Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга

• Название: Княгиня Ольга
• Автор: Светлана Кайдаш–Лакшина
• Жанр: Историческая проза
• ISBN: ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

О великой русской княгине Ольге (? — 969), жене киевского князя Игоря Рюриковича, рассказывает новый роман писательницы–историка Светланы Кайдаш–Лакшиной.

---

Княгиня Ольга и Валег переглянулись, и Порсенна легко, словно перышки подкинул, сказал:

— Да, да, похоже, как у христиан Святой Дух веет всюду… Но у русов все сказки о чудо–конях, наверное, оттуда… Однако троянцы верили, что и вода может оплодотворить женщину, и вера эта сохранилась в этом обряде Ивана Купалы.

Он кивнул на костры и длинные змеи хороводов из женщин и девушек. Парни сгрудились у костров, перепрыгивая через них.

Все замолчали, и тишину нарушил Валег:

— И Днепр поэтому скифы звали Борисфеном? Я слышал, что дочь его стала женой скифского царя Папая и прародительницей скифского народа…

Даже Порсенна засмеялся, и Валег был доволен, что княгиня Ольга так тепло на него взглядывала, утирая платком лицо. Давно он не видел, чтобы она так искренне и долго хохотала. Наконец она сказала:

— Порсенна всех нас сделает этрусками и троянцами и заставит читать Гомера… И Плиния? Про лошадей?

— Да, да, Плиния, — подтвердил Порсенна.

Смех разбил раздражение, которое принес с собой Валег, и всем стало покойно, словно избавились от опасности.

Но старик не договорил, его что‑то томило, и хотя все устали, он сказал:

— Я понимаю, что вы утомились, но скажу важное, и только тогда мы поймем символ Гипербореи.

— Гефест, — произнес он, — хотел овладеть Афиной, когда она во время Троянской войны попросила его выковать ей собственные доспехи… Семя Гефеста пролилось мимо и попало Матери–Земле… Она и родила Эрихтония — получеловека–полузмея… Афина заботилась о нем как о собственном сыне… Спрятала его сначала в свой ларец, а потом под свою эгиду[185] на груди. Потом он стал царем Афин, она же держала в Эрихтейоне священную змею, которую кормили медовыми лепешками, по–славянски — пряниками… Царский афинский род пошел от него, и все афиняне как амулет носили золотую змейку. Как и гиперборейцы… И сейчас — я вижу — носят, — добавил старик.

И опять все замолчали надолго, и Валег, которому понравилась его новая роль, опять сказал, рассчитывая на успех, и получил его:

— Аполлон, Аполлон… Предположим, я соглашусь. Но как же тогда — Белее?

— Белее — это и есть славянский Аполлон, — тихо ответил Порсенна, будто выдал свою заветную тайну…

Валег сказал недовольно:

— Идол Аполлона еще недавно стоял в Греции на горе Афон…

— На Валааме тоже стоял Аполлон, — пробормотал Порсенна, не глядя на лекаря, — еще до того, как там устроили северные боги Вальгаллу… Валаам и Соловецкие острова — это северный рай…

Глава 19 Скифия Исторический колодец Пифагор в Гиперборее и амазонки

Княгиня Ольга помнила, какими важными людьми были и каким почетом и уважением пользовались лекари в ту пору, когда была она привезена князем Игорем ко двору князя Олега.

Лекарей было десять, и когда кто‑то из княжеской семьи заболевал, то звали их всех сразу. Каждый давал совет при других, а князь Олег внимательно выслушивал всех десятерых, спрашивал обо всех зельях, что советовали лекари. Ольга тогда была очень удивлена этим обычаем, а супруг ей потом шепнул, что князь Олег велел так делать, чтобы никто из лекарей не посмел никого из княжеской семьи отравить, извести каким‑нибудь зельем. Одного лекаря можно склонить к этому и подговорить, а всех десятерых не подговоришь. Кроме того, каждый будет стараться показать князю свое рвение и в случае чего не будет скрывать своих сомнений. Князь Игорь думал, что кто‑то из киевлян после убийства князей Аскольда и Дира пытался отравить князя Олега. В то время погиб верный его боярин, отведав из чаши, посланной, князю, потому что в чем‑то усомнился, что‑то ему примерещилось — и не зря… Вот с той поры и стал князь Олег содержать десятерых лекарей и платил всем им не скупясь.

Видимо, потому об этом вспомнила княгиня Ольга, что давно уже не могла доверять Валегу, хотя и корила себя, что впадает в грех подозрительности, но ведь себя не уговоришь: если не веришь, то не веришь…

Да и смущало ее, что старый Порсенна и нянька не жаловали лекаря. И княгиня видела, как злился и хмурился Валег из‑за того, что она отдалила его от себя.

