Николай Платошкин - Жаркое лето 1953 года в Германии

• Название: Жаркое лето 1953 года в Германии
• Автор: Николай Платошкин
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94849-577-9

Книга посвящена редко освещаемым событиям — восстанию рабочих ГДР в июне 1953 года, которые до сих пор вызывают споры исследователей и общественности. Что это было: первое восстание против сталинизма или попытка внешних сил использовать ошибки руководства Восточной Германии в своих целях? На основании документов дана динамичная панорама противоборства дипломатических и разведывательных служб СССР, США, Франции и Англии на немецкой земле. В июне 1953 года все послевоенное развитие Европы могло пойти совсем иначе. Но исторический шанс для этого был упущен.

Автор-дипломат из нового поколения российских экспертов по Германии вводит в читательский оборот много новых фактов и сведений, приводит биографии основных политических фигур, дает фактический материал, характеризующий экономику двух Германий.

Книга написана ярко и увлекательно и представляет интерес для самого широкого круга читателей.

---

Многочисленные аварии на угольных шахтах бассейна Цвиккау — Эльсниц, оказывается, происходили не из-за изношенности оборудования и авральных методов работы, а из-за того, что техническим руководителем одной из шахт был некто Кандлер, член НСДАП с 1933 по 1945 год, который к тому же якобы был осведомителем гестапо.

Сталелитейный завод в Бранденбурге в ноябре 1952 года не смог отгрузить потребителям 40 тыс. тонн готовой продукции из-за нехватки вагонов. И это списывалось на происки «империалистических агентов». То же самое якобы имело место и на тракторном заводе Бранденбурга, который вместо запланированных в 1952 году 678 гусеничных тракторов выпустил только 12.

Вообще записка МИД СССР читается как очень толковый анализ узких мест экономики ГДР. Вот только причины этих трудностей оказывались слишком уже простыми. В октябре 1952 года 10 % всей продукции машиностроения составлял брак. В пищевкусовой промышленности цифра брака была просто страшной — 41 %.

Трудности со снабжением населения продовольствием объяснялись плохим составлением планов распределения продуктов питания по разным округам. Например, сливочное масло часто выдавалось населению вместо маргарина, хотя маргарином были завалены склады некоторых заводов. Раздача масла привела к тому, что в начале IV квартала 1952 года в ГДР были исчерпаны все его резервы, и пришлось просить срочной помощи СССР[175].

Совсем смешно выглядели упреки в адрес минфина ГДР, который вознамерился организовать выдачу рождественских премий рабочим (аналог советской «тринадцатой зарплаты») не наличными, а путем перечисления на личные счета. Эта прогрессивная мера вызвала «беспокойство» населения.

Наконец, на счет «пятой колонны» относили срыв поставок из ГДР в СССР ряда заранее согласованных товаров. Например, к концу 1952 года в Советский Союз не ушло ни одного из 40 обещанных паровозов. Всего план поставок из ГДР в СССР за 10 месяцев 1952 года был выполнен лишь на 58 %. Но на самом деле причины были объективными: у ГДР не хватало металла на собственные нужды, а нарастить мощности можно было лишь за счет импорта некоторых видов сырья, на закупку которого в свою очередь нужны были упомянутые выше дефицитные изделия машиностроителей. Налицо был заколдованный круг, вызванный лишь одной, уже упоминавшейся, причиной: несоответствием честолюбивых цифр пятилетнего плана имеющимся финансовым возможностям.

В целом экономика ГДР конца 1952 — начала 1953 года походила на несущийся на огромной скорости автомобиль, у которого отказали тормоза и закончился бензин. Хотя за первые девять месяцев 1952 года промышленное производство в стране выросло на 16,5 % по сравнению с аналогичным периодом 1951 года[176], уже абсолютно четко обозначились узкие места экономики. Например, чугуна было выплавлено только 77,5 % от планового задания, каменного угля добыто 88,9 %, грузовых автомобилей произведено 48,6 %, паровых котлов — 30,8 %. В этих цифрах, как в зеркале, видны основные диспропорции: нет железной руды и угля (здесь приходилось во многом полагаться на импорт), значит, нет машин и оборудования. А без экспорта этой продукции (в СССР, в частности, в 1952 году не поступило ни одного судового котла) нельзя было получить сырье и продовольствие.

И в это время масса средств распылялась на многочисленные стройки. Вместо того чтобы вводить в строй только самые важные объекты, было заложено очень много таких, которые могли бы и подождать. Это была обычная беда плановой экономики: если заложишь фундамент, можешь получить дополнительные средства. Но вот их-то как раз в ГДР и катастрофически не хватало. Поэтому и план ввода в строй, например, объектов энергетики за девять месяцев 1952 года был выполнен только на 10,2 %.

