Владимир Тодоров - Пятый арлекин

• Название: Пятый арлекин
• Автор: Владимир Тодоров
• Издательство: Издательство: Лумина
• Жанр: Детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-372-01017-7

Сборник детективных историй «Пятый Арлекин» составлен из романов, повести и рассказов, написанных в соответствии с классическими канонами этого остросюжетного жанра, основу которого составляет преступление. И если оно заранее спланировано и тщательно исполнено, то можно только представить с какими трудностями встречаются те, кто в силу своего служебного долга или собственной совести, вмешиваются в действия преступников.

---

— В общем-то могу, только надо вспомнить. На это потребуется время...

— Хорошо, оставим пока этот вопрос,— согласился Сиротин.— И вы ее больше не видели?

— Нет,— ответила за двоих Ирина Александровна.— Если боль­ше вопросов нет, то, пожалуйста, покиньте квартиру генерала Не­живлева. моего отца.

— Да, я знаю, что здесь проживает генерал Неживлев,— вздох­нул Чернышов,— вопросов больше нет, вот только маленький под-вопросик: с какой целью вы, гражданин Неживлев, ехали с недоз­воленной скоростью в ту ночь в машине «ГАЗ-24» с номерными знаками МОЦ 34-52, принадлежащей вам, по Рублевскому шоссе в сторону Москвы в три часа ночи? А рядом с вами на переднем сиденье находился известный вам гражданин Краснов?

Недаром генерал восхищался умением Чернышева схватить мгновенно ситуацию и выйти на противника вооруженным фактами и доказательствами. Докопался-таки полковник до докладной постового милиционера. Удивительно, но предположил: а вдруг мельк­нул где-нибудь Семен Михайлович той ночью, ведь труп надо было куда-то упрятать, а то, что убийство могло произойти без участия хозяина, это он сразу отверг. И конечно же понял, откуда гнал машину взбудораженный Семен Михайлович.

— Перестаньте заниматься провокациями!— резко вставила Ирина Александровна.— В ту ночь он спал рядом со мной и никуда не выезжал.

— Это вы спали, а он в этот момент вместе с гражданином Красновым, вам далеко небезызвестным, выезжал за город, чтобы спрятать труп Караваевой... Такие пироги, сударыня...

— Ах вот как?— истерично крикнула Ирина Александровна.— Ну что ж, тогда он получит по заслугам!

— Замолчи, дура!— на такой же ноте ответил Семен Михай­лович, пытаясь унять дрожь в левой руке,— не лезь со своими дурацкими выводами!

— Я думаю, что ответ на этот второй вопрос мы получим в другом месте, поскольку даже он не самый главный в вашей сом­нительной биографии.— И пока Чернышов надевал фуражку, в ком­нате появились четверо мужчин в штатском и один из них, лет сорока с блестящими выпуклыми глазами, майор Ильюшенко, глядя в упор Семену Михайловичу в лицо, произнес:

Гражданин Неживлев, вы обвиняетесь в шпионаже в пользу иностранного государства.

Приход работников Комитета Государственной безопасности сра­зу же вслед за работниками милиции был специально спланирован, чтоб не дать Семену Михайловичу возможности прийти в себя и пытаться отрицать свое участие в акции Нортона Глайда. От него надо было также немедленно получить правдивые сведения обо всей закулисной кухне с вывозом антикварных ценностей на Запад. Эф­фект был достигнут: у Семена Михайловича непроизвольно при­открылся рот и он опустился на стул, сломленный всем, что так неожиданно свалилось на него, еще совсем недавно преуспевающего и безмятежного, не готового к подобным жизненным потрясениям.

— Сейчас мы произведем обыск в присутствии понятых и сотрудников милиции. Вот постановление прокурора. Я думаю, что у нас с ними взаимный интерес к вашей персоне. Итак, приступим, товарищи.

— Я могу заказать разговор с отцом?— только и спросила Ирина Александровна, не находя места своим рукам. На Семена Михай­ловича она старалась не смотреть.

