Николай Платошкин - Жаркое лето 1953 года в Германии

• Название: Жаркое лето 1953 года в Германии
• Автор: Николай Платошкин
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94849-577-9

Книга посвящена редко освещаемым событиям — восстанию рабочих ГДР в июне 1953 года, которые до сих пор вызывают споры исследователей и общественности. Что это было: первое восстание против сталинизма или попытка внешних сил использовать ошибки руководства Восточной Германии в своих целях? На основании документов дана динамичная панорама противоборства дипломатических и разведывательных служб СССР, США, Франции и Англии на немецкой земле. В июне 1953 года все послевоенное развитие Европы могло пойти совсем иначе. Но исторический шанс для этого был упущен.

Автор-дипломат из нового поколения российских экспертов по Германии вводит в читательский оборот много новых фактов и сведений, приводит биографии основных политических фигур, дает фактический материал, характеризующий экономику двух Германий.

Книга написана ярко и увлекательно и представляет интерес для самого широкого круга читателей.

---

Еще более резко возросла эмиграция населения ГДР в первом квартале 1953 года, когда стали сказываться последствия мер, направленных против частников в городе и деревне. Если в декабре 1952 года на Запад ушли 12 тысяч человек, то в январе 1953 года — 15,5 тысяч, в феврале — 29,3 тысячи, а в марте — 39 тысяч. Особенно тревожило то, что среди «беженцев из республики» (официальный термин, применявшийся к данной категории лиц в ГДР) стало много служащих органов государственной власти, полицейских и членов СЕПГ.

Первоначально ЦК СЕПГ видел основную причину оттока населения в слабой идеологической работе партии. Была усилена пропаганда, расписывавшая в черных красках «лишения» беженцев из ГДР в ФРГ. Однако она еще больше озлобляла граждан ГДР, которые могли без проблем посетить Западный Берлин и удостовериться в обратном. Тогда власти ГДР усложнили процедуру выдачи так называемых межзональных пропусков, необходимых для посещения ФРГ. Но эта мера ударила как раз по тем, кто не собирался бежать и хотел посетить Западную Германию совершенно легально. Особенно серьезно задел этот странный шаг представителей творческой интеллигенции ГДР, для которых участие в различного рода симпозиумах в ФРГ стало требовать гораздо больших усилий по улаживанию выездных формальностей.

Справедливости ради следует отметить, что и из ФРГ в ГДР приезжали немцы. В 1951 году таковых было 27 тысяч, в 1952–24 тысячи. Но в 1953 году этот приток резко замедлился: за пять месяцев 1953 года из Западной Германии в Восточную прибыли только 4,5 тысячи человек. Власти ГДР пытались увеличить эту цифру путем более внимательного отношения к переселенцам, которых предписывалось обеспечивать хорошими рабочими местами. Однако фильтрация в лагерях МГБ ГДР явно не способствовала наплыву иммигрантов из ФРГ, за которыми как «нестойкими» все равно устанавливалось наблюдение. Кроме того, вновь прибывших запрещалось селить в приграничных с ФРГ районах.

Приходится признать, что многие административно-репрессивные меры в ГДР в конце 1952 — начале 1953 года принимались по рекомендации «советских друзей» или были вызваны желанием копировать советский опыт даже в мелочах. 4 января 1953 года «Нойес Дойчланд» опубликовала решение ЦК СЕПГ об уроках из процесса Сланского. Начались гонения на коммунистов еврейской национальности, особенно тех, кто во время войны жил в эмиграции на Западе. Еще 1 декабря 1952 года был арестован бывший член Политбюро Пауль Меркер, приговоренный позднее на закрытом процессе к длительному тюремному заключению. Бывший начальник канцелярии президента ГДР Вильгельма Пика профессор Лео Цукерман сбежал в Западный Берлин, опасаясь ареста. Был закрыт журнал «Дер Вег» («Путь»), писавший о проблемах евреев.

Но настоящая антисионистская кампания началась после опубликования 13 января 1953 года в советской прессе материалов о раскрытии «заговора врачей-убийц». Руководство СЕПГ реагирует молниеносно: уже 14 января был отстранен от должности министр здравоохранения Штайдль (ХДС), которого обвиняли в плохом медицинском обслуживании Группы советских войск в Германии и народной полиции. 15 января была образована специальная комиссия по проверке работы правительственной больницы и больниц, обслуживавших народную полицию. Под особый контроль была взята Еврейская община ГДР. В конце января 1953 года Объединение лиц, преследовавшихся при нацистском режиме, объявило об исключении из своих рядов нескольких «сионистских агентов», хотя это уже не помогло: 22 февраля организация была распущена.

