Георгий Чистяков - В поисках вечного града

• Название: В поисках вечного града
• Автор: Георгий Чистяков
• Жанр: Религия

Источник публикации - http://tapirr.com/ekklesia/chistyakov/vechn_grad/ind.htm

В электронной версии книги отсутствуют статьи: "«Господь хочет видеть людей счастливыми»", "Русские странницы", "«Нет совести без памяти»", "Ещё раз о Мандельштаме".

---

«Церковь Христова, — подчёркивает о. Арранц, — только постепенно и по–разному в разные эпохи своей истории осознавала и вводила в действие безграничный дар, ей сделанный Спасителем, восстанавливать в Божьей благодати упавшего человека».

Ему удаётся на конкретном материале показать, что о. Иоанн Мейендорф был не прав, утверждая, будто формула «и азъ, недостойный иерей, прощаю и разрешаю тебя» появилась в напечатанных в Венеции в XVI — XVII веках по заказу Константинопольского Патриархата богослужебных книгах под влиянием Запада. Она принадлежит «самой настоящей византийской традиции», а её появление можно объяснить только тем, что «обе традиции, римская и константинопольская, вопреки явным несогласиям, развиваются параллельно в самом историческом пространстве богословия».

Трудный диалог между христианскими Востоком и Западом продолжается. Он может быть, как показывают, книги отцов Г. Бунге, Ф. Шпидлика и М. Арранца, весьма плодотворным и чрезвычайно полезным, но только в том случае, когда основывается на подлинно серьёзном знании друг о друге, на научной «акривии» (или проще — на чётком следовании научной истине) и на той любви, которую человек, если он верит во Христа, просто не может не испытывать к другому и к возникшей вокруг этого «другого» реальности.

МЮНСТЕРСКИЕ КОЛОКОЛА

Мюнстер — главный город Вестфалии. Той самой Вестфалии, где во времена Карла Великого святой Людгер проповедовал Евангелие и основал первый в тех местах монастырь -monasterium. He случайно именно от этого латинского слова и получил своё имя город, прежде называвшийся Мимигернафорд. При монастыре умершим в 809 году Людгером были основаны училище для будущих священников и первая в Германии грамматическая школа — почти античный прообраз будущего университета. Не случайно поэтому и то, что именно здесь, в Мюнстере, находится самый большой в Европе на сегодняшний день богословский факультет, а 20 % населения города составляют студенты. 3000 человек учатся на католическом факультете и 1000 — на протестантском. А всего студентов в Мюнстере — почти 60 тысяч.

И столько же (и даже больше) велосипедов. Автобусами пользуются одни туристы. Местные жители: студенты и монахини, маститые профессора и врачи из университетской клиники — все ездят на велосипедах, по вечерам освещая дорогу перед собой маленькими фонариками. А поэтому воздух в городе удивительно чист, и в атмосфере сохраняются только абсолютно деревенские запахи. Например, свежей рыбы, которую каждую среду по утрам продают на соборной площади — прямо у памятника старому кардиналу фон Галену, установленного в углу площади, близ алтарной части собора святого Павла.

Кардинал стоит на земле, практически без пьедестала; в те часы, когда вокруг шумит рыбный рынок, это кажется немного странным. В самом деле, что делает тут этот старый аристократ из семейства графов, владевших землями в здешних местах со времён раннего Средневековья, надменный и бесконечно честный консерватор? А вместе с тем именно граф фон Гален здесь — на месте, как никто другой.

Летом 1941 года в церкви святого Ламберта (собор к тому времени был почти разрушен бомбардировками) именно он, 63–летний епископ города Мюнстера, на воскресной мессе неожиданно заговорил. О том, как плакал Иисус, когда входил в Иерусалим, и плачет теперь — о Германии. Заговорил о гестапо, о бесконечных арестах людей, которым не предъявляется никаких обвинений, о том, что фундаментом для всякого государства является право, юриспруденция, которой в Германии больше не существует. И о том, что ныне, поддерживая тех, кто «посылает на смерть невинных, наших братьев и наших сестёр», народ Германии так же противится Богу, как в древности делал это Израиль.

«Мои христиане, — говорил граф фон Гален, обращаясь не к одним только католикам, но ко всем христианам Германии, — вспомните заповедь Божью "Не убий". Это она забыта и отвергнута».

Фон Гален обвиняет во всём гестапо, сообщает, что посылал и Гитлеру, и Герингу телеграммы, на которые не получил ответа, а затем напоминает всем о первой заповеди:

«Господу Богу твоему поклоняйся и Тому единому служи».

Она тоже нарушена. «Мы — не молот. Мы — наковальня», — говорит старый епископ, обращаясь ко всему немецкому народу. Всё становится ясно.

