Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

— Гарри, просыпайся. Светает уже! – именно эти слова он считает своим долгом проорать мне на ухо ровно в пять утра.

Вот именно – светает. Не «светло», не «солнце взошло» и не «петухи пропели», а именно светает, что означает, что за стенами замка еще царит обычная ночь!

Черт бы побрал Крама вместе с его школой и здоровым образом жизни…

Ему явно не приходится думать над исходом Второй войны и потеть ночами от непонятного страха. Максимум, на что он способен потратить имеющийся у него зачаток разума – это схема квиддичской игры, выбор подходящей обуви для пробежки и бездумное заучивание какого‑нибудь боевого заклятия. Причем последнее – только ради турнира. Добродушный до противности, серьезный до невозможности и благополучный до моей самой черной зависти.

В самое первое утро вместе с моим болгарским соседом, я неосторожно приоткрыл один глаз, заинтересовавшись щелчком открываемого чемодана, звуками отодвигаемых стульев и громким фырканьем из душа, похожим на лошадиное. Как оказалось, Крам еще и любитель закаливания!

— Не спишь? – спросил он, выйдя из ванной с перекинутым через плечо полотенцем. – Ни утром, ни ночью?

Я не закрыл глаз, а захлопнул, и зажмурился так, что физиономию перекосило. По всему, это интуиция пыталась мне что‑то сказать, предупредить своего нерадивого хозяина.

— Нет, так не пойдет, парень. Буду тебя оздоравливать! – обрадовался он непонятно чему, набрал в рот воды из стакана и оросил меня ею, словно я какой‑нибудь чахлый цветочек. – Спать крепче будешь, — заявила дылда на полном серьезе. – Одевайся.

Отплевавшись и обсушившись наволочкой, я ошибочно предположил, что совершая пробежку, смогу подружиться с Крамом, узнать его лучше, но выпустил из виду главное – я не умею бегать. Вторая главная проблема – у меня нет спортивной одежды. Ну а третья — желающих подружиться с Виктором и без моей персоны столько, что я со своим желанием оказался в самом конце очереди, как самый неинтересный персонаж в жизни Виктора. И в самом деле, куда приятнее дружить со всеми лицами женского пола, чем с непривлекательным, бледным и скрипящим по ночам зубами парнем. Просмотрев как‑то за обедом мысли Крама, я чуть было тыквенным пирогом не подавился – он меня еще и жалел!

В связи со всеми вышеперечисленным, частенько наша рассветная процессия выглядела весьма необычно. Первым, одетым в короткие шорты и простую серую майку, бежал Крам. За ним, таким спокойным и гордым своим спокойствием, неслось десятка два щебечущих девчонок. И уже далеко позади, задыхаясь от нехватки кислорода, плелся я, одной рукой поддерживая спадающие шорты великого Крама, а второй схватившись за бок, сила покалывания в котором вызывало у меня галлюцинации вроде звездочек перед глазами.

Совсем худо становилось, когда Виктор останавливался, оборачивался и тоном заботливого отца семейства горланил над головами поклонниц:

— Гарри! Не отставай! Еще два круга!

— Два круга позора… – бурчал я и махал тренеру, демонстрируя свою живучесть и силу воли.

Убедившись, что я не труп, парень продолжал месить ногами песок у кромки черного озера и любоваться кроваво–красным рассветом. Совсем не сразу, где‑то на четвертый день измывательств над моим организмом, я заметил, что мы уже не наматываем круги вокруг холма с хижиной Хагрида, а бегаем взад–вперед исключительно по берегу этого самого озера. Столь интересное открытие я сделал, догнав мускулистую фигуру болгара, но свершилось подобное чудо лишь благодаря тому, что парень застыл, как вкопанный, и… Грейнджер!

Я со всей дури врезался в спину Крама, пока тот приветствовал тройку грифиндорцев, рассевшуюся неподалеку от нас, на небольшом холмике и в легкой дымке тумана. Единственным бодрствующим индивидуумом среди них всех являлась именно Гермиона, демонстративно уставившаяся в книжку сразу же, как только я её заметил и, понятное дело, оценив ситуацию, подмигнул. Финниган и Долгопупс сладко посапывали на обеих плечах заучки и добросовестно выполняли роль алиби.

Честно говоря, было в этих пробежках по сырой земле что‑то такое… свободное. Иногда хотелось вот так вот взять и убежать за горизонт, чтобы никто и никогда не настиг, или еще лучше – улететь. Но обязанности есть не только у сторонников Альбуса, мои вот уже ни в какой список не помещались, надежно притягивая меня к земле, и не скинуть, ни сбежать от них — догонят. Кто гонится за Гермионой, Виктором, и теми двумя? Да никто! Они свободны, как ветер!

