Вадим Смиян - Месма

• Название: Месма
• Автор: Вадим Смиян
• Жанр: Эротика

Жила-была девушка Галя. И решила она однажды сходить и сфотографироваться. Ну, и что, спросите вы. А ничего. Только лучше бы не ходила...

Древние системы мироздания разделяли Вселенную на три Мира:Верхний Мир (обитель богов и духов),Средний Мир(мир растений,животных и людей) и Нижний Мир(обиталище демонов и злобных духов).Толковать это можно по-разному, но  вот вопрос: насколько незыблемы границы этих Миров? И возможно ли взаимопроникновение? Наверное это невероятно сложно и доступно лишь избранным...

 И еще вопрос: чем эти избранные отличаются от любого из нас?.. Или такое  непроизвольно может случиться с каждым, и не всякий это даже заметит...

---

   « Я не могу…- отозвалась Галка. – Это моя мать…»

   « Ну и что?..Плевать на нее!..Иди!»

    «Нет… Нет!»

    «Я уничтожу тебя… Упрямая дрянь… Делай, что говорю!»

    Галка вдруг с изумлением почувствовала, что воздух у нее за спиной сделался плотным настолько, что напоминал невидимую упругую стену, не позволявшую ей сделать хотя бы шаг назад. Кто-то невидимый как будто закрыл дверь за ее спиной – столь же невидимую…

 « Пошла на х…!» - исступленно закричала Галя все также мысленно, хоть и не была уверена, что не кричит в голос. Ей вдруг вспомнились слова одной знакомой бабульки о том, что если хочешь прогнать нежить, следует от всей души на нее выматериться… А еще она задергалась всем телом, упершись обеими руками в стойки дверной рамы и отчаянно сопротивляясь той неодолимой силе, что упорно и неудержимо впихивала ее в комнату, где сидела перед телевизором ни о чем не подозревавшая мать. – Б…дь издохшая, не боюсь я тебя!..Пропади пропадом, х…соска гнутая!» 

    Галка и не подозревала, что способна так забористо материться. Она и слов-то матерных толком не знала: слышала, как порой во дворе ругаются матом подвыпившие мужики, и в школе доводилось краем уха услыхать сквернословящих мальчиков (случайно, ибо при девушках молодые люди не позволяли себе такого), но о том, чтобы самой употреблять подобные выражения, она не могла и помыслить. Но тут матерная брань полилась сама собой… Неожиданно плотная воздушная завеса за спиной ее исчезла, и Галка со всего маху грохнулась задом на пол, при этом больно ударившись локтем о дверной косяк входа в туалет, отчего туалетная дверь распахнулась настежь.

    Перепуганная грохотом Антонина вскочила со стула и бросилась в коридор.

     - Что такое? Галка, ты чего?..- вскричала она.

     - Ой, упала…- Галина беспомощно ворочалась на полу, комкая и сминая ковровую дорожку.

     - Да что ж это такое, а?- причитала мать, хватая Галку одной рукой за запястье, а другой приобнимая ее за спину, чтобы помочь ей подняться. – Ты что же, бабка столетняя, чего ж тебя ноги-то совсем не держат?..

    - Мама, плохо мне…- простонала поднявшаяся с полу дочь, потирая ладонью ушибленный локоть. – Голова так жутко болит, что все перед глазами раздваивается… Помоги мне!

    - Ну и как я тебе помогу, дочь? – с досадой отвечала Антонина. – эка невидаль: голова у нее болит. Я в твои-то годы знать не знала, что это такое – головная боль! А теперь вот у меня голова-то каждый божий день болит. Таблетку выпей, вон цитрамон в аптечке возьми.

    - Да не поможет цитрамон, у меня уж который день голова раскалывается, - упавшим голосом сказала Галка.

    - Анальгин прими! – был ответ.

 …Ночь Галка спала плохо, чередуя бессонные ночные часы с короткими периодами полуобморочного сна. Боль стала не такой острой, как раньше, однако тупой и ноющей, изнуряющей, и от этой боли у Галки в глазах стояли слезы. А поутру ее поднял с постели испуганный крик матери:

    - Галя! Галка! скорей иди сюда…

    Девушка вскочила и, прямо как была в ночнушке, бросилась на кухню. Было еще очень рано, и сентябрьский рассвет далеко не наступил. Антонина стояла посреди кухни и показывала куда-то наверх, в потолочный угол. Галина взглянула туда и обомлела: весь угол на потолке был черным, и с него ручьями лилась на пол зеленовато-бурая вода, источавшая омерзительный запах. Совершенно растерявшаяся мать ошеломленно взирала на этот ужас.

   - Ну что смотришь, дубина? – закричала она на Галку так, словно та была прямой виновницей происходящего. – беги живо на чердак, оттуда ведь говно это льется нам на головы! Посмотри, что там такое случилось!

    Галка опрометью бросилась к двери, по пути набросив на плечи пальто и схватив старый фонарь.

    Лестница на чердак вела с лестничной площадки и висела на стене как раз напротив Галкиной квартиры. Высокая и сильная, Галка мгновенно взлетела по лестнице и, упершись обеими руками в тяжелый, обитый железом люк, одним рывком отбросила его. Затем поднялась на чердак и зажгла свет.