Интересно, что в январе 1953 года и в ФРГ возникла внутриполитическая напряженность. Тоже 15 января британские оккупационные власти объявили об аресте семи бывших видных нацистов, в том числе статс-секретаря министерства пропаганды Геббельса Науманна, которых обвиняли в заговоре с целью организации государственного переворота в ФРГ. Аденауэр был возмущен, что англичане даже не поставили его в известность, и жаловался американцам, что Лондон выставил Западную Германию в глазах всего мира, и особенно ГДР, как заповедник непуганных нацистов. Однако к удивлению канцлера Верховная комиссия США в Германии опубликовала 19 января 1953 года результаты проведенного ею опроса, согласно которым 44 % жителей ФРГ считали, что в идеях нацистов было больше хорошего, чем плохого. Американцы сделали из этого публичный вывод, что нацизм представляет для ФРГ гораздо большую опасность, чем коммунизм. Аденауэр упрекал своих заокеанских покровителей в том, что они льют воду на пропагандистскую мельницу СЕПГ и требовал немедленного освобождения всех немцев, осужденных западными союзниками за военные преступления (примечательно, что церковь в своих проповедях почему-то не критиковала американцев, хотя постоянно требовала освобождения немецких военных преступников в СССР).

Между тем в начале 1953 года партийные организации СЕПГ с мест стали сообщать о готовности рабочих некоторых предприятий начать забастовки против повышения норм выработки. Иногда они были столь высокими, что рабочие оставались практически без заработной платы. Только благодаря вмешательству правительства ГДР в январе 1953 года удалось предотвратить забастовку на заводе искусственного волокна имени Вильгельма Пика. Рабочие были не против норм как таковых, но они справедливо требовали, чтобы при начислении заработной платы учитывались простои, происходившие по вине администрации (главным образом, из-за срыва поставок сырья). Простои же эти собственно происходили и не по вине администрации, а потому, что в начале 1953 года экономике ГДР элементарно не хватало импортных материалов для обеспечения прежних высоких темпов роста промышленности.

Холодная зима 1952–1953 годов еще больше обострила трудности с углем и электроэнергией для населения, так как все шло на удовлетворение нужд индустрии. И опять раскрывались очередные группы вредителей на шахтах и электростанциях. 7 февраля 1953 года магистрат столицы ГДР издал распоряжение о запрете продажи жителям Западного Берлина еды и напитков в ресторанах, столовых и гостиницах восточной части города. Были введены ограничения на автобусное и трамвайное сообщение между советским и западными секторами столицы Германии. 19 февраля вступило в силу распоряжение правительства ГДР «Об обеспечении сельскохозяйственного производства и снабжения населения», предусматривавшее конфискацию земельных угодий у тех крестьян, кто не выполнял свои обязательства по госпоставкам. Именно после принятия этого распоряжения бегство богатых крестьян и некоторых середняков в ФРГ приобрело массовые формы. Это позволило Аденауэру отвлечь общественное мнение собственной страны от скандала вокруг бывших нацистов. В феврале канцлер посетил Берлин и поддержал предложение канадского правительства о переселении бежавших из ГДР крестьян в Канаду, чтобы они могли сохранить свою профессию (в ФРГ свободных земель не было). Одновременно Аденауэр обратился за финансовой помощью к США, ссылаясь на то, что правительству ФРГ не хватает 1,1 млрд. марок в год на интеграцию беженцев из ГДР. Однако посетивший Бонн в начале февраля госсекретарь США Даллес обошел эту просьбу молчанием.

Не удался Аденауэру и другой внешнеполитический маневр. 21 февраля 1953 года он обратился к западным Верховным комиссарам с просьбой о немедленном оснащении военных формирований ФРГ современным оружием, мотивируя это ростом военной мощи ГДР. К возмущению канцлера на сей раз «страшилка» не возымела никакого действия: канцлеру ответили жестким отказом. Такая же судьба постигла и повторные обращения Аденауэра по данному вопросу.

Но вернемся в ГДР, которая в начале 1953 года переживала пик обострения классовой борьбы. Шло наступление на частных торговцев, богатых крестьян и предпринимателей. В принципе, если бы эти меры не сопровождались вдруг объявленным с некоторым опозданием после II партконференции СЕПГ введением режима экономии (об этом подробнее ниже), то вполне возможно, что никакого взрыва народного гнева в июне 1953 года так бы и не произошло. Рабочие, мелкие и часть средних крестьян, а также интеллигенция в принципе не страдали от «обострения классовой борьбы». Правда, все больше давали знать о себе перебои со снабжением маслом, мясом и молоком в государственной коммерческой торговле. Зимой 1953 года участились отключения электроэнергии для населения. ЦК СЕПГ в феврале 1953 года провел детальный анализ положения в экономике ГДР и пришел к следующим выводам: надо было либо еще больше активизировать курс на строительство социализма (чтобы быстрее перепрыгнуть через болезненную фазу «обострения классовой борьбы»), либо срочно снижать темпы развития явно задыхавшейся от структурных диспропорций экономики. Руководство ГДР решило сделать ставку на первый вариант, но одновременно просить СССР об экономической помощи. И в тот момент, когда руководство ГДР размышляло о стратегии дальнейшего развития страны, весь мир потрясло известие о смерти в Москве 5 марта 1953 года лидера Советского Союза И. В. Сталина. Еще в декабре 1952 года день рождения советского лидера был ознаменован в ГДР началом первых телевизионных трансляций. Тем более страшным было мартовское известие о кончине вождя социалистического лагеря. В ГДР был объявлен государственный траур, а жилой массив металлургического комбината «Ост» переименовали в Сталинштадт. В Берлине, как, впрочем, и во всех столицах мира, государственные деятели замерли в ожидании сигналов от нового советского руководства.