Джулианна Морис - Рождественский поезд

• Название: Рождественский поезд
• Автор: Джулианна Морис
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-05-006518-6

Они были просто соседями, но что-то потянуло их друг к другу — вдовца с маленьким сыном, тяжело переживающего потерю жены, и молодую рыжеволосую женщину из богатой семьи.

---

Она опустилась в кресло и набрала номер своей самой младшей сестры.

— Привет, Кэтлин. Когда Эмми и Пегги научились садиться на горшок? — спросила она без предупреждения.

— Шеннон?!

— Да. Так сколько им было лет?

— Ну… еще не было двух.

Что ж, это хорошо. Дети, конечно, развиваются по-разному, но Джереми уже наверняка прошел эту стадию. Впрочем, это не имеет никакого значения. Алекс Маккинзи не заинтересовался ею, так что вряд ли они будут часто видеться.

Ее личная жизнь была сплошной катастрофой. Ей хотелось честных отношений с подходящим человеком, но что, если «подходящий человек» не хотел встречаться с девушкой вроде нее?

— Что случилось, Шеннон?

Она пожала плечами.

— В соседнюю квартиру въехал очень милый маленький мальчик, и я начала думать о подгузниках и всякой чепухе. Это ничего не значит, просто мне стало интересно.

— Ты уверена, что это все?..

— Определенно.

Шеннон попрощалась с сестрой и раздраженно бросила трубку. Это, наверное, ее биологические часы тикают и заставляют задавать дурацкие вопросы. Ей двадцать восемь лет, и она не замужем — и с такой скоростью вряд ли когда-нибудь выйдет, вот часы и звонят. Покачав головой, она поднялась в спальню, чтобы переодеться в спортивные брюки, а затем вошла в соседнюю комнату, где стоял тренажер с беговой дорожкой.

Шагая, Шеннон твердила себе, что у нее замечательная семья, отличная работа, высокий заработок. Если нет любви — это еще не конец света. Конечно, трудно было продолжать верить в это, когда твоя собственная семья ведет себя так, как будто Купидон разбросал кругом свои стрелы. Даже Нейл, ее брат, который раньше был женат чуть ли не на ведьме, положил конец своему ужасному браку, и сейчас у него была Либби. У самого старшего брата, Кейна, была Бет и дочка Робин. У Патрика была Мэдди и их новорожденный сын Джерад. Дилан и его жена Кейт ожидали ребенка. Только самый младший, Коннор, был все еще холостым. Конечно, ее сестры не замужем, хотя Кэтлин уже разведена. Шеннон скривилась при мысли о бывшем муже сестры. Есть вещи и похуже, чем одиночество, — например, иметь лживого мужа, который бросает жену на девятом месяце беременности.

Через полчаса в дверь позвонили, и Шеннон остановила дорожку. Она вытерла лицо полотенцем, вынула бутылку воды из холодильника и сделала глоток по дороге к двери.

— Кто там? — крикнула она, спускаясь, и чуть не поперхнулась, поняв, что это Алекс и Джереми Маккинзи.

Потрясающе! Потная, с красным лицом, с мокрыми волосами и одета в старые спортивные штаны. Но ничего не поделаешь, придется сделать вид, что так и надо.

— Привет.

— Здравствуйте. — Глубокий бархатный голос Алекса ласкал слух. — Джереми хотел убедиться, что вы не сердитесь на нас.

Сердится? На что? Шеннон задумалась, а потом вспомнила, как Алекс иронизировал по поводу ее любимого брата Кейна. Ну что ж, она готова дать ему второй шанс, особенно учитывая Джереми, который так тревожно смотрит на нее сейчас.

— Я не сержусь, — сказала она, глядя на мальчика и улыбаясь. Он действительно очень милый ребенок, с таким грустным личиком. Неудивительно, что ее материнские инстинкты проснулись.

— Это для тебя, — сказал Джереми, протягивая цветок пуансеттии, обернутый в зеленую фольгу. — А нам можно зайти?

— Конечно, — ответила Шеннон, не обращая внимания на то, что Алекс пытался заставить сына замолчать.

— Спасибо, — буркнул он.

— Ого! — воскликнул Джереми. Он прошел в центр гостиной и с замиранием сердца смотрел на искрящуюся в углу рождественскую елку.

Это было великолепное дерево. У его основания, у подножия снежной горы, раскинулся маленький городок, а вокруг городка бегал крошечный поезд. Дома были украшены огоньками, по озеру, затянутому серебристым льдом, кружили люди на коньках, и даже мерцали маленькие уличные фонари.

— Извините за мой вид, я бегала, — сказала Шеннон.

— Вы выглядите прекрасно, — тихо ответил Алекс.

В мягком отблеске рождественских огоньков ее волосы были золотисто-каштанового оттенка, и ему безумно захотелось провести рукой по этим шелковистым прядям. Он вдруг подумал, что это, может, не настоящий цвет ее волос, потому что на лице у нее не было веснушек. А ведь у всех рыжих должны быть веснушки… Но это его совершенно не касается.

