Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

В жизни много чего может случиться внезапно, так, что мы и не заметим, приняв крутой поворот судьбы за что‑то само собой разумеющееся. Это и встреча отца и Лили Эванс возле пруда на заднем дворе, и дождь промозглым зимним вечером в их самую последнюю встречу, и даже гордыня Поттера, погубившая мать. В самом деле, он же не знал, что черта характера сослужит ему настолько плохую службу, что проводит его, молодого парня, на кладбище — под землю и надгробный камень? Уверен, Альбус частенько хвалил Джеймса, когда тот еще учился в школе, и хитро улыбался, глядя на его выходки, как сейчас он смотрит на Симуса — главного заводилу и балагура, смеющегося в основном тогда, когда какой‑нибудь не грифиндорец спотыкается и падает. Видимо, мне все же не стоило строить для Блэка лабиринт обмана, я рискую заблудиться в нем сам. Ведь секунду назад меня пробила холодная дрожь и в голову пришла одна простая, но жуткая мысль — мне не за что любить отца…

У него дрожали руки, наверное, последствия проведенных в сырости лет, да и неуверенный шаг, сделанный мне на встречу — все говорило о том, что мужчина стоит на ногах лишь благодаря силе воле. Как же он умудрился её сохранить, отбывая срок за преступление, которого не совершал? От него отвернулись и отреклись, а он стоит и улыбается. Идиот! Я кричал, не издав и звука, и рыдал, не обронив ни единой слезинки. Побег организовал Альбус Дамблдор, и мне не нужны доказательства, я сам себе — доказательство.

Не так мертва была душа сироты Риддла, как рассказывал директор, убеждая меня в её черноте за чашкой чая с лимонными дольками. Он просто поленился ей помочь и… проиграл, навсегда, уж я об этом позабочусь. Смешно, но Альбус понимает свою ошибку, и меня он кинулся спасать, как в омут с головой, позабыв, что все нужно делать вовремя. И кем он собрался сыграть? Тем, кто уже и так тринадцать лет играет в его нечестную игру?

Сцепив зубы до боли, я вскинул палочку, как показалось, отлитую из свинца, и выкрикнул:

— Стой, предатель! Я тебя узнал!

Узнал его не только я, на мою защиту встал и Драко, не посвященный в большую часть моей жизни ради его же безопасности.

Сумел подняться и Рон. Подволакивая ногу, он направился к нам, размахивая волшебной палочкой во все стороны, как мухобойкой какой‑нибудь, и вереща:

— Гарри, я ид–у-у!

Три наглых ребенка с палочками против того, кто еле дышит. Стыдно, но выбора нет.

— Гарри, это… ты? — произнес несчастный еле слышно и оттолкнул от себя деревяшку, когда‑то служившую дверью.

Да уж, в уменьшенной копии Северуса Снейпа опознать сына очкарика Джеймса, мягко говоря, сложно. Иногда меня самого раздражало худое острое лицо в зеркале, нос крючком и даже землистый цвет лица. Мне всегда хотелось быть сильным, а весь мой вид: сутулость, длинные волосы и нескладные тонкие руки, которые я частенько не знал куда девать, просто кричали о том, какой я хрупкий, и как легко меня сломать. Ворон, и тот смотрится существом покрепче, да меня уж давно с ним никто и не сравнивал. Остается только представить, какие мысли могли крутиться в голове Сириуса, запомнившего меня годовалым младенцем на руках матери.

— Ты предал моих… мою мать!

Мысленно я чертыхнулся — несколько подобных оговорок и моя неискренность выплывет наружу с легкостью бумажного кораблика.

— Это не я, не я… — бормотал Сириус, все еще пораженный увиденным.

Мужчина явно позабыл о Петтигрю, что мне не с руки, и в задумчивости гладил неаккуратную растительность на лице, и бородой которую назвать трудно.

— А кто?! — я решил ему помочь.

— Да! Кто тогда?! — встрял Драко.

Блэк перевел рассеянный взгляд на мальчишку, затем вновь на меня, и вновь на него. Он не выходил из укрытия очень долго, по крайней мере, после того, как карта попала мне в руки, на территории школы собак не видели. Но его ум и дементоры не смогли как следует затуманить, чего уж говорить о каких‑то неделях в Визжащей хижине. Мой крестный кожей чувствовал, что я не тот, каким должен быть, а готовые закрыть меня собой слизеринцы — еще один кусочек из этого неправильного пазла.

— Твоих родителей продал Питтер Петтигрю! — закричал мужчина и смело направился к нам, словно не видел палочек. Я кинулся в сторону и оттолкнул Драко, не бросаться же нам боевыми заклятиями в того, кто этого пока не заслужил. — Эта крыса отрезала себе палец! Сукин сын! А ну дай мне её…

В процессе потасовки с ошалевшим, а оттого упирающимся весьма вяло, Роном, он обернулся ко мне.

— Сейчас, Гарри, сейчас я тебе докажу, ты подожди…

Уж если ты, Сириус, столько лет ждал, я подожду одну минуту, куда мне деваться.

— Эй, ты чего? — меня толкнули в бок.

Сам того не заметив, я принялся вздыхать, как старушка.