Моя несмелая полуулыбка исчезла, словно её и не было, а в груди загорелся огонь, но не от изнуряющего бега, а злости. Я рванул вперед, не разбирая дороги и путаясь в собственных ногах. Холодная вода проникала в мои мокасины, её брызги охлаждали мое разгоряченное тело, но ничто не могло охладить мой разум, я летел со скоростью стрелы, оставив Виктора далеко позади, и задыхался от морозного воздуха, ударявшего мне в лицо, словно это не воздух, а ураганный ветер.

— Остановись! – кричал Крам. – Стой!

Конечно, такой спортсмен, как болгар, догнал меня уже через полминуты, схватил за плечо и резко развернул к себе на полном ходу. Мы упали на землю, и во время падения я нечаянно заехал парню локтем прямо в нос, разбив его в кровь. Откуда‑то со стороны донесся писклявый вопль Гермионы и нечленораздельные угрозы только–только продравшего глаза Симуса. Виктор смотрел мне в глаза, вытирая льющуюся в рот кровь открытой ладонью, и смотрел без злости, а так, немного удивляясь.

— Ты псих, Гарри. Какого понесся впереди ветра? А если бы что сломал? Меня виноватым сделать хотел?

— Почему это тебя?

— Я старше, должен отвечать за младших.

— Каркаров научил? – поинтересовался я и фыркнул.

— Он, — ответил парень. – А что тебя удивляет?

Внезапно его мрачное некрасивое лицо озарила самая широкая и честная улыбка на свете, и окровавленные зубы совсем не портили такой картины веселья.

— Или тебе… как её? – он кивнул на уже приближающуюся к нам фурию. – Нравится девчонка, да? Так ты скажи мне сейчас, Гарри, — сплюнув кровь в воду, парень понимающе хмыкнул. – Я тогда ей слова не скажу, обещаю.

— Нет–нет! – я замотал головой. — Меня просто мальчишки рядом с ней злят, не люблю я их, вот и побежал! Извини, за нос…

— Что ты творишь?! – противный визг, как гвозди впивался в мои несчастные мозги, и я не выдержал, скривился. – А ты не отворачивайся от нас, не отворачивайся!

Крам сделал вид, что не замечает Гермиону и улыбаться перестал, видимо, так мне и не поверив.

— Похоже, не только ты их не любишь…

За Гермионой, спотыкаясь, неслись совершать подвиг еще двое, выставив впереди себя палочки и не сильно понимая, что происходит. Тем не менее, в том, кто виноват – они не сомневались ни на йоту.

Заспанными глазами грифиндорцы уставились на меня и безмятежно умывающегося водой из озера Крама.

Немного помедлив, ирландец все же решился и хриплым ото сна голосом закричал:

— Теперь тебя точно исключат, и не надейся! Из‑за тебя Дамблдора уволили! Это ты во всем виноват! Из‑за тебя мистер Уизли в Азкабане! Теперь наступит твоя очередь… эээ… плакать! – не слишком красноречивый, он просто не знал, что сказать, чтобы обидеть сильнее.

Невилл остался недовольным признанием Симуса о проливаемых троицей слезах, и наступил ирландцу на ногу.

— Смеяться! – исправился парень.

Гермиона вытаращила на него глаза.

— В том смысле, что наша очередь наступит… – забормотал он, поясняя свои неясные обороты речи. — Да, наступит наша очередь смеяться!

Виктор явно позабыл о кровотечении из носа, так забавно выглядели грифиндорцы, тыкающие мне в лицо палочки и обвиняющие во всех грехах, выбрав из них те, в которых моей вины как раз не слишком много. Самое смешное – самочувствием пострадавшего от моих руки они не заинтересовались.

— Трусы.

Я уставился на парня.

— Ну а что, Гарри? – болгар развел руками. – Ты один, а их вон сколько! А палочка твоя где?

— В спальне… – протянул я.

И в самом деле, не в шорты же её запихивать?

— Вот! – победно возвестил Виктор и шагнул к заучке. – Девушка… эээ…

— Гермиона, — подсказал я ему.

— Гермиона, тебе спасибо. Гарри, за мной!

На том история закончилась, и я посеменил за Виктором Крамом, оставив позади себя униженных грифиндорцев. И завидуя уже не ему, а его будущим детям. Родитель из него выйдет отличный, вне всяких сомнений. Вот только если я не убью его раньше, случайно. В огне борьбы особо не думаешь, кто перед тобой, а просто стреляешь – чтобы выжить. Потомок древних болгарских ханов терпеть не мог даже упоминаний о Пожирателях и искренне сожалел об отставке Дамблдора, но обвинял в ней не меня, а её настоящих виновников, один из которых уже сидит в тюрьме. Грязная игра на поле – его метод, внешность хищника – просто внешность, а вот цветущая в нем буйным цветом чуждая мне справедливость – действительно сложная вещь. Парень давно вырос, из него невозможно слепить последователя, как из Джинни, и невозможно заставить смириться с существованием Лорда, как Рона, ведь он уже решил для себя, что такое свет и тьма.