Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

…Темный Лорд называл ее «Джэнн».

И «Джэнни», когда они оставались наедине…

…21–е апреля 2003–го года…

Днем Великой субботы разразился скандал. Грандиозный скандал, в результате которого Гермиона и Джинни в символичной новой маггловской одежде[82], нагруженные громоздкими пасхальными корзинами, наполненными яйцами, хлебом и прочей снедью, вечером оказались на просторном церковном дворе старого храма.

— Зато будет что вспомнить, — пыталась превратить их капитуляцию во что‑то более пристойное рыжеволосая колдунья. — Маггловские традиции тоже нужно знать.

Гермиона промолчала. Она не собиралась ругаться с бабушкой, но не планировала и идти на ночную пасхальную службу. Оказалось, что вещи эти — несовместимы.

Джин Грэйнджер — глубоко верующая женщина; с самого Гермиониного детства протестантские традиции были неотъемлемы от образа бабушки Джин. И Гермиона всегда ответственно следовала всем предписаниям. Но потом она стала волшебницей, и религия магглов перестала что‑либо значить для нее, а в особо навязчивых вариациях начала даже раздражать.

Бабушка Джин была не просто навязчива. Она пришла в ужас от того, что Гермиона намеревалась проигнорировать пасхальную службу. За это отступничество досталось даже ни в чем не повинному мистеру Грэйнджеру. На Гермиону, а заодно и на ее рыжеволосую подругу, обрушилось целое цунами негодования. Бабушка бушевала весь день, а вечером побежденная наследница Темного Лорда оказалась в церкви. Она чувствовала себя ущемленной во всех правах, но духу развернуться и уйти катастрофически не хватало.

Больше всего бесила дикая идея притащить сюда Генриетту. А еще некстати вспоминались слова графа Сержа о волшебниках, «потворствующих» христианской религии.

Они вошли в храм. Горячий воск обжигал пальцы, а от органной музыки начала болеть голова. Джинни изо всех сил старалась выглядеть увлеченной, но, даже бегло взглянув на ее лицо, любой, в том числе и не обученный легилименции человек понял бы, что магглы окончательно пали в глазах молодой волшебницы.

— У меня начинается токсикоз, — мрачно сообщила Джинни через полчаса, — ничего не знаю, мне нужно на свежий воздух.

К началу крещения взрослых[83], которых в этот раз было как‑то особенно много, Гермиона тоже капитулировала и как можно незаметнее ретировалась на церковный двор, вместе с уснувшей под мерный гул службы Генриеттой. Она отыскала Джинни на лавочке около кладбища.

— Мы когда‑то с мамой летали на весенний шабаш Эостры[84], он как раз совпадает по времени с этими маггловскими торжествами, — поделилась Джинни. — Мне было лет четырнадцать. Вообще, обычно, мы эти праздники проводили дома, но в тот раз собрались мамины школьные подруги, и она взяла меня с собой. Магглы перехватили кучу традиций этого действа!

— Магглы тоже когда‑то отмечали Пасху так же, как это делают волшебники, — пожала плечами Гермиона, устраиваясь рядом с подругой у кладбищенской ограды и закуривая, — это только веке в пятнадцатом привязали к христианской религии. Разумеется, осталось много общих мест.

— Нужно когда‑нибудь слетать с тобой на шабаш Эостры, — улыбнулась рыжая ведьма. — Уверена, ты много читала об этом — но есть вещи, которые нужно видеть своими глазами. Ты поймешь тогда, что «общие места» — это слишком сильно сказано, — рассмеявшись, закончила она.

— Хочешь, вечером поедем на праздничный карнавал в Вэст–Энд? — спросила Гермиона.

— Нет уж, извини. С меня довольно. Хочется отдохнуть: слишком много шума.

Ведьмы присоединились к толпе во время крестного хода вокруг храма, и бабушка Джин не заметила их ретирады[85]. Окрестности наполнил колокольный звон, разбудивший Генриетту, и та захныкала.

Вскоре Грэйнджеры собрались домой, и Гермиона уснула прямо в такси. Джинни завладела малышкой Еттой и с нее совсем слетели недовольство и сонливость. Бабушка Джин тоже выглядела удовлетворенной.

Воскресный день, наполненный традиционными развлечениями, пролетел очень быстро. Генриетта еще не могла искать спрятанные по дому пасхальные яйца, но их спрятали всё равно и искали дружно всей семьей, делая вид, что играют с ребенком. Гермиона вспомнила детство, и шумные игры с гурьбой детворы — в Пасхального Зайца будущая наследница Темного Лорда верила даже дольше, чем в Санта–Клауса.

На вечерний праздничный парад в город поехали только бабушка и родители с миссис Томпсон. Гермиона отговорилась усталостью и тем, что Етте ни к чему подобные действа. Джинни осталась с ней.