— В этом нет нужды,— спокойно ответил майор Ильющенко,— Александр Филиппович прибудет сегодня самолетом. Он почти в курсе дела. Ваш муж, Ирина Александровна, (это уже не секрет) передал документы из сейфа вашего отца иностранной разведке.

И тогда Ирина Александровна, разом выплеснула все свои чув­ства и к Семену Михайловичу, и к моменту, который переживала теперь: она подошла к Неживлеву и ударила его ладонью по лицу...

Обыск длился недолго. Он шел параллельно: сотрудники КГБ фотографировали пустой сейф, снимали отпечатки пальцев, милиционеры искали следы убийства. И нашли доказательства: в стенном шкафу отыскалась застежка от пояса Караваевой, а в багажнике — нитка от ее платья... Семен Михайлович, не в силах что-либо придумывать и запираться, рассказал, где они с Красновым закопали труп девушки. Не отпирался он и от преступных фактов, связанных с Глайдом. С ним ему еще предстояла очная ставка...

Через несколько часов в ресторане «Узбекистан» был арестован Краснов. Как раз в тот момент, когда он собирался заказать себе пикантный обед. Краснов считал себя гурманом. В отличие от Неживлева, он всячески пытался запутать следствие, юлил, врал, отпирался от очевидных фактов, и не подписал обвинительный приго­вор, изображая из себя невинно оклеветанного праведника. По пока­заниям Неживлева были заведены уголовные дела и на других лиц, мелькнувших на страницах этой повести. И лишь когда реально возникла высшая мера наказания за все преступления, Краснов заговорил и вылил все накипевшее на душе, выплеснул зло. Никого не забыл, даже тех, про кого не упомянул его бывший друг Не­живлев. На очной ставке они обменялись «любезностями» — Не­живлев обозвал Краснова убийцей, а тот в ответ крикнул, что-то уж вовсе неприличное. На том дружба и закончилась...

Нортон Глайд был выдворен из пределов СССР. Газеты Соединенных Штатов Америки лишь упомянули об этом факте, правда, вскользь, как всегда подвергая сомнению шпионскую деятельность сотрудника их дипломатического представительства. Николай Пет­рович Игин, как и задумал, сбежал, и на него был объявлен всесо­юзный розыск, как на особо опасного преступника: с фотографий, вывешенных в людных местах, на прохожих смотрела невинная лисья физиономия, никак не укладывавшаяся в сознании с тяг­чайшими преступлениями. Деятельность дяди Васи «Грума» также прикрыли и на него завели уголовное дело, впрочем, как и на Чурикова, Кольцова и Карнакова. Кольцова нашли в собственном подъезде без сознания с тремя ножевыми ранами — постарались те же его «коллеги» по работе, и врачи с трудом выходили его. На следствии он все выложил начистоту, надеясь, что это учтется во время суда. На адвоката Вересова прокуратура собирала материал, пока что ограничившись подпиской о его невыезде. Ирина Алексан­дровна боролась за имущество как тигрица за своих детей и кое-что сумела отстоять. Генерал Неживлев подал в отставку — история с сейфом и зятем надломила его, и он второй месяц лежал в больнице.

На суде в последнем предоставленном ему слове, Краснов неожиданно вспомнил дом, где он проживал на пятнадцатом этаже и огромный лестничный пролет между перилами, всегда притягива­вший его взгляд. На мгновение Краснов поднял осунувшееся жесткое лицо и сказал, что вся его жизнь напоминает ему этот пролет, бездонный и страшный. И трудно было понять, говорил ли он об этом искренне, или автоматически — из привычки к позерству. Во всяком случае, это прозвучало образно и правдиво: каждый в зале представил в эту минуту пролет, похожий на пропасть, оканчива­ющийся тупиком и мраком...

Оба они, и Краснов и Неживлев, были приговорены Верховным Судом СССР к высшей мере наказания. Кассацию о помиловании Президиум Верховного Совета отклонил.