В третьем квартале 1952 года производительность труда выросла на 15,6 %. В этот же период рост зарплаты рабочих составил 11,1 %, ИТР — 17,3 %. Весь год зарплата росла опережающими темпами, что в совокупности с неоднократными снижениями цен в государственной розничной торговле создало давление избыточной денежной массы на потребительском рынке. Госторговля вместе с кооперативной давала ранней осенью 1952 года 59 % розничного товарооборота (52,2 % в 1951 году)[177]. Пока частника зажимали не столько прямыми административными методами (к ним перешли чуть позднее), сколько экономическими (например, не выделяли им фондируемые, дефицитные товары). Поэтому если товарооборот частной торговли снизился в 1952 году на 1,9 % (за первые девять месяцев года), то государственная торговля увеличила продажи на 40 %.

На первый взгляд, население ГДР должно было быть довольным. За три квартала 1952 года было продано больше на 92,6 тысяч тонн мяса, чем за тот же период 1951 года, яиц — на 238,2 млн. штук, сахара и кондитерских изделий — на 106,6 тысяч тонн. Но положение стало резко ухудшаться во втором полугодии. Госторговля только за третий квартал 1952 года недополучила от сельского хозяйства 35 тыс. тонн мяса. Вылов рыбы был ниже запланированного на 30 %, а по импорту не было получено 36 % необходимого сливочного масла (значит, дело было вовсе не в бестолковом планировании). Население действительно только-только начало наедаться, как в конце 1952 года возникли перебои с животными жирами, рыбой, овощами, маргарином, сливочным маслом. Одной из причин этого было сложившееся в сельском хозяйстве ГДР критическое положение, которое будет подробнее описано ниже.

Но осенью — зимой 1952 года были проблемы не только с продуктами. Не хватало шерстяной ткани, кожаной обуви (хотя в 1952 году ее было продано больше на 2 млн. пар — очень хорошее достижение), нижнего трикотажа, столового и постельного белья, эмалированной посуды, часов, швейных машинок и велосипедов. Проблемы возникли даже с топорами и пилами. Здесь причина была в том, что для производства обуви и тканей не хватало импортного сырья, а весь металл шел на производство очень металлоемких экспортных товаров. Сколько, например, топоров поглощал один только прокатный стан!

Трудности со снабжением стали сопровождаться зимой 1952/53 года перебоями с электроэнергией, которую стали давать в жилые дома всего на несколько часов в день. Население было особенно недовольно потому, что в первой половине 1952 года его жизненный уровень рос, да еще и неплохими темпами. Люди не понимали, что происходит, так как большинство из них и в глаза не видело цифр пятилетнего плана, а если и видело, то понятия не имело, насколько они труднодостижимы.

И все же возмущение людей было бы не таким сильным, если бы не обострилась до предела ситуация в сельском хозяйстве, ставшая в определенной мере причиной перебоев с продовольствием.

В принципе сельское хозяйство ГДР подошло к 1952 году с неплохими результатами, что явилось в том числе и следствием значительных капитальных вложений государства в аграрную сферу — 3 млрд. марок в 1945–1952 годы[178]. В 1952 году был достигнут, а в отдельных отраслях и превзойден урожай 1938 года. Например, средняя урожайность пшеницы уже в 1951 году составила 32,2 ц/га (в 1934–1938 гг. — 24,6), ржи — 23,4 ц/га (в 1934–1938 гг. — 17,1). Урожайность картофеля не превзошла довоенный уровень (хотя сразу после войны она была ниже), чему в немалой степени способствовал «подарок» из США — колорадский жук. Масличные культуры и сахарная свекла также держались по урожайности на предвоенном уровне. Поголовье крупного рогатого скота выросло по сравнению с 1936 годом на 12 %, а свиней в 1952 году было больше, чем в 1938 году на целых 59 %. К моменту созыва II партконференции СЕПГ с помощью государства на селе было построено 170 тысяч жилых домов, конюшен и других хозяйственных построек, создана 581 машинно-прокатная станция с 16 тысячами тракторов[179].

15,4 % производственной площади на селе принадлежало мелким крестьянским хозяйствам, которые составляли 46,9 % всех крестьянских дворов. 55,3 % площади обрабатывали середняки (5–20 га) (еще 46,9 % хозяйств). «Кулаки» (20–50 га) располагали 19,6 % площади, но составляли всего 5,5 % хозяйств. Наконец, были еще и помещики (свыше 50 га) — 9,7 % площади и 0,7 % хозяйств.

Часть своего урожая (нормы рассчитывались с каждого гектара сельскохозяйственной площади и с каждой головы скота) крестьяне были обязаны сдавать государству по твердым ценам. 15 февраля 1951 года правительство ГДР еще больше дифференцировало нормы обязательной сдачи продукции в зависимости от размеров хозяйств. 162 тысячи самых мелких хозяйств, имевших менее 1 га земли, были полностью освобождены от поставок[180]. Чем больше крестьянин имел земли и скота, тем выше были нормы обязательной сдачи продукции. Правда, с другой стороны, новый порядок поощрял тех, кто ведет хозяйство интенсивно. Если при урожайности 16 центнеров зерновых с гектара крестьянин сдавал 57 % собранного зерна, то при урожайности в 22 центнера — только 42,1 %.

Основное бремя сельхозпоставок несли середняки, которые в 1952 году давали государству 56,9 % зерна и 64 % мяса. Помещики давали только 4,3 % мяса (в 1949 году — 8,5 %).