«Против внутреннего врага, который бьёт по нам и нас мучит, мы не можем сражаться при помощи оружия. У нас остаётся только одно средство защиты: сопротивление — энергичное, упорное и непреклонное». И так — три воскресенья подряд. А потом — четыре года домашнего ареста… Три проповеди «Мюнстерского льва» (так с тех пор называли его повсюду) переписывались прихожанами от руки и в рукописном виде распространялись как по Вестфалии, так и по всей стране.

Фон Гален напоминает прихожанам о том, как старый немецкий дворянин ответил однажды Фридриху Великому: «Вашему Величеству принадлежит моя голова, но не моя совесть». Война заканчивается. В феврале 1946 года Пий XII назначает фон Галена кардиналом — тот возвращается в родной город в красной сутане и через шесть дней умирает.

Эдит Штайн, кармелитка, отказавшаяся уехать в Латинскую Америку и погибшая в концлагере как еврейка, как раз в те годы, когда епископом здесь был фон Гален, работала в Мюнстере — преподавала в Педагогическом институте. Встречались ли они тогда, неизвестно. Per crucem ad lucem написано над входом в небольшое здание, расположенное на площади близ собора, — именно тут перед войной располагался её институт. Per crucem ad lucem(«через крест к свету») - это как раз та дорога, по которой прошла Эдит Штайн, считавшая необходимым переживать боль другого как свою собственную. «Свет — символ Духа», — писала Эдит, а «Scientia Crucis» («Наука Креста») - главная её книга, так и не дописанная до конца, чьё название созвучно надписи над дверями института…

«В Мюнстере либо идёт дождь, либо звонят колокола. Если и то и другое — значит, воскресенье». Утверждают, что это выражение бытует здесь со времён Средневековья. Колокола, однако, наполняют своим звоном воздух над городом и сейчас, звоном, который утром в воскресенье действительно несётся отовсюду. Ибо в Мюнстере — всё рядом: собор святого Павла с гробницей фон Галена, церковь святого Ламберта, где он проповедовал, и святой Мартин и святой Эгидий, и маленький храм местного святого Серватия, выходца из Малой Азии, ставшего первым епископом Тонгерна. Он открыт всегда. Здесь всегда совершается адорация — поклонение Святым Дарам, и, наверное, Эдит Штайн бывала тут очень часто.

Когда смотришь на чёрную колокольню св. Ламберта, кажется, будто город сегодня остался таким, каким он был в Средние века или, во всяком случае, двести лет тому назад, когда здесь родилась Аннете фон Дросте–Хюльсхофф, известная поэтесса, портрет которой изображён на купюре в 20 марок. Однако это не так. Мюнстер всё время перестраивался. Например, старая колокольня св. Ламберта к концу XIX века пришла в настолько ветхое состояние, что была разобрана. Новая (высотой в 90 метров), так напоминающая колокольню собора во Фрибурге, была сооружена именно по её образцу.

Теперь она стала чуть ли не главным символом «средневекового» Мюнстера, но тогда жители против неё протестовали. Вообще идея известного в ту пору священника Германа Каппена вернуть городу готический облик и убрать, где можно, из древних храмов барочное убранство, казалась людям какой‑то нелепой и даже революционной.

А потом… В годы Второй мировой войны город был разрушен почти полностью. Его восстановили лишь в 60–е годы. Но прошло 35 лет, и теперь кажется, что всё это было таким же прекрасным всегда. Что всё сохранилось и ничего не переделано. И романские храмы, построенные некогда мастерами, специально выписанными из Бургундии, и маленькие домики местных жителей с высокими крышами и черепичною кровлей, и кафельные голландские печи, которые в Мюнстере можно обнаружить чуть ли не в каждом доме и, главное, в каждом кафе или ресторане (поскольку Голландия отсюда находится чуть ли не в двух шагах).

И фонтаны, и городские сады, и удивительная набережная совсем маленькой речки Аа (от латинского aqua — вода), протекающей через самый центр города, и дворцы вестфальской знати. И дом с философской надписью на фронтоне Anni labuntur. Homines moriuntur. Deus manet - «Годы текут. Люди умирают. Бог остаётся». Что это всё — «новодел»? Результат успешной работы реставраторов и не больше? И даже запах свежей рыбы на площади у собора, и толстые фермеры, торгующие здесь же, на этой же площади, по субботам капустой, мёдом, сливками и колбасами, свежей бараниной и благоухающими яблоками?..

Конечно, нет. Именно эта жизнь, эта ежедневная реальность, не какая‑то отвлечённая идея, а материальная плоть бытия с запахом рынка и колокольным звоном, с бесконечными велосипедами и спешащими на лекции студентами, с добродушным смехом торговца, что стоя пьёт кофе прямо тут же, на площади, потому что его ждут покупатели, — всё это возвращает восстановленному, казалось бы, совсем недавно из развалин городу его подлинность, его принадлежность истории и традиции — его многовековую атмосферу.