Вадим Смиян - Месма

• Название: Месма
• Автор: Вадим Смиян
• Жанр: Эротика

Жила-была девушка Галя. И решила она однажды сходить и сфотографироваться. Ну, и что, спросите вы. А ничего. Только лучше бы не ходила...

Древние системы мироздания разделяли Вселенную на три Мира:Верхний Мир (обитель богов и духов),Средний Мир(мир растений,животных и людей) и Нижний Мир(обиталище демонов и злобных духов).Толковать это можно по-разному, но  вот вопрос: насколько незыблемы границы этих Миров? И возможно ли взаимопроникновение? Наверное это невероятно сложно и доступно лишь избранным...

 И еще вопрос: чем эти избранные отличаются от любого из нас?.. Или такое  непроизвольно может случиться с каждым, и не всякий это даже заметит...

---

     - Девушке такое не может не нравиться, - улыбнулась Света. – Но все же на твоем портрете – не я… То есть, нет, это все-таки я, только сильно улучшенная, идеализированная что ли…

    - А я так надеялась, что тебе понравилось…- Галка осеклась, ощутив, как горькая обида сдавила горло. Она судорожно подхватила в одну руку сумку, а в другую подаренную ей книгу и стремительно направилась к выходу из класса. Света растерянно смотрела ей вслед.

    - Галя! ты меня не так поняла…- крикнула она запоздало. – Подожди, Галя!..

    Но Галка уже вышла из классной комнаты и почти бежала по школьному коридору.

   Дома она сидела одна, переживая события уходящего дня, а потом взяла наконец в руки подаренную ей книгу. Это было чудесное издание, и можно было только удивляться, где могли найти такой великолепный подарок, чтобы вручить… ей! Книга называлась «В мире прекрасного», была отпечатана на меловой бумаге, богато иллюстрирована и облачена в суперобложку. Правда, цветными были лишь некоторые репродукции, отпечатанные на отдельных листах, а непосредственно

 в тексте присутствовали исключительно черно-белые картинки.Но и у них качество печати было восхитительным, и Галка поймала себя на мысли, что никогда в жизни не листала такой книги.

   Она сидела в комнате на стареньком диванчике, помнившем Галку совсем малышкой – как она сиживала на нем вместе с отцом,и тот читал ей вслух стихи и сказки. Теперь Галка, уже взрослая и большая, сидела на этом диване одна, уносясь мыслями в далекую и загадочную эпоху Возрождения. Картины старинных мастеров, творивших четыреста-пятьсот лет назад, теперь вставали перед ней во всем своем великолепии. Галка рассматривала чудные картины, видела лица людей, живших в давние времена, такие разные лица – молодые и старые, веселые и хмурые, добродушные и злобные,но все – удивительно живые; разглядывала их диковинную одежду – длинные складчатые платья, странные головные уборы, сверкающие сталью оружие и доспехи…

    И вдруг Галка невольно застыла, тотчас позабыв обо всем на свете: перед ней была картина, выполненная в необычной манере – формат был вытянут сверху донизу, во всю страницу, а в горизонтали намеренно заужен, отчего у Галки возникло ощущение,будто она смотрит на происходящее через высокое узкое окошко вроде бойницы. Прямо перед ней за столом восседала красивая и царственная женщина: на голове ее возвышалась массивная прическа, сужающаяся кверху вроде конической пирамиды и украшенная множеством жемчужных нитей. Голова женщины была чуть наклонена, веки полуприкрыты, взгляд направлен вниз, на губах замерла странная и загадочная полуулыбка… На столе перед этой величественной дамой стояло большое блюдо, ободок которого отливал металлическим блеском, а на блюде лежала отрубленная мужская голова, обрамленная густым ореолом черных волос и бороды.

    Галку поразило, с какой тщательностью было выписано бледно-восковое лицо мертвой головы: эти запавшие глаза, прикрытые веками; заострившийся нос, сведенные предсмертной судорогой губы, едва заметно раздвинутые, будто в немом крике… Имелась и еще деталь, поразившая девушку до глубины души: в бледный выпуклый лоб головы было воткнуто лезвие ножа, рукоять которого держала эта царственная женщина – держала легко и непринужденно, зажав ее меж своих изящных пальцев, унизанных перстнями. То ли эта роскошная дама собиралась разрезать голову ножом на части, то ли таким образом просто глумилась над ней, для Галки оставалось загадкой…

     Галя взирала на открывшуюся ей картину как завороженная. Картина завладела всем ее существом, пугала и одновременно притягивала и не отпускала…

   Разительный контраст между живым и прекрасным лицом торжествующей женщины и бледно-неподвижнымым ликом мертвой головы был столь ошеломителен, что Галя ощутила, как на глаза навернулись слезы – слезы странного, неведомого прежде восторга, и сердце ее сжалось в сладостно-зловещем томлении... Ее поразило, что всего лишь в одном небольшом и сильно зауженном поле старинной картины гениальный художник столь потрясающе изобразил, как порой встречаются лицом к лицу Жизнь и Смерть...