— Что ж… спасибо за цветок, — улыбнулась Шеннон. Она поставила его рядом с камином и повернулась к Джереми. — Он такой красивый. Ты выбрал его сам?

— Ага, — ответил мальчик.

— Это очень мило. Ты достал самую красивую пуансеттию, которую я когда-либо видела.

Улыбка Джереми была такой солнечной, что Алекс заморгал. Где же его маленький застенчивый мальчик? Убитый горем, почти не разговаривающий, вцепившийся в игрушечного кролика четырехлетний малыш?

— Мистер Попрыгунчик посоветовал взять ее.

— У вас с ним хороший вкус. — Она вопросительно посмотрела на Алекса. — Я обычно не держу дома сладости, но лимонные леденцы тебя устроят?

— То, что надо, — кивнул Джереми.

Спустя несколько минут, засунув леденец за щеку, мальчик увлеченно двигал рычажками управления поезда. Больше всего ему нравилось пускать пар, а еще — резко останавливать состав и снова заводить. Алекс велел сыну играть осторожно.

— Все в порядке, — успокоила его Шеннон. — Может, содовой?

— Не хотел бы причинять вам беспокойство…

— Если бы вы мне помешали, я бы сказала об этом.

Несомненно, она бы так и сделала. Шеннон О'Рурк, прямая и самоуверенная, определенно не станет ходить вокруг да около. Она просто воплощение всего, чего он избегал всю свою жизнь, — сгусток эмоций и страстей.

— Знаете что? — заговорила она. — Если вы еще не обедали, мы можем заказать пиццу.

Алекс хотел отказаться, он даже открыл рот, чтобы сказать «нет», и только один взгляд на восторженное лицо сына изменил его решение. Джереми любил пиццу, но Ким говорила, что это нездоровая еда для детей, так что они редко ее ели.

— Звучит неплохо, — согласился он. — Но давайте так — я угощаю.

— Ладно. Тогда делайте заказ. А я пойду наверх, переоденусь.

Она поднялась в спальню и велела своему сердцу прекратить колотиться так бешено. Затем быстро приняла душ и переоделась в джинсы и свитер.

Звук ее шагов заглушило толстое ковровое покрытие на ступеньках, так что, когда она спускалась в гостиную, гости ее не услышали.

Тихо вздохнув, Шеннон села на ступеньку и стала наблюдать. Отец и сын лежали на животе, бок о бок, пристально глядя на елку и игрушечную железную дорогу, которую ей подарила сестра Миранда сразу после Дня благодарения. Декоратор по профессии, Миранда в этом году превзошла саму себя, стараясь превратить гостиную сестры в настоящую страну чудес.

— Чу-чу! — ликовал Джереми, когда поезд с пыхтением двигался через туннель в заснеженной горе.

Шеннон перевела взгляд на Алекса. Меньше всего он похож на профессора колледжа, решила она. У такого мужественного красавца наверняка лекции проходят при полных аудиториях, особенно много там студенток…

Шеннон закрыла глаза, пытаясь представить себе, каково это — быть замужем за кем-то похожим на Алекса. Картина получилась не очень приятная. Алекс сказал, что его жена любила печь и проводить Рождество по-особенному. А она вот не умеет ничего этого. Даже мать Шеннон, как ни пыталась научить ее готовить, все-таки признала свое поражение.

Звонок в дверь заставил ее подскочить на ступеньке и обнаружить свое присутствие.

— Это, наверное, наша пицца, — сказала она весело.

Они ели, сидя по-турецки прямо перед елкой.

— Мамочка не разрешала нам есть пиццу, — произнес Джереми через некоторое время, и выражение его лица стало более озабоченным, чем до этого.

— Не разрешала? — Это казалось странным, но, возможно, были причины, о которых ей неизвестно, как, например, аллергия или другие проблемы.

— Угу. — Он быстро взглянул на отца, затем осторожно положил корочку от пиццы на салфетку. — Пап, мне страшно, я больше не помню маму так хорошо, как раньше…

В глазах Алекса опять вспыхнула боль, и Шеннон прикусила губу. Джереми был слишком маленьким, когда его мать умерла, и его воспоминания постепенно стирались.

Она положила свой указательный палец на сердце: так поступала ее собственная мать, когда самая младшая дочь боялась забыть их отца.

— Ты всегда будешь помнить ее вот здесь, — произнесла Шеннон ласково. — Эта память самая главная. Твоя мамочка всегда вот здесь, так что не надо бояться.

Мальчик, казалось, серьезно обдумал ее слова, а затем кивнул, заметно повеселев. Отец подал ему кусок десертной пиццы, и они ели молча, пока Джереми не сказал:

— Папочка, а вот если бы Шеннон была моей новой мамочкой, мы бы ели пиццу, когда захотим.