Князь Олег многому обучал князя Игоря, но больше всего радел о том, чтобы Игорь ничего не предпринимал: ни вставал, ни садился, ни ел, ни пил, не начинал бы никакого дела — без совета со звездами… «Бог ничего не создает впустую», — говорил Олег, но этот бог был у него совсем не Иисус Христос и не Бог иудейский, а совсем другой. И хотя человек не может спастись от приговора звезд, все же они покажут то, что знают о нем и предскажут, если их верно спросить, а если ведать заранее, то можно облегчить себе жизнь. Все мы знаем, что за теплым летом последует студеная зима, поэтому стараемся подумать об этом времени и приготовиться к холодам. Если же не вспоминать об этом, то придется по снегу босиком бегать… Даже птицам и зверям дано это знание. Птицы на юг улетают, звери норы готовят. А всем все звезды сообщают, льют свой свет, и кто умеет, тот его схватит.

Каждый человек родится под своей планетой, и если планета эта враждебна делу, которым он занят, ничего у него не сладится. Князь Олег говорил князю Игорю, что при его рождении собрал он звездочетов и сказали они, что мальчик будет правителем и его можно обучать мирским и духовным наукам. Не получи он такое предсказание, не стал бы попусту тратить время: не каждый может править другими людьми и многими землями. Поэтому правители и держат при себе звездочетов — иначе не смогут понять, кто из детей станет настоящим наследником, кого надобно учить премудростям княжеским, а кого отдать в кузнецы. Некогда индийскому правителю предсказали, что сын его станет кузнецом, и сколько отец ни бился, ни старался обучить мудрым наукам, сын сопротивлялся и убегал в кузницу…

Кроме десяти лекарей были у князя Олега десять советников. Но если для обсуждения приключившейся болезни он звал всех одновременно, чтобы каждый предлагал и отстаивал свое снадобье, то с каждым из советников он держал совет отдельно и втайне от другого, чтобы меньше было толков и сохранялась бы тайна. Любил он повторять: «Тайна — это то, что между двумя; то, что между тремя — не тайна».

«Но как он не допускал, чтобы эти люди потом не обсуждали все между собой?» — задавала себе вопрос Ольга, когда стала правительницей и ей пришлось выбирать между придворными своих доверенных.

Конечно, князя Олега боялись, и все, с кем он советовался, лишь гордились оказанной им честью, вида не показывая, что ее удостоены… А князь мог все обдумать, оценить и быть твердым. Вот это самое трудное для правителя — быть твердым!

Твердым можно быть, когда все уже взвесил и принял верное решение.

Князь Олег разбирался в людях как никто другой, и этому его научили скифы. Они верили в звезды и сказали князю, что человека Бог создал последним, но он получил больше всех от Бога и погибнет в один миг. Создавая человека последним, Бог вложил в него все, что до этого он вкладывал во всех тварей. Скифы — а их было немало при Аскольде! — посвятили князя Олега в свои таинства.

Князь Игорь не знал, но рассказывал княгине Ольге, что главное познание человека скифы видели в зверях.

Помнится, она тогда очень удивилась: ведь звери — это одно, а люди — совсем другое… Но нет, скифы учили, что нет ни одной черты и особенности в каждом живом создании Рода всеобщего, чего бы не было в человеке.

У скифов тоже был главный бог — Род всего созданного, как и у русов. Человек храбрый, как лев, — и скифы изображали львов. Человек, трусливый, как заяц, — и скифы их даже почитали. Человек щедр, как петух, а петухи и у скифов и у русов — священные…

Княгиня Ольга — стоило только прикрыть глаза — могла вспомнить все перечисляемое князем Игорем:

…скуп, как пес,

…гневлив как ворон,

…бегает от людей, как рысь,

…привязан к ним, как голубь,

…драчлив, как лисица,

…прост, как овца,

…быстр, как олень,

…мешкает, медленен, как медведь,

…разбойник, как гриф,

…горд, как павлин,

…терпелив, как свинья,

…смутен, как кукушка,

…храбрый, как конь,

…прячется, как мышь,

…внимателен, как пчела,

…тужит, как паук,

…смирен, как муравей,

…нем, как рыба,

…пищит, как соловей…

Наверное, каждый скиф знал эту заповедь наизусть, потому что она позволяла познать человека, стоило лишь определить — кто перед тобой. У греков боги легко оборачивались в зверей, у скифов — в каждом человеке можно было определить зверя. Греческие боги общались с людьми на равных, скифы видели в каждом звере подобного себе. Эта вера в равное естество лишала их высокомерия, даже делала мудрецами, потому что звери — это подобия человеческих страстей.

Князь Олег говорил, поучая князя Игоря, что всегда старается определить, что за зверя–человека он видит перед собой. И не важно, знал ли он его прежде, если даже и общался с ним — человек часто принимает иное обличье, и нередко быстрый олень хочет спрятаться, как тихая мышь…