Кеннет Роуз - Король Георг V

• Название: Король Георг V
• Автор: Кеннет Роуз
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028082-3, 5-9660-1444-2

Георг V.

Последний из английских королей, чье правление было озарено отблеском Викторианской эпохи.

Тихий, мягкий человек, сумевший удержать страну от хаоса и во время Первой мировой войны, и во время политических кризисов 1920-х гг. и экономических катастроф 1930-х…

В бурную эпоху исторических перемен, когда империи Европы рушились одна за другой, династия Виндзоров смогла сохраниться на троне лишь благодаря Георгу V.

Как ему удалось совершить это?

Ответ на этот вопрос вы найдете в великолепной книге Кеннета Роуза «Король Георг V», удостоенной престижнейших премий Великобритании.

---

И наконец, замечу, что даже в те времена, когда формальности соблюдались более строго, о достоинствах лорд-канцлера никогда не судили по его головному убору».

«Нахожу это письмо очень грубым», — написал король и поручил Стамфордхэму наладить отношения.

Аналогичный обмен репликами имел место несколько лет спустя, когда Стамфордхэм заявил, что Биркенхед должен спрашивать у короля разрешение на поездку за границу: «Его Величество обратил внимание на то, что в последнее время его министры покидают страну без соответствующего разрешения. На сей счет существует старая добрая традиция, которая, как надеется король, будет соблюдаться. Конечно, Е.В. не ожидает, что министры будут спрашивать у него разрешения поехать на несколько дней в Париж…»

Вместо того чтобы пойти королю навстречу, Биркенхед забросал Стамфордхэма сообщениями о конституционных прецедентах, позволяющих приезжать и уезжать, когда ему вздумается, а в заключение язвительно добавил: «Заверьте короля в моем глубоком уважении; если он пожелает, чтобы я советовался с ним по поводу моих кратковременных отлучек (после семи месяцев непрерывной и напряженной работы), то я, конечно, сочту своим долгом доставить удовольствие Его Величеству».

На флоте и во время охоты король не раз встречал таких чрезвычайно общительных людей, и его периодические стычки с Биркенхедом, деловые качества которого он вскоре оценил, не оставляла у него неприятного осадка. Гораздо больше беспокойства доставлял ему премьер-министр, причем скорее по недомыслию и невнимательности, нежели сознательно имея намерения быть невежливым. Например, он знал, как был недоволен король, когда ему навязали лорда Бивербрука в качестве канцлера герцогства Ланкастерского — министра, который отчасти отвечает за состояние личных финансов короля. И тем не менее уже после войны Ллойд Джордж вновь повторил свою ошибку, назначив на этот пост сэра Уильяма Сазерленда. Стамфордхэм передал ему формальное согласие короля, однако добавил, что «Его Величество считает его вряд ли пригодным для данной должности». Об этом человеке мало кто положительно отзывался. «Моим попутчиком в машине оказался отвратительный тип по фамилии Сазерленд, — писал во время войны Ханки, — что-то вроде политического паразита на теле Л. Дж.». Он был известен тем, что по заданию своего хозяина организовывал нужные публикации в прессе и, как поговаривали, «торговал в клубах титулами баронетов». Как король, так и его герцогство не заслуживали столь скомпрометированного человека в должности канцлера.

Даже в Букингемском дворце король иногда знал о правительственных делах не больше, чем любой читатель газет; в Балморале он чувствовал себя «изолированным, почти отрезанным от официальных источников». Отчасти в этом был виноват он сам. Возобновив в 1919 г. свои традиционные отпуска в Шотландии, он на первых порах избавился от дежурного министра — официально на том основании, что король, дескать, желает освободить и без того чрезмерно занятых членов кабинета от дополнительной нагрузки. Также вполне возможно, что он, не доверяя Ллойд Джорджу, хотел исключить возможность того, чтобы кто-то из министров легко вписался в его семейный круг. В отсутствие этого традиционного звена, до тех пор связывавшего Балморал и Уайтхолл, обязанность информировать короля о текущих делах предстояло выполнять аппарату премьер-министра, который с ней не справился. Однажды летом личный секретарь Бонара Лоу, отправившись с женой в горы Шотландии, позвонил по телефону в Балморал, чтобы узнать, нет ли каких известий о ходе забастовки железнодорожников, уже несколько дней полностью парализовавшей страну. «Ни единого слова, — ответил ему Стамфордхэм. — От имени короля я посылаю телеграмму за телеграммой и ни разу не получил ответа».

