Вадим Смиян - Месма

• Название: Месма
• Автор: Вадим Смиян
• Жанр: Эротика

Жила-была девушка Галя. И решила она однажды сходить и сфотографироваться. Ну, и что, спросите вы. А ничего. Только лучше бы не ходила...

Древние системы мироздания разделяли Вселенную на три Мира:Верхний Мир (обитель богов и духов),Средний Мир(мир растений,животных и людей) и Нижний Мир(обиталище демонов и злобных духов).Толковать это можно по-разному, но  вот вопрос: насколько незыблемы границы этих Миров? И возможно ли взаимопроникновение? Наверное это невероятно сложно и доступно лишь избранным...

 И еще вопрос: чем эти избранные отличаются от любого из нас?.. Или такое  непроизвольно может случиться с каждым, и не всякий это даже заметит...

---

   - Не заморачивайся, - холодно посоветовала Света. – Я сама и передам, - и она ловко убрала письмо в свою сумку с конспектами. Затем повернулась и направилась в сторону лестницы. Владу оставалось только растерянно смотреть ей вслед, хлопая глазами и ушами заодно.

    Воображение вмиг нарисовало ему неприглядную картину: Света передаст подружке письмо, а при этом не преминет ей сказать, что застала его, Влада, возле почтового сборного ящика с ее письмом в руках! Ишь, он, видите ли, передавать ей собрался… Его кто-нибудь об этом просил?

   Нет, этого допустить было нельзя! Кто знает, как отреагирует Галя на подобную вольность с его стороны? Вдруг здороваться с ним перестанет?

   И Влад кинулся догонять Светлану.

   - Света, постой! – воскликнул он в крайнем смущении. – Честное слово, я ничего такого…

   - Я понимаю, что ничего такого, - примирительно ответила Света, - только я думаю, что ты уже большой мальчик, и тебя мама учила, что чужие письма трогать неприлично.

   - Это произошло случайно. Я давно ждал письма из дома, а когда перебирал конверты, попалось в руки Галино письмо.

   - Послушай, - Света оставалась строга и непреклонна. – Я же прекрасно видела, как ты стоял и внимательно читал обратный адрес на Галкином конверте… И зачем это тебе?

   За разговором они незаметно дошли до четвертого этажа, и Влад галантно пропустил Свету вперед, открыв ей дверь в коридор. Здесь их пути расходились в прямо противоположные стороны.

 - Да ни зачем, - спокойно ответил он. – Просто посмотрел, и все! Городок этот Краснооктябрьск – не слыхал такого названия… Стало интересно, где это.

 - Болтун, - беззлобно заметила Света, но при этом улыбнулась, хоть и весьма скупо. – Никогда так больше не делай. Это нехорошо…

 - Я не буду… Только, пожалуйста, не говори Гале, ладно? Вдруг ей это… не понравится.

 Света внимательно взглянула на него.

 - Ладно, не скажу, - просто сказала она. – Расслабься и успокойся. И вот еще что… Постарайся позабыть про Галю, а вообще лучше тебе ее видеть как можно меньше… так, мимоходом разве.

 Влад уже сделал пару шагов по коридору, но слова Светы заставили его остановиться. Он вновь повернулся к ней.

   - Не понял… Это лучше для кого? – спросил он не слишком любезно.

   - Для тебя, - сурово отвечала Света, и взгляд ее вдруг сделался таким пронзительным, что Владу сделалось как-то нехорошо. Он ничего не ответил, опустил глаза, потом резко повернулся и зашагал в сторону своей комнаты.

 Краснооктябрьский район, село Подгорное. Декабрь, 1971 год.

    В селе Подгорное этот большой и вполне богатый с виду дом знали все… Впрочем, не только в Подгорном. Его хорошо знали во всех окрестных селах, и в ближайших городах, включая Краснооктябрьск и Зеленогорск. В этом доме жила местная колдунья по прозванию Самсониха.

    Самсониха была известна тем, что гадала, врачевала, предсказывала будущее. За свои труды брала как-то нерегулярно и бессистемно: могла взять деньгами, причем цен никаких не назначала, а брала сколько давали; не отказывалась от подношений в виде продуктов – яичек, масла или домашней сметаны, доброго куска говядинки или свининки; а могла и вообще ничего не взять с посетителя, отработав с ним задарма несколько часов кряду, и чем она руководствовалась при столь разном подходе к своим подопечным, что порой собирались возле ее дома в длинные очереди, не ведал никто,кроме разве что Господа Бога и самой Самсонихи…

    Колдунья занималась своим ремеслом давно уже, лет двадцать пять, если не более. За это время кто у нее только не перебывал – наверняка вся округа, а бывало, наезжали и из дальних районов области, а то и из других областей даже. Наведывалась к ней и милиция: на каком, мол, основании тут мракобесие разводите, да еще деньги за это берете? Но Самсониха никого не боялась, дело свое знала туго, а нрава она была крутого: не понравившийся ей посетитель легко мог вылететь со двора, как пробка из бутылки! Все помнили историю с одним участковым, который все ходил к ней и грозил ее «привлечь» за незаконную деятельность, от которой за версту разило махровой антисоветчиной; а у самого участкового дома лежала больная жена, и болезнь ее длилась много лет, и все врачи давно от нее отказались, выписав ее из всех больниц «под домашний уход», то есть – медленно умирать. Кто-то убедил милиционера не грозить колдунье попусту, а просить ее жену исцелить лучше. Отчаявшийся мужик отбросил свою гордость и неверие, попросил Самсониху…Р езультат ошеломил всю округу: жена милиционера стала поправляться, ходить начала, и даже – к хозяйству вернулась! И с тех пор участковый этот не то что грозить Самсонихе перестал – пожелай она только, так сам во дворе бы ее дежурил, покой ее охранял бы пуще самого верного пса!

