Питер Мейл - Собачья жизнь

• Название: Собачья жизнь
• Автор: Питер Мейл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-01092-3

Автор этих заметок пес Бой — чистой воды параноик, страдающий манией величия в сочетании с острой манией преследования, что проявляется только в тактически выгодные моменты его жизни.

Как писатель он представляет собой нечто среднее между Прустом и осликом Иа-Иа, склонен к клевете и абсолютно поглощен самим собой. Цитаты из великих мудрецов перемежаются в его дневнике с чисто собачьими темами, а ссылки на Вольтера и Макиавелли соседствуют с практическими советами о том, как под обеденным столом уберечь свой хвост и лапы от неуклюжих человеческих конечностей.

Эта полная юмора книга проиллюстрирована замечательными рисунками Эдварда Корена.

---

Но главное — мы с подстилкой оказались в доме, и это был большой прогресс. Вместе с остальными домочадцами я радостно суетился в кухне, пока готовился и сервировался завтрак, а поев, задумался, как поступить дальше: вернуться под стол или рискнуть и выйти во двор. В этот момент меня позвали к машине, где выяснилось, что мы со Вторым отправляемся в экспедицию.

Мы прибыли в деревню, которую я смутно помнил по своим прежним скитаниям, и остановились у домика, издававшего сильный и чрезвычайно неприятный запах дезинфекции. Внутри вонь оказалась еще гуще, и я невольно попятился, но в то же мгновение меня спереди и сзади подхватили две дюжие молодки, уволокли в пыточную камеру и там бесцеремонно затолкали в ванну.

Мне неприятно вспоминать о том, что произошло дальше. Меня мочили, пачкали мылом, полоскали, снова пачкали и снова полоскали. И это было только началом. Затем меня бесконечно долго стригли миниатюрной газонокосилкой, а потом зловеще щелкали ножницами вокруг ушей, усов, хвоста и прочих интимных мест. В довершение всех унижений меня обсыпали отвратительной пудрой, пахнущей точно смесь «Вечера в Париже» с зельем против сорняков. Почти голого, надушенного и крайне расстроенного, меня наконец-то вывели в приемную и сдали с рук на руки Второму. Дожидающаяся своей очереди пуделиха взглянула на меня из сумки своей хозяйки и гадко ухмыльнулась, как всегда усмехается эта братия, когда знает, что до них не добраться. Ну погоди, сказал я себе. Когда они с тобой закончат, от тебя-то точно останутся только четыре голые лапки. Я не большой обожатель пуделей, как вы, наверное, заметили, но этой я, помнится, посочувствовал.

Стало быть, вот что такое toilettage. Я считал и продолжаю считать его одним из самых вредных человеческих изобретений наряду с собачьей конурой, ректальным термометром, школами дрессировки и насильственно навязываемым целомудрием.

Зато по возвращении домой меня ожидал еще один сюрприз. Меня встречали так, словно я выиграл главный приз в лотерею: угощали галетами, гладили, трепали мне уши, громко восхищались, фотографировали и потчевали праздничным обедом из четырех блюд. Все это меня крайне озадачило. Столько шума из-за банальных, хоть и весьма неприятных, шампуня и бритвы? Неужели каждый день после утренних омовений в директорской ванной они приходят в такой же экстаз? Вполне возможно. По-моему, эти люди просто помешаны на гигиене.

А то, что произошло дальше, и вовсе заставило меня прослезиться. Второй сходил в машину, вернулся с большой круглой корзиной и поставил ее в кухне. В корзину постелили мое одеяло, и только тут я все понял. Омерзительная процедура, через которую мне пришлось пройти, была не напрасной! Она оказалась пропуском в семью и домашний уют. Я заслужил свое право на жительство и должность главного лаятеля и почетного защитника территории от нарушителей в лице наглых ящериц. С пинками в ребра и жизнью за чертой бедности покончено навсегда. Впереди меня ждут luxe et volupté[7].