Возникает вопрос, почему Стамфордхэм просто не снял трубку и не попросил телефонистку соединить его с Даунинг-стрит, 10. Причина не в отсутствии соответствующего оборудования, а в нежелании короля и двора его использовать. Еще в 1883 г. между Балморалом и почтовым отделением в Баллатере была проложена телефонная линия — чтобы как можно быстрее принимать и отправлять телеграммы; в 1908 г. замок был оборудован полноценной телефонной связью, имевшей выход на телефонную станцию в Абердине, а следовательно, и на Лондон. К 1896 г. Виндзор уже мог разговаривать с Букингемским дворцом и Мальборо-Хаус; Букингемский дворец до сего дня сохраняет свой первоначальный абонентский номер 4832, хотя название коммутатора «Виктория» сменилось безликим номером 930. В Сандрингеме телефон тоже появился достаточно рано. Однако из письма, написанного там в 1906 г. сэром Дайтоном Пробином, можно понять то раздражение, которое испытывали к нему здешние обитатели: «Сейчас я возьму свое стило и следующие четверть часа буду быстро писать, поскольку у меня есть время до того, как придет почта, если не помешают. „Черт возьми, заработал телефон и украл у меня пять минут!“»

Известно, что король любил пользоваться телефоном, чтобы поболтать. На сей счет он с удовольствием рассказывал теперь уже широко известную историю о том, как каждое утро звоните этой целью сестре, принцессе Виктории. «Конечно, — пояснял он, — мы не всегда разговариваем чересчур вежливо. Однажды ее телефон зазвонил в обычное время, она подняла трубку и говорит: „Алло, старый дурак!“ И тут слышится голос телефонистки: „Прошу прощения, Ваше Королевское Высочество, но Его Величество еще не на линии“». Тем не менее для серьезных дел он старался не использовать это устройство. Когда однажды утром он позвонил лорд-камергеру, тот так удивился, что отметил это событие в дневнике.

Министры, как и король, не доверяли телефону — во многом потому, что в те дни звонок можно было сделать только с помощью телефонистки, которая могла подслушивать. С другой стороны, даже на Даунинг-стрит телефоны обслуживались не круглосуточно. В 1919 г. Ллойд Джордж, ужиная в доме Холдена, обнаружил, что он забыл на Даунинг-стрит, 10, документ, который хотел обсудить, и попросил дворецкого туда позвонить. К телефону никто не подошел. А по воспоминаниям Клемента Эттли, вплоть до прихода к власти в 1940 г. Черчилля не существовало телефонной линии, которая соединяла бы Даунинг-стрит и Чекере, загородный дом премьер-министра. Единственный телефон стоял только у дворецкого. Даже Джеффри Доусон, редактор «Таймс» с 1912 по 1919 г. и снова с 1923 по 1941 г., не имел в своем йоркширском доме телефона в течение всего первого срока пребывания на этом посту и первых двенадцати лет второго. Когда он хотел позвонить к себе в редакцию, то добирался до ближайшей почты, находившейся почти в миле от дома. Поэтому совсем неудивительно, что в 1919 г. Балморал ожидал телеграмму от премьер-министра, даже не помышляя об использовании телефона.

Пренебрежение со стороны Ллойд Джорджа больно ранило короля и вызывало гнев у Стамфордхэма. Наперсница Ллойд Джорджа мисс Стивенсон просила его быть более внимательным. «Я сказала ему, что он уделяет королю не слишком много внимания, — писала она в дневнике, — старается не ездить во дворец, даже когда может это сделать, и постоянно отклоняет приглашения в Виндзор. Неудивительно, что король чувствует себя немного обиженным». Бестактность премьер-министра оказалась заразительной для его сотрудников: Сазерленд и Дж. Т. Дэвис даже не считали нужным вставать, когда в их комнату входил личный секретарь короля. Один чуть более вежливый чиновник был шокирован, увидев, как Стамфордхэм терпеливо сидит в приемной на Даунинг-стрит, 10, на простом деревянном стуле, словно где-нибудь в зале ожидания на вокзале. Стамфордхэм, который даже среди своих коллег по Букингемскому дворцу имел репутацию «язвительного и всегда критически настроенного», мстил тем, что не оставлял без внимания ни один промах, допущенный Ллойд Джорджем. Как-то раз он с горечью сказал Ханки, что премьер-министр отсутствовал в палате общин как раз тогда, когда там зачитывали послание короля. Ханки объяснил, что тот был болен. Стамфордхэм на это ответил: «Да, Ллойд Джорджа начинаешь подозревать в таких вещах, в каких другого никогда не заподозришь».

Король был настроен более миролюбиво. В 1921 г., находясь в Кносли, в гостях у лорда Дерби, он узнал, что Ллойд Джордж пребывает в подавленном настроении в связи с тем, что Бонар Лоу из-за болезни вынужден уйти в отставку. Он тут же написал ободряющее письмо, адресованное в Лондон Стамфордхэму, но в действительности предназначавшееся отчаявшемуся премьер-министру. В нем были такие теплые строки:

«Я твердо верю, что Ллойд Джордж сейчас нужен стране больше, чем когда бы то ни было, и что громадное большинство народа его поддерживает… Можете передать П.М., что я полностью ему доверяю и сделаю все, что в моих силах, чтобы ему помочь…

Ни один человек не в состоянии сделать то, что делает Л. Дж. — для этого нужно два П.М.! Я вполне понимаю, что без Б. Л., который так много для него сделал, он чувствует себя одиноким и едва ли не сломленным…