Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

Гермиона посмотрела на нее полными злых слез глазами, но, к счастью, Эльза не заметила этого. Она следила взглядом за своим супругом, пытающимся поймать у дороги такси — собирался дождь, и это было не просто.

— А вот и Вирджиния, слава Богу! — услышала Гермиона сквозь шум крови в голове голос приемной матери. — Дорогая, возьми‑ка зонт, слышишь, как гремит гроза?..

* * *

В последующие две недели Гермиона полностью отдала свое тело во власть соседа. Ее бесшабашное поведение начало давать результат — Робби удивлялся странной перемене, и эта перемена не радовала его. А Гермиона страшно устала от глупого спектакля. С тех пор, как были сняты солнечные очки и ушла откровенность, ее симпатия к Робби стала быстро потухать — оставалось только осознание благодарности.

Росла пресловутая пресыщенность, да и следовало признать, что Робби был не ахти каким любовником. А еще ее бесили его мысли.

Молодой человек много размышлял о потрясениях, пережитых Гермионой. Считал, что поспешил с их отношениями — из‑за его ошибки женщина закрылась в себе, ушла та доверительность, которую он чувствовал раньше. Робби содрогался от этой новой Гермионы — пошловатой, грубой, вызывающей. Это так ей не шло… Он попытался возить ее на романтические пикники и создавать иллюзию семейности, даже предлагал брать с собой Генриетту. Следовало отдать ему должное, ребенок совершенно не пугал молодого человека. Хотя в последние дни мысли о женитьбе несколько поугасли в его голове.

Как‑то вечером Робби окончательно добил свою теряющую интерес возлюбленную, явившись к ней в гости после посещения парикмахерской.

Гермиона курила на террасе, пользуясь тем, что Джинни в очередной раз взяла на себя труд развлекать Генриетту. Вообще последнее время они постоянно соревновались с миссис Грэйнджер за право возиться с малышкой, но недавно у приемной матери Гермионы закончился двухмесячный отпуск, который удалось выхлопотать в клинике, и ей пришлось возвратиться на работу. Теперь Джинни почти всё свое время проводила только с ребенком, и выглядела абсолютно счастливой.

У нее уже начал появляться животик, и, предчувствуя подозрения миссис Грэйнджер, Гермиона «по секрету» рассказала родителям о грядущем радостном событии, ожидающем ее подругу.

Сама она даже начинала иногда ревновать свою маленькую девочку к ее крестной, столь самовластно завладевшей чуть ли не всеми обязанностями по уходу за ребенком. Но стоило ей поймать себя на какой‑нибудь подобной мысли, как она тут же вспоминала о том ужасающем испытании, которое ожидает ее подругу в дальнейшем — и всякая ревность тут же пропадала без следа, уступая место щемящей жалости. Джинни еще очень повезло, что она не столь искусна в легилименции и не может с уверенностью знать всех этих мыслей своей подруги.

Гермиона как раз в очередной раз размышляла о той странной и печальной ситуации, в которой оказалась Джинни, когда на крыльцо дома поднялся Робби.

— О чем грустишь? — весело спросил он, и поднявшая глаза от чашки недопитого кофе Гермиона обомлела.

С самого детства у Робби Томпсона были потрясающие, густые, иссиня–черные волосы. Сколько Гермиона помнила этого паренька, он всегда носил их удлиненными, а очаровательная непослушная челочка, падавшая на глаза, в сочетании с лучистой улыбкой делали внешность Робби совершенно чарующей. На него можно было смотреть и умиленно улыбаться.

И вот сейчас он явился к Гермионе практически лысым.

Робби побывал в парикмахерской, по какой‑то дурацкой идее решив избавиться от большей части своих волос. Эта стрижка «Ежик» придала ему какой‑то жалкий, немного убогий вид мальчика из сиротского приюта.

Увидев Робби таким впервые, Гермиона на некоторое время совершенно потеряла дар речи. Она сидела, едва ли не открыв от потрясения рот, и не находила ни одного слова, чтобы выразить свои впечатления.

— Я подстригся, — зачем‑то сообщил Робби, проводя рукой по остаткам былого великолепия и улыбаясь, — чтобы летом не париться. Нравится?

— Р–р-робби, — пробормотала ведьма, от избытка чувств переломившая пополам недокуренную сигарету и теперь растиравшая в руках рассыпчатый табак. — Что ты… Зачем?.. Это ужасно просто, — наконец выдавила она.

— Не нравится? — расстроился парень. — Да ну, стильненько.

— Это не «стильненько», это — убого, — прошептала ведьма. — Как тебе в голову такое пришло?!

— Ну, Герм, брось! Было слишком слащаво! — Робби опустился рядом с ней на диванчик и улыбнулся.

