Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

Я отошел еще дальше от входа, присел у холодной стены и крепко обнял колени.

«Дамблдор велел следовать за черным пятном на его карте, и ловить того, кто им окажется. Пятно было одно!» — передал Филч.

Мантия–невидимка, подарок миссис Уизли, якобы принадлежавший матери — всего лишь способ проследить за мной тогда, когда я буду к этому не готов. Тогда, когда я поверю, что люди могут быть любезными, а «великий» старец Дамблдор может позабыть о первокурснике Снейпе… Что во мне не так? Я ведь не проучился еще и полгода! Откуда он знает?! Молли сказала, что мантия мне сейчас ну очень нужна, но это неправда, мне не нужна эта сто раз переколдованная тряпка. Как я мог её в бабушкин сундук засунуть?! Если мне что‑то и нужно, директор, то это истинное пророчество и твой оглушительный провал…

Глава 7

Щелчок замка в полумраке, скрип фонаря за спиной и мое дыхание — даже такие простые звуки могут означать совсем не простые события. Я замер на секунду и наклонил голову к замочной скважине, постаравшись задержать дыхание. Какое‑то шевеления я уловил и, обернувшись, довольно кивнул Филчу — животное там и уже двигается, а значит, понимает, что воля рядом, стоит только сделать несколько шагов ей навстречу…

Мы поспешили удалиться, никем не замеченные, что получалось у нас прекрасно — миссис Норисс протяжно мяукала, а эхо разносило её вой по всем коридорам подземелья. Те, кто слышал его в эти ранние часы, предусмотрительно шарахались в совершенно противоположную сторону, не стремясь к встрече с хозяином милой киски. Я шел позади завхоза, уставившись себе под ноги, и мои глаза слезились от радости, сдерживая которую я чуть не плакал. Та злость, которую я испытал совсем недавно, все еще растекалась по телу холодом и, ощущая его, я переставал ощущать все остальное. Мой ум ничто не затуманивало — я видел цель и прекрасно понимал отца, явно пребывавшего в таком состоянии «на грани» большую часть жизни.

— Эта мантия Джеймса Поттера, Гарри, а не твоей матери! И я отпускал тебя к Уизли не для того, чтобы ты подтверждал возможные сомнения Дамблдора! Ты должен был постараться расположить к себе всех, а не…

— Он никому ничего не должен! — резко перебил его хриплый голос из темного угла отцовского кабинета, озвучивший так понравившуюся мне мысль. — Ни тебе, ни тем более мне! Только свобода даст ему шанс не ошибиться с выбором своей судьбы, Северус. Тебе ли не знать! Ты пришел ко мне сам, не забывай об этом…

Отец скользнул по мне острым взглядом, отошел и вновь сел за стол, сложив руки в замок, и нервно кивнул головой.

— Вы правы, мой повелитель.

Вчера я лишился еще одного оправдания перед своей покойной матерью. Гарри Снейп встретился с Волдемортом, вселившимся в Квирелла, но земля не ушла из‑под его ног, а Хогвартс, увы, не развалился на части. Но, в моей жизни все было скучным на протяжении многих лет, по–видимому, в ней всегда все скучно и просто? И встреча с самым темным магом на планете не исключение?

Когда я зашел в отцовский кабинет, разодетый в блестящие одежды Квирелл сидел в кресле для посетителей, сложив ногу на ногу и пил мятный чай, положив локоть на стол. Мне с трудом удалось пройти дальше в комнату — голова кружилась и грозилась взорваться от боли, но, как только тюрбан был снят и я узнал, как именно Лорд живет, все ушло на задний план. Я просто стоял и слушал, вглядываясь в нечто морщинистое, ужасное, выступающее на затылке преподавателя по Защите от Темных Искусств и растягивающее его кожу до появления на ней синюшных растяжек. Рот Волдеморта еле открывался, нос был почти незаметен, но вот ощущение собственной целостности, несмотря на головную боль — результат именно его присутствия, и это очевидный факт.

— Хочешь мне что‑то сказать? — спросил он после того, как представился и похвалил меня за сообразительность, которая радует его вот уже несколько месяцев.

— Вы убили мою маму?

Отец выронил палочку, которой отрешенно играл уже несколько минут, подкидывая её в руке. Но ничего не сказал, а молча поднял её и отошел к стеллажам со склянками, где застыл, словно статуя. Его лицо освещали лишь редкие отблески свечи, попадавшие на стекло. Он был спокоен и красив. Декан Снейп совершенно не волновался, будто знал, что все произнесенное Темным Лордом ничего не изменит ни в его сыне, ни в нем самом.

Квирелл поднялся и мелкими шажками, приблизился ко мне, после чего повернулся и лицо на его голове заговорило:

— А ты сомневался? Советую задать верный вопрос, мальчик, пока у тебя есть такая возможность…

Я крепко задумался.

— Почему?

И получил ответ, много ответов.

Волдеморт перешагнул порог дома Поттеров холодным дождливым октябрьским вечером 1981 года. Не медля ни секунды, он, неслышно ступая, прошел на второй этаж — убивать меня. На парочку супругов, перекидывающихся обвинениями в неверности и черствости на кухне, маг внимания не обратил — хотел свершить все быстро и тихо.