     Ей страстно захотелось узнать, какое событие изображено здесь, кто эта прекрасная и волнующе жестокая женщина, и чья голова преподнесена ей на блюде в качестве предмета для унизительных издевательств. Тут же под репродукцией Галка прочитала имя автора и название его картины:

         «Квентин Массейс. Пир у Ирода. Створка триптиха.»

    Так вот почему картина такого узкого формата! Створка триптиха… Что такое триптих, Галка представляла. Имела она и некоторое понятие, кто такой Ирод: еще в детстве ей приходилось слышать от знакомых бабушек или теток такое слово, высказанное в адрес какого-нибудь незадачливого мужика: «У-у, Ирод!..». Сначала она думала, что это просто ругательство, обозначавшее дурного человека, этакого злодея… Но позже уже в школе, Галка с удивлением узнала из уроков истории, что, оказывается, существовал такой царь Ирод, которому приписывали избиение младенцев, отчего, собственно, имя его и сделалось нарицательным. Еще позже Галке стало известно, что Иродов было даже два: один царь, а второй носил какой-то странный титул, пожалованный ему римским императором. Какой титул – Галка не помнила, а художественных книг на эту тему не существовало. Да и не интересовал ее никакой Ирод до сей минуты, когда она увидела эту картину,совершенно ошеломившую ее. Зато теперь Галя просто должна была узнать об этом пире у Ирода хоть что-нибудь!

    Она принялась лихорадочно листать книгу – ведь в книгах по искусству нередко пишут кое-что о сюжетах картин, чьи репродукции представлены в издании. И вот – нашла: но до чего же скупо освещалось в книге это зловеще-притягательное событие, представленное на картине!..

    « Эта загадочная и щемящая пленительность женских персонажей заметна даже в картинах с трагическим  сюжетом, как например в антверпенском полотне «Пир у Ирода», изображающем юную красавицу Саломею, подающую своей матери Иродиаде блюдо с отрубленной головой Иоанна Крестителя, обличавшего пороки царя и царицы…»

     И это было все! Больше ни слова…

     Получив эту минимальную информацию, девушка снова взглянула на репродукцию. Теперь она увидела и других персонажей, упомянутых в тексте: справа от роскошной Иродиады за столом восседал несомненно сам Ирод, не поместившийся целиком – художник изобразил лишь половину его лица, плечо и руку,согнутую в локте. Ирод подался вперед, сладострастно наблюдая, как

 Иродиада вонзает лезвие в мертвую голову… Глаза его алчно пылали, а лицо почему-то было очень темным – видимо, так художник хотел подчеркнуть его дьявольскую сущность. Внизу были изображены еще две фигуры – юная девушка в длинном шелковом платье, державшая блюдо со страшным подношением за днище (художник не владел еще секретом построения перспективы, и потому казалось, что блюдо стоит на столе!), и юный паж, в ужасе шарахающийся от стола, над которым происходила эта сцена… Девушка, как легко поняла Галка, звалась Саломеей.

     Об Иоанне Крестителе Галя слышала что-то краем уха, он вроде бы являлся предшественником Христа, но больше о нем она ничего не знала. А имена Иродиады и Саломеи не говорили ей вообще ничего. Она поняла одно: раз Иоанн Креститель, значит картина изображает евангельский сюжет и, стало быть, искать каких-то объяснений в литературе бессмысленно – вся евангельская тематика строжайше табуирована. Разве что в энциклопедическом словаре посмотреть… но такой книги в доме не было.     

   В последующие дни Галка ходила в школу как во сне. Увиденная в книге картина не выходила у нее из головы. Даже когда она смотрела на классную доску и вроде бы слушала объяснения учителя, перед глазами у нее стояла картина, словно наблюдаемая ею в узкое вытянутое окошко: прекрасная женщина, вонзающая лезвие ножа в мертвую голову, и юная девушка в длинном расшитом затейливыми узорами платье, так непринужденно держащая на полусогнутой руке блюдо со зловещей ношей… Иродиада… Саломея… Имена, такие непривычные, звучные, таинственные -они

 завораживали Галку, манили ее, внушали доселе незнакомый трепет…

    И в эти же дни Галина вдруг начала замечать странные и неприятные вещи. Ей стало казаться,что отношение к ней одноклассников странным образом изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Внешне казалось – все было как и раньше. Однако стоило присмотреться, и многое начинало бросаться в глаза. Галка замечала, например, такое: вот стоит группа ребят, что-то оживленно обсуждают, но стоит ей подойти – все они умолкают, как по команде. Если Галя что-нибудь скажет, они никак не реагируют, но стоит ей повернуться и направиться своей дорогой, как за спиной у нее раздается дружный взрыв смеха… Галина не понимала, что происходит. Любой из одноклассников,к кому она обращалась по какому-либо делу, старался ее избегать, всячески уклоняясь от общения. Нередко она замечала также, что два-три человека( неважно – юноши или девушки) шушукались  при виде ее, но как только ловили ее недоуменный или настороженный взгляд, сразу же умолкали и расходились.