— Великий Мерлин, Робби! Ты стал похож на малазийского клабберта[88], только рожек не хватает. Это так… Это просто жалко, — закончила ведьма, в сердцах обнимая смеющегося парня и гладя его полулысую голову.

— Не преувеличивай, — хохотал Робби, — я всегда красивый. Устроили тут: и матушка разохалась…

— Миссис Томпсон права, как никогда! — досадливо заметила Гермиона. — Как ты мог с нами так поступить? Ужас какой‑то…

— Отшлепай меня за это. Кстати, — после паузы добавил он, — мамаша спрашивала о наших отношениях.

— И что ты ответил ей? — невольно напряглась Гермиона.

— Попытался отшутиться. Вышло весьма относительно.

— Миссис Томпсон приветствует эти отношения, — пожав плечами, заверила Гермиона. — Она рада, что ты у нее под боком, и ко мне неплохо относится.

— Ты что, говорила с ней? — удивился парень. — Или она рассказала Эльзе?

— Нет, я так вижу, — вздохнула его подруга.

— Ведьма: я помню, — хохотнул Робби.

— Она самая, — мрачно согласилась женщина.

— Но тут ты ошибаешься. Матушка не может быть рада моему роману с замужней дамой. Она ведь так полагает.

— Нет, Робби. Миссис Томпсон весьма довольна. Она считает мой брак неудачным, коль уж я живу столько времени с родителями. И хочет, чтобы я развелась.

— Глупости, Герм. Мама о таком даже не думает!

— Думает. Постоянно. Но ты мне можешь и не верить, — после паузы добавила Гермиона. — Лучше помоги вытянуть Вирджинию из дома, а? Она прилипла к Еттиной колыбели и выходит только с детской коляской.

— Постараюсь. Мне кажется, или она сама скоро станет мамочкой?

— Не кажется, — вздохнула молодая женщина. — И не говори мне этого, — добавила затем она.

— Чего не говорить?

— Того, что она не замужем и что ты не приветствуешь такое поведение. Это написано у тебя на лбу, Робби, — предупредила она его очередной вопрос. — Лоб потерял очаровательную челочку и стал совершенно открыт для анализа.

— Тебе бы в частные детективы с твоей проницательностью, — хмыкнул парень, устраиваясь на диване так, чтобы голова лежала на ее коленях, — или в психоаналитики.

— Детектив из меня не вышел, — мрачно напомнила ведьма, — а от чужих проблем только хуже. То, что я их вижу, не значит ведь, что я могу их разрешить.

— Ну–у-у, знание — сила.

— Знание — самая большая слабость, Робби, — вздохнула ведьма, — оно рушит все иллюзии. А жить без иллюзий может только очень сильный человек. Я немного таких знаю… И, к сожалению, это не передается по наследству.

— Считаешь, что у твоих родителей нет иллюзий, что ли?

— У Maman намного меньше, чем у меня. А у Papá их вовсе нет, кажется.

— Ты выдумываешь, Герм, — пожал плечами Робби, поднимая руку и поглаживая ее по лицу, — у тебя самые обыкновенные родители, такие же, как и все.

— Да, — странным голосом протянула Гермиона, — такие же. Если все действительно такие, я, наверное, зря придумываю себе какие‑то глупости, — горько усмехнулась она.

— Ты очень изменилась за последние недели.

— В какую сторону? — устремляя взгляд вдаль, спросила молодая женщина.

— Не знаю, — соврал Робби и грустно вздохнул.

— Не унывай, Лысое Солнце, — внезапно рассмеялась наследница Темного Лорда и в тайне задумалась над тем, насколько сильно удивится Робби, если его волосы неожиданно отрастут за одну ночь…

* * *

Она так ничего и не сделала с новой прической своего приятеля и продолжала исправно играть роль обезбашенной любовницы.

От театральных свиданий Гермиона отдыхала дома, в обществе дочери. Етта росла и развивалась куда быстрее маггловского малыша: уже научилась чертовски быстро ползать по дому, выговаривала «мама», «дэдэ», «баба» и «дай!», а Джинни называла «Жин».

В обществе ребенка Гермиона расцветала душой. Какой же маленькой, бесконечно родной и любимой была для нее эта девочка. Зеленоглазая, с темными волосиками при светлых бровях, со смешными пухлыми ножками и маленькими пальчиками — такими крошечными, что Гермиона решалась обрезать ей ногти исключительно при помощи магии.

Как‑то раз, вечером, Етта сделала от Джинни к ней несколько неуверенных, но всё же идущих подряд шагов. Подруги ликовали и чуть не расплакались от счастья. Гермиона сияла и чувствовала, что готова взлететь от распиравших ее эмоций. Прекрасная, бесконечно прекрасная крошка. Она вырастит ее, она сделает этого ребенка самым счастливым в мире! Она будет жить для нее, только для нее…