— Я боялся тебя, Гарольд, очень боялся, и не зря… — сипел Лорд, пытаясь донести до меня свои мысли. — Но ты заплакал, громко! Звал на помощь мать, сам того не понимая…

— Пусть кричит, отребье грязнокровки! Шлюха! — кричал Джеймс.

Но мать уже взлетела по ступенькам, словно невесомая птичка, достигла двери детской, а распахнув её, мгновенно осознала, что же сейчас произойдет. Не задумываясь, она кинулась к кроватке и закрыла её своим юным телом, полным жизни, готовая погибнуть, но спасти сына.

— Зачем бы мне её убивать? — сощурился Волдеморт и кинул взгляд на отца, сцепившего руки за спиной. — Но она не уходила, стояла, плакала и кричала на меня…

Когда в комнату вихрем ворвался Джеймс Поттер, еще ничего непоправимого не произошло. Волдеморт держал перед собой палочку и медлил, как он сказал — пытался решиться, но слова все не желали срываться с губ. Он чувствовал подвох, и разум пытался одолеть страх.

— Отдай его мне… — сказал Лорд перепуганной маме. — И разойдемся. Вы слабы, мне не противники. Прекратите борьбу, и родятся у вас еще отпрыски… Будете жить все, — он кивнул на младенца, — прославляя мое великодушие! — и презрительно усмехнулся из‑под черного капюшона, надвинутого на глаза.

Мать засомневалась — моя жизнь, пусть и вместе с Темным Лордом, казалась ей лучшим выходом, чем моя смерть. Она прижала сына к себе, посмотрела в его зеленые глаза, зажмурилась и дрожащими руками протянула ребенка тому, кто все же принял сложное для себя решение — пощадить его. Но ничто не вечно, любит иногда говорить отец, вот видно и любовь Джеймса Поттера не выдержала испытания изменой. Может, он умом двинулся? Как тот, кто так рьяно боролся со злом, мог поступить подобным образом? У меня защемило где‑то в области сердца, как только я представил, что почувствовала мать, услышав бездушные слова мужа, решившего отомстить беззащитной женщине так, как не всегда решаются мстить друг другу даже самые лютые враги.

Джеймс шагнул к Лили и зло сказал, словно выплюнул:

— Он носит мою фамилию! Лучше умереть, чем знать, что ты, грязное существо, отдала ребенка врагу! — и поднял палочку на Волдеморта.

— Нет, Джеймс, нет… — шептала мама сквозь слезы.

Думаю, ему было все равно тогда, на кого её поднимать. Поттер тоже принял решение — умереть, но унести позор, то есть секрет о моем рождении, с собой в могилу. О письме Северусу он не догадывался, и тут мать ему солгала, наивно рассчитывая на прощение мужа. Однако грифиндорская гордость оказалась качеством более коварным, чем всем открытое зло Темного Лорда. Мама инстинктивно вскинула палочку, увидев, что Лорд направил свою на её мужа. Так они и стояли посреди комнаты, направляя палочки друг на друга. Все трое медлили, как будто понимали, что не должны здесь находиться, не должны так поступать, и уж тем более не должны погибать. Я молчал на руках матери, крутил головой и даже не думал плакать. Вокруг меня стояла зловещая тишина, за которой явно притаилась поджидающая свои жертвы смерть.

Все произошло мгновенно, как только Джеймс открыл рот, пытаясь произнести хотя бы начало смертельного заклинания. Он прекрасно знал, что кто‑кто, но Волдеморт в этом деле гораздо опытнее его, да и просто — во стократ умнее, сильнее, и быстрее. Вначале Авада убила Джеймса, затем мою мать, бросившуюся к нему, а следом устремилась и ко мне — Лорд разозлился, из‑за чего и проиграл.

— Да, Гарольд, я понял, что проиграл Дамблдору, как только луч коснулся твоего лба. Я ощутил пустоту. Она затягивала меня к себе куда‑то далеко, к самой границе бытия. Там я многих увидел, очень многих… и твою мать в их числе. Она кидалась на своего мужа с кулаками и проклинала его… — он замолк, и попытался прочистить горло, или что там у него, надрывно прокашлявшись. — Они разошлись в разные стороны, мальчик, и ты должен понять, что каждый выбирает свою сторону, всегда! И в жизни, и в смерти!

Пророчество было ложным, или недосказанным, об этом знала лишь Беллатрикс Лейстрейндж, прибывшая на помощь хозяину первой, и именно она видела седовласого старика у дома Поттеров, пока еще целехонького дома. Там же она что‑то подслушала, но что именно — неизвестно. Он взмахнул палочкой, и здание разрушилось в одно мгновение, заодно разрушив все магические отпечатки произошедшего и погребя под собой последнего представителя древнего чистокровного рода. Гарри Поттер должен был вырасти и встать на защиту Британии, если бы возникла такая потребность, не задавая лишних вопросов и не испытывая ровно никаких сомнений. Но развоплощение — не смерть, и дух Волдеморта еще долго витал над развалинами в ярости от своего бессилия и чужой победы, подмечая все особенности поведения Дамблдора и его неуместные улыбочки исподтишка. Страна была свободна, а директор был доволен, что естественно и почти правильно. Но просматривая картинки в своей голове, посылаемые Волдемортом мне через отца, более сильного в вопросах сложной легиллименции, не доволен был я! Ненависть не кипела внутри, нет, просто она постепенно находила причины своего существования, которых ранее мне не хватало.