— Нормально все, — ответил я Драко, — пусть покажет, что там с крысой…

Уже через секунду Питер сдался и развоплотился из своей анимагической формы, хоть и с моей помощью, разумеется. Крики Блэка не могли заменить собой магию, а палочки у него не наблюдалось. И когда передо мной упал на колени Хвост, я сделал вид, что удивлению моему ну просто предела нет. К слову, мальчишки поступили точно так же — открыли рты и замерли, боясь пошевелиться. Однако им то что, они действительно не знают, что разрешение Волдеморта мною получено, и договор вот–вот будет нарушен.

— Смотри, Гарри! Пальца нет! Признавайся, тварь бездушная… — хрипел он. — Где его потерял? Прямо здесь и сейчас признавайся!

Жалкий человечишка, маленький и жирный, весь в бородавках и остатках крысиной шерсти, не сошедшей с него до конца. Он потел и дрожал, шестым чувством понимая, договор договором, а его жизнь в моих руках.

— Я… я… я не хотел… — лепетал Питер.

На колдографиях матери этот её друг — симпатичный, кудрявый и улыбчивый. Эдакий откормленный маменькин мальчик, хорошист, довольный собою даже больше, чем окружающие. Он дружил с Лили и Джеймсом всю свою жизнь. Они вместе учились, смеялись, переживали первую любовь, неудачи на экзаменах и вместе скорбели на похоронах родителей Джеймса. Плечом к плечу и душа в душу. Риддл говорил, что Питер пришел сам, что его помощи и не требовалось, со временем он нашел бы угрозу, то есть меня, и без подсказок. За что? За что он так легко отправил на смерть троих? Темный Лорд не обещал ему меня не убивать, он неохотно, но все же пообещал это лишь одному своему верному адепту — отцу!

Безумный хохот бывшего пленника вывел меня из оцепенения и вернул на землю.

— Не хотел?! Как ты жалок, Питер… Ты и дементорам придешься не по вкусу, слизень!

Он продолжал смеяться, но на его глазах блестели слезы, то ли злости, то ли сумасшедшего счастья. По коже мурашки побежали, настолько явным было его горе. Горе по ушедшим друзьям, несбывшейся молодости и разбитым мечтам, такой человек не пойдет за Дамблдором, и спроси меня кто‑нибудь «почему», я не отвечу. Однако и противная сторона ему по душе не придется, он провел в темноте слишком много времени, слишком.

— Я долго ждал, очень долго… Гарри, а ну‑ка дай мне твою палочку, обещаю тебе её вернуть в кратчайшие сроки, — держа Питера за воротник жилетки, он с нетерпением поманил меня рукой. — Ну же, малыш, живее!

Моя палочка — это моя палочка. Надеюсь, меня с ней и похоронят, когда‑нибудь, а потому…

— Локомотор Мортис !

Обездвиженный Сириус выпустил Питтегрю и посмотрел на меня.

— Гарри, что ты делаешь?!

Хвост пятился к выходу, и его перекошенное от страха лицо легко давало мне понять, кого именно боится эта крыса.

— А знаешь, добрейший Сириус, — начал он, кривя трясущиеся губы в кривой усмешке, — мне есть, что тебе сказать о твоем крес…

— Ступефай!

— Я прошу тебя, Гарри… — прошептал побледневший Драко. — Нет!

— Молчи! — приказал я ему, и приятель замер, придержав рукой Рона, попытавшегося меня остановить. Малфой умен, моего слова ему достаточно. Он связан по рукам и ногам обязательствами перед семьей, а я — свободен.

Откинутый заклятием в противоположную часть комнаты на ветхую кровать, сломавшуюся под ним, Питтер больше не мог говорить, он мог только стонать. Однако я хотел услышать от него слова, пусть даже и тихие, очень хотел.

Подойдя к нему медленным шагом, невербально я наложил Квиетус и уменьшил громкость его голоса до минимума, а приставив палочку к горлу своей жертвы, спросил:

— Почему?

Питер засмеялся, но смог издать лишь слабые булькающие звуки. Было похоже, что в его груди бурлит обычная грязь, заменяющая собой душу.

— А как и ты — просто так…

Вонь из беззубого рта заставила меня поморщиться, а злость за услышанное — закричать:

— Круциатус!

Он извивался у моих ног не меньше минуты, и лишь когда я понял, что Драко больше не в состоянии удерживать рыдающего от ужаса Уизли, поставил точку в этой старой и глупой истории.

— Авада Кедавра… — произнес я спокойно, спрятал палочку в карман и обернулся.

Малфой сел на шаткую табуретку, рассеяно махнул рукой, освободив ноги молчащего Блэка, и уставился в пол. Он не поднимал на меня глаз и отворачивался, но проникнуть в его разум вот прямо сейчас я и не мог, потратив такое море энергии. Возле него стоял Рон и тяжело дышал, парень так вспотел, что с его носа на пол скатилась капля пота, и все услышали, как она об него ударилась. Сириус побелел, его взгляд бегал по комнате и не останавливался ни на чем. Радость боролась в нем со всеми другими чувствами, но победить никак не могла, проигрывала чему‑то хорошему, абсолютно чуждому мне. Какая разница между мной и Питером Питтегрю? Возраст? Внешность? Обстоятельства появления на свет? Неужели это и всё?!