего, — ответил он с серьезным лицом. — Никакого разрешения на строительство не было ни на дом, ни на сараи. А получить его задним числом практически невозможно. Из-за линии электропередачи…

— Не может быть!.. — У Пии словно земля ушла из-под ног. Это была ее земля, ее дом! Куда она пойдет со своими зверями? Она в ужасе уставилась на Кристофа. — Что же теперь делать?..

Он подошел к ней и обнял ее.

— Распоряжение о сносе никто не отменит. Можно, конечно, немного потянуть время, обжаловав его в суде… Но недолго. К тому же есть еще одна проблема…

— О боже… — простонала Пия, уже борясь со слезами. — Ну что еще?

— Федеральная земля Гессен обладает правом преимущественной покупки участка, потому что здесь в будущем будет построен съезд с автострады…

— Потрясающе! Значит, я к тому же еще и лишаюсь собственности… — Пия высвободилась из его объятий и села за кухонный стол. Одна из собак ткнулась в нее мордой, и она автоматически погладила ее по голове. — Значит, плакали все мои денежки…

— Нет-нет, послушай меня. — Кристоф сел напротив и взял ее за руку. — Есть еще одна новость. Очень даже неплохая… Ты платила три евро за квадратный метр. А земля Гессен готова заплатить тебе пять…

Пия недоуменно посмотрела на него.

— Откуда ты знаешь?

— Ну… У меня много знакомых. И я сделал много полезных звонков… — Кристоф улыбнулся. — И узнал кое-что интересное…

Пия тоже не смогла удержаться от улыбки.

— Насколько я тебя знаю, ты уже, наверное, подыскал новую усадьбу.

— Похоже, ты и в самом деле хорошо меня знаешь! — весело ответил Кристоф. — В общем, один ветеринар, который раньше лечил наших животных в зоопарке… — продолжил он уже серьезно, — надумал продавать свою лечебницу для лошадей в Таунусе. Неделю назад я осмотрел усадьбу на предмет использования ее для временного размещения на карантин наших животных. Мы давно уже подыскиваем себе нечто подобное. Ну, для этой цели она не годится, а вот для тебя, и для меня, и для твоих животных — это просто мечта. Я сегодня на всякий случай заехал за ключами… Если хочешь, мы прямо завтра можем туда съездить. А? Что ты на это скажешь?

Пия смотрела в его темные глаза и чувствовала, как в груди у нее ширится обжигающе горячее ощущение счастья. Что бы с ней ни произошло — даже если дом и в самом деле снесут и ей придется покидать Биркенхоф, — она была не одна. Кристоф — ее надежная опора, чем так и не стал для нее Хеннинг. Он никогда не бросит ее в беде.

— Спасибо тебе!.. — тихо произнесла она и протянула к нему руку. — Спасибо, милый… Ты просто ангел!

Он взял ее руку и приложил к своей колючей щеке.

— Я это делаю только потому, что намерен переехать к тебе, — ответил он, улыбаясь. — Надеюсь, ты понимаешь, что еще не скоро от меня избавишься?

У Пии в горле застрял комок.

— Хотелось бы верить, что никогда… — ответила она и тоже улыбнулась.

Вторник, 25 ноября 2008 года

Боденштайн вышел из больницы уже в начале шестого утра. Самоотверженность Амели, с которой та неотступно дежурила у постели Тобиаса Сарториуса, пока тот не очнулся от наркоза, глубоко тронула его. Подняв воротник пальто, он направился к машине.