   Неудивительно, что Самсониха жила в достатке и в почете, окруженная всеобщим благоговением и молчаливой признательностью, и хотя злых дел за нею никто и не помнил вроде, тем не менее многие Самсонихи побаивались… Почему? Видно, были люди, которым она беспричинный страх внушала, хотя, по правде сказать, без причины не происходит ничего…

      Стоял декабрь, снегу намело до самых крыш, и несмотря на это, во дворе колдуньи собрался народ. День выдался хмурый и для зимы теплый – градуса два-три с минусом. А потому люди ожидали прямо во дворе – благо мороз особо не донимал. И когда Антонина вошла в высокую калитку, она сразу увидела несколько человек, сидевших на лавочке у входа в сени, да еще один мужик пристроился возле поленицы дров, подставив себе в качестве сиденья толстый чурбан. Антонина окинула взглядом посетителей, поздоровалась смиренно, спросила – кто последний будет.

     - Я последний! – отозвался мужик на чурбане.

     - Так я за вами буду…- робко сказала Антонина. – А много ли времени ждать, никто не знает?

     Никто не ответил, одна женщина в ответ лишь неприветливо хмыкнула. Пожилой мужик, сидевший ближе ко входу, покачал седой головой, ответил добродушно:

     - Так кому то ведомо, голубушка! С одним она за десять минут управляется, а с иным и час, и два может просидеть! Пришла, так уж жди себе, а озябнешь – ножками потопай, ручками похлопай, или в другой раз приходи! Тут все со своими нуждами сидят, праздных-то никого здесь нет. 

    - Новый год скоро, так потому и народ подобрался, - участливо заметила Антонине благообразная старушка. – А то в церкву сходи, там отстоишь, потом к батюшке подойдешь либо без очереди, либо с малой очередью… Авось поможет батюшка-то…

    - За совет добрый спасибо, - холодно отозвалась Антонина, - да только была я в церкви, и не раз. Не помогло мне… Видать, Бога прогневала я сильно. Или попы такие -  ничего сделать не могут.

    - Так тут собираются как раз те, кому попы помочь не могут! – сказал мужик на чурбане. – Может, оно и грешно к ворожее-то обращаться, так что делать, коли священник не помогает, только даром денежку берет!

    - Сиди уж! – осадила мужика старушка. – Грешно ему! Коли грешно, так и нечего торчать здесь, только время у добрых людей отнимать! Матушка Самсониха все делает с Божьей помощью. А не от лукавого, ясно? Если веры в силу ее нет, так и нечего тут сиднем сидеть, дьявола тешить…

   - А по мне неважно, с чьей там помощью, лишь бы помогла! – вызывающе крикнул мужик с чурбана.

   Антонина молча слушала эти незатейливые споры, и лицо ее, и без того хмурое, становилось еще мрачнее. Она только плотнее застегивала у горла телогрейку, да то и дело поправляла на голове пуховый платок…

    Ждать пришлось долго, однако и ее долгому ожиданию пришел-таки конец. Мужик с чурбана времени занял хоть и немало, но ушел довольный, подмигнув Антонине: мол, не боись, сестренка! Антонине сразу сделалось даже как-то повеселей… Однако, едва она вступила в теплые сени, как ее сразу же одолела привычная уже робость.

     Осторожно постучала в дверь, несмело вошла… Оказалась в чисто убранной горнице, устланной мягкими дорожками. В двух шагах впереди нее стоял стул для посетителей. Напротив за столом, убранным белой скатертью, восседала хозяйка. На окнах – чистые светленькие занавески, в красном углу несколько икон. И все… Никаких тебе там черепов, перевернутых крестов, черных котов, черных  свечей и прочих колдовских штучек. И невольно думалось – почему же Самсониху называют колдуньей? В слове-то этом изначально заложен явно негативный смысл!

     Однако ничего этого Антонина подумать просто не успела, ибо вниманием ее всецело овладела хозяйка… И хотя Самсониху она видела не впервые, бедную женщину мгновенно охватил страх. Господи, ну до чего же она огромна! Перед Антониной восседала женщина громадного роста, которая даже сидя, производила впечатление этакого колосса – большая голова с тяжкой темно-русою косой, переброшенной за спину; плечи словно бревна… а руки! Антонине показалось, что кулаки у Самсонихи величиной едва ли не с ее, Антонинину голову каждый! Пальцы длинные, могучие, с квадратными плоскими ногтями. Казалось, Самсонихе ничего не стоит взять голову Антонины в одну только руку, да сдавить этими пальцами, и голова ее тут же треснет и расколется, как гнилой орех.