Потом явился Робби с огромной корзиной тюльпанов, крокусов и нарциссов. И их маленький праздник весны мог бы даже кончиться хорошо, если бы среди ночи не вернулись родители, и бабушка Джин не устроила скандала из‑за распитой бутылки виски и выкуренных Гермионой сигарет.

Глава XI: Ночная фиалка

В Пасхальный понедельник миссис Грэйнджер устроила праздничный завтрак в кругу семьи и самых близких друзей. В качестве гостей выступали Джинни и Томпсоны.

Сразу после завтрака миссис Томпсон отбыла к тетушке Мэйблл. О последней Гермиона не помнила ровным счетом ничего, и только смутный образ мочалкообразного рыжего парика невероятных размеров, виденного ею некогда в детстве на голове престарелой родственницы соседа, неотвязно вставал перед глазами при звуках этого имени.

Итак, миссис Томпсон уехала, а Робби поспешил домой — готовиться к вечернему действу.

Гермиона и Джинни нарядили маленькую Етту в теплый комбинезончик, уложили в коляску и, запасшись конфетами и мелкими игрушками[86], отправились гулять по окрестностям.

Дом Грэйнджеров расположен в пригороде Лондона, в получасе езды от города. С одной стороны от поселка частных коттеджей его отделяют начавшие уже зеленеть поля, с другой простирается лабиринт асфальтированных улочек другого поселка, и их переплетение позволяет выбраться к реке.

Джинни безоговорочно взяла на себя труд катить детскую коляску и вообще выглядела абсолютно блаженно: здесь, с маленькой Еттой, она просто светилась неподдельным счастьем и почти не смотрела на магглов, как на экспонаты Кунсткамеры. То и дело, одарив очередного маггловского ребенка горстью конфет или симпатичным сувениром, Джинни полушепотом договаривалась с Гермионой о каких‑нибудь волшебных привилегиях для своей крестницы: обещалась зачаровать для нее плюшевого мишку, завоевала право поведать в свое время девочке (и ее матери) волшебные сказки, не вошедшие в сборник барда Бидля, и даже условилась провести с Генриеттой недельку в Норе, если, конечно, миссис Уизли согласится.

Гермиона и сама с удовольствием (как она вдруг поняла) повидала бы мистера и миссис Уизли, а еще Люпина и Тонкс, и своих старых учителей. Она, правда, встречалась и даже говорила с Минервой МакГонагалл в тот короткий период, когда они с Генри жили в Лондоне после возвращения из Поднебесной. И ей даже показалось, что мудрая женщина понимает ее и не осуждает, но всё равно натянутость красной нитью проходила через весь их разговор. Наверное, так будет теперь со всеми. Ничего не поделаешь.

Гермиона и Джинни вышли к Темзе и устроились на небольшом причале. Рыжая ведьма покачивала коляску, а Гермиона курила, усевшись поодаль и прислонившись спиной к широкому деревянному столбику. По реке то и дело проплывали небольшие моторные лодочки и катера с пикниками на борту; кругом, по обоим берегам, тоже виднелось много празднующих на природе магглов.

Гермиона смотрела на свою подругу, вынувшую из коляски Генриетту и начавшую с ней играть, и испытывала настоящий ужас. Джинни может миллион раз повторять, что та роль, которую она должна сыграть в продолжении рода Беллатрисы и Волдеморта, ее не беспокоит, что она только рада, что это для нее «честь»… Джинни может сколько угодно убеждать в этом саму себя. Но Гермиона видела, с каким выражением лица брала ее подруга на руки ребенка. Как сможет она навсегда отдать своё дитя? Отдать другой женщине. Той, кого человек, с любовью к которому она ничего не могла поделать, — а теперь Гермиона очень ясно это поняла, — выделяет среди других, кого он сделал своей официальной супругой? Ведь Джинни просто не сможет пережить этого! Бедная, несчастная девочка! Почему же ей в жизни так не везет с возлюбленными? Это слишком жестоко…

Гермиона содрогнулась. Она представила себя обязанной отдать кому‑то Етту, навсегда расстаться с ней, никогда не сметь более претендовать на своего ребенка. Какое страшное испытание. Непосильное!

— Смотри, ей нравится эта игра! — ворковала над малышкой Джинни. — Посмотри, как она улыбается! Гермио… Мерлин, что с тобой?! — вздрогнула молодая девушка, случайно подняв взгляд на свою подругу.

— А? Что? — дернулась Гермиона. — Я задумалась, — добавила она, отводя глаза. — Задумалась о прошлом.

— У тебя на лице не скорбь, а ужас! — похолодевшим голосом заметила ее собеседница. — Что случилось?