    Тусклая лампочка осветила широкую поверхность перекрытия, аккуратно усыпанную ровным слоем серого шлака. Косыми тенями девушку со всех сторон окружали мощные стропила. Галя пригнулась, зажгла фонарь и, крадучись, прошла в ту сторону чердака, под которой находилась их квартира. Здесь было чисто и сухо.

    Она постояла, недоуменно озираясь по сторонам, полазила еще вдоль периметра чердачного перекрытия, однако нигде не обнаружила даже мокрого пятна! Только ровный серый, совершенно сухой шлак. Ни сырости, ни вони… Она спустилась по лестнице на площадку и вернулась в квартиру.

    На кухне мать собирала тряпкой с пола зловонную жидкость и, отжимая тряпку, сливала ее в ведро. А с потолка в углу продолжала литься дурнопахнущая вода.

   - Мама,там наверху все чисто и сухо! – доложила Галя. Мать хмуро обернулась.

   - Ничего не понимаю… Откуда же тогда льется?

   - Не знаю! – отвечала дочь. – И если бы даже лилось, вода не могла бы так вонять и быть такой грязной! Но на чердаке течи вообще никакой нет!

 - Что за чудеса, - пробормотала мать, устало вытирая пот со лба выпачканной рукой. – Ладно, давай иди в школу… Я все равно уже опоздала, мастер теперь выволочку мне устроит. Объяснительную писать придется… Иди быстрее, хоть ты не опоздай!

 В школе Галка сидела с головой, будто налитой свинцом, ничего не воспринимала, толком не соображала, урока не слушала. На перемене к ней подошла Света.

   - Галь, что с тобой? – спросила она встревожено. – Ты не заболела?

   - Да нет, просто плохо спала ночь, - отвечала Галка.

 Она не стала рассказывать Свете о жутком и непонятном утреннем происшествии у нее дома,объяснение которому лежало где-то за пределами любых ее представлений о действующих физических законах.

   - Галочка, - проникновенно заметила Света, - если тебе нужна какая-то помощь, ты только скажи, и я…- она вдруг смутилась и замолчала. Галка взглянула на нее с удивлением.

    - Спасибо тебе, Света… Однако не нужно мне никакой помощи. Вот если только…

    - Что? – встрепенулась Света, заглянув Галке в глаза.

    - Когда я приходила к тебе, ты стихи мне читала. Блока… Дай мне эту книжку домой почитать, можно?

    - Конечно, можно, Галя! Спрашиваешь еще! Завтра принесу! Или нет… Хочешь, сегодня после школы зайдем ко мне домой, и я тебе ее дам! Читай, пожалуйста…

    - Хорошо, давай к тебе зайдем, - улыбнулась Галка.

   Света смотрела на нее во все глаза, и эти глаза так и светились от счастья…  Галя весьма этому удивилась.

   Вечером мать задержалась на работе, и Галка коротала вечер с книгой Блока в руках. Она медленно перелистывала ее, наслаждалась романтическими образами, созданными гением поэта, а когда нашла «Венецию», с настоящим вдохновением перечитала ее еще раз… А потом еще. И вдруг почувствовала, что головная боль, изнурявшая ее все последние дни, вдруг исчезла. Боль ушла!

    Галка была потрясена. Она и не думала, что поэзия способна вылечивать от  подобных недугов.

    Она бережно и благоговейно листала Светкину книгу, и вдруг перед ее глазами вновь мелькнуло уже знакомое имя… Что же это была за женщина, которой Блок посвятил даже не одно стихотворение? Саломея… Новое для Галки стихотворение, в котором вновь упоминалось это имя, носило название « Антверпен». И в нем Галка нашла такие строчки:

 Тревожа водяную гладь,
 В широко стелющемся дыме
 Уж якоря готов отдать
 Тяжелый двухмачтовый стимер:
 Ему на Конго курс держать…
 А ты – во мглу веков глядись
 В спокойном городском музее:
 Там царствует Квентин Массис;
 Там в складки платья Саломеи
 Цветы из золота вплелись…

    Здесь уже не упоминалась «моя кровавая голова», зато говорилось о платье. Роскошное, богатое, расшитое золотыми узорами платье Саломеи…

    Галка вдруг подумала о том, что у нее-то нет не только платья с золотыми узорами, а и вообще сколько-нибудь приличной одежды. Любые ее попытки приобрести себе что-нибудь модное или просто симпатичное натыкались на жесткое противодействие матери. У Антонины на подобные запросы выросшей дочки был всегда готов ответ: «Это дорого» или «У нас сейчас нет денег». Денег не было никогда, а не только «сейчас». В результате Галка шила себе сама. Делала она это весьма недурно, однако сравнивать ее работу с произведениями модельеров-профессионалов, естественно, было нельзя.

    А на картине Массейса,которую Галка при каждом удобном случае рассматривала с потаенным сладко-томительным восторгом, Саломея тоже была облачена в роскошное шитое золотом платье, очень похожее на то, про которое она сейчас вычитала у Блока! И Галке мучительно захотелось себе такое же… захотелось до слез! Хотелось быть такой же, как эта таинственная Саломея, так вдохновлявшая Александра Блока. И ее рука сама потянулась к цветным карандашам: если ей не дано быть Саломеей в жизни, что ж, она создаст свой мир, пусть на бумаге, но свой, где она будет властвовать, как Саломея, и где у нее будет и роскошное платье, и мертвая мужская голова…