Самую большую пользу и урок изо всей этой неприглядной истории извлек Петр Николаевич Рожнов. Оказалось, что некому возвращать деньги и он остался чист перед законом, пройдя лишь в качестве свидетеля в деле об убийстве Сашеньки Караваевой. Чист, если не принимать во внимание его собственную совесть. А уж куда она его заведет, сказать трудно, потому что возмутила и его душу вся эта грязь, которую он наблюдал и которой сам доста­точно хлебнул. Так что нельзя исключать, что выведет его жизнь на правильную дорогу. Разное случается: вдруг поверит он своим собственным героям и захочет у них поучиться как следует жить, чтоб чувствовать себя человеком и не презирать себя по ночам за слабость и трусость, клянясь в душе начать с понедельника новую жизнь... Вероника тоже сильно изменилась и верит в него.

После непривычно жаркого лета какое-то время было дождливо и прохладно, а потом настала удивительно мягкая теплая погода и москвичи, спеша по утрам на работу, с чувством смотрели на яркое, ослепительной голубизны небо, какого над столицей, по утверж­дению старожилов, не было почти двадцать лет...

ЛУИДОР С ЛЮДОВИКОМ ШЕСТНАДЦАТЫМ

Рассказ

Ирине Лосевой знакомые женшины завидовали. Была она замужем вторым браком, растила дочь от первого мужа, погибшего нелепой смертью, и в общем, могла быть довольна своей жизнью. Новиков, нынешний муж Ирины Александровны, был человеком привлекательным, силь­ным, быстро завоевывал доверие людей, обожал жену и относился к ее дочери так, как не каждый отец относится к своему ребенку. Ко всему этому был еще и обеспечен, занимая должность замдирек­тора по сбыту на трикотажном предприятии, получал большую зар­плату, а в конце каждого квартала непременно премиальные. Так что и квартира и обстановка в ней были, можно смело сказать, на уровне европейских стандартов: раздвижные стены, позволяющие увеличить гостиную вдвое и принять двадцать—тридцать человек, антикварная посуда, купленная в комиссионном магазине, мебель, изготовленная на Востоке, ковры, заглушающие шаги и зовущие окунуться в их голубизну, как в травы... Словом, было от чего немногим подругам Ирины глушить в себе зависть и не показывать ее слишком явно. Случается же так, что одному в жизни выпадает все, о чем только может мечтать человек (естественно, не фанатик, отягченный честолюбивыми идеями открыть новый закон или соз­дать бессмертное произведение, а обычный нормальный человек), другому достаются одни неприятности и болезни. Как тут не позавидуешь, если Ирина к тому же была высокой, стройной, с миндалевидными глазами, а от ее улыбки бросало в жар не одного мужчину из числа тех, кто на красивую женщину реагирует так, как старая полковая лошадь на звонкий призыв медной трубы, кидаю­щей эскадроны в атаку: так же напрягаются, мобилизуя в работу все свои внутренние резервы, и только что не прядут ушами в силу физической ограниченности для производства такого впечатляющего воздействия на атакуемый объект. А Ирина на такой дешевый кон­тингент не реагировала никак и не замечала знаков внимания ни на работе, ни на улице. Можно даже предположить, что она не осознавала своих женских прелестей и от этого пренебрежения к ним, притом естественного, была еще более загадочной и недосяга­емой. Первый муж Лосевой, Борис, был в отличие от Новикова неказистым, с вялой мешковатой фигурой, и вечно сидел за письменным столом, доказывая какую-то теорему, от какой отказались все математики мира. Но он, Лосев, все бил и бил в одну точку и кажется был совсем близок к доказательству, когда случилась тра­гедия: он выпал из электрички и разбился насмерть. При этом, как установила экспертиза, был пьян, хотя раньше даже по великим праздникам не притрагивался к вину, сознавая свое неумение пить. Так вот, даже при невзрачном Лосеве Ирине никогда не приходило в голову изменить ему или просто завести любовную интрижку, чтобы пощекотать себе нервы, что практикуют отдельные женщины, которые боятся, что жизнь с ее прелестями пройдет мимо и каждый день надо прожить так, чтобы не упустить ни одной возможности такого рода. Она, конечно, чувствовала иногда какую-то ноющую тоску, слыша рассказы знакомых женщин о разных умопомрачи­тельных приключениях, но умела быстро ее гасить, испытывая затем к этим рассказам чувство брезгливости, свойственное морально чис­топлотному человеку.