Момент оказался знаменательным, и, чтобы отпраздновать его, я собрался было вволю поваляться на дохлом голубе и избавиться от ненавистного запаха пудры, но потом передумал. Раз Дирекция хочет, чтобы я оставался чистым, пусть так и будет. По крайней мере, до завтра. А дохлые голуби со временем становятся только душистее.

Имя для собаки

С высоты своего жизненного опыта я могу смело утверждать, что выбор имени для собаки далеко не такое простое дело, как может показаться на первый взгляд. Имена ведь даются на всю жизнь, и глупые ошибки могут привести к самым трагическим последствиям. В большинстве случаев винить за такие ошибки следует пресловутое чувство юмора. Я часто с сочувствием вспоминаю двух своих знакомцев: мопса Гертруду Стайн и чихуахуа по имени Острый Клык. Наверное, те, кто окрестил их подобным образом, считали, что это прелесть как забавно, но бедолагам-то ведь приходится жить и мучиться с такими смехотворными именами. Приятно ли, когда все указывают на тебя пальцами и вульгарно хихикают?

Извращенное чувство юмора порой заставляет людей совершать дурацкие поступки. Они, по-видимому, даже не подозревают, какую глубокую эмоциональную травму наносят близкому существу. Бедный чихуахуа, несколько лет подвергавшийся насмешкам, в конце концов превратился в настоящего отшельника и все светлое время (уток проводил под кроватью, вылезая оттуда только для того, чтобы справить естественные надобности или цапнуть хозяина за лодыжку.

К счастью, моя Дирекция состояла из людей здравомыслящих и тактичных. В то судьбоносное утро я лапами кверху валялся на траве, а Мадам массировала мне живот и обменивалась со Вторым разными вариантами имен. Сам я не принимал участия в дискуссии, но испытывал к ней определенный интерес, а потому не спешил уснуть. В прошлой жизни ко мне обращались только посредством междометий, пинков да ругательств, а потому перспектива получить официальный титул меня приятно волновала.

Раньше я никогда не задумывался о длине слов и потому внимательно выслушал доводы Второго в пользу односложного имени. Собаке будет легче услышать его на расстоянии, утверждал он, а человеку легче выговорить. Только представьте, что стоя лицом к завывающему ветру, вам придется звать Борегара или Аристотеля. Легких не хватит! А кроме того, продолжал он, при ежедневном употреблении длинные имена все равно превращаются в короткие. Помнишь Версенжеторикса Авиньонского Третьего, гончую-чемпиона? Они же всегда звали его Фредом.

Мадам продолжала гладить мой живот и своим нежным, приятным голосом говорить мне, что я хороший мальчик, а я отвечал ей помахиваниями хвоста и лап. Вдруг рука замерла, и она наклонилась ко мне:

— Мальчик, — позвала она. — Мальчик!

Поскольку детские годы Второго остались в далеком прошлом, было очевидно, что обращается она не к нему.

Я еще активнее заработал хвостом и закивал головой, как положено делать, когда с тобой разговаривают старшие.

Это и решило дело.

— Видишь? — сказала Мадам. — Ему нравится. Так его и назовем.

Честно говоря, тогда мне было совершенно все равно, что они решат. Я охотно согласился бы зваться Хитклиффом, или Цезарем Августом, или Миттераном, если к этому прилагается домашняя кормежка, вежливое обращение и массаж живота, но они, похоже, обрадовались и с тех пор стали называть меня «Бой», что по-английски означает «мальчик». Сейчас я испытываю к ним за это глубокую признательность. Это короткое, честное и удобное в эксплуатации имя.

Сбалансированная система образования

Вспоминая те далекие времена, я должен признать, что был тогда еще, так сказать, неограненным алмазом: я, несомненно, подавал большие надежды, но мое воспитание порядком хромало. Никогда раньше мне не доводилось есть из миски. Я с детской непринужденностью относился к вопросу физиологических отправлений, чем порой несколько шокировал Дирекцию. Я довольно неуклюже лавировал между мебелью. Гастрономические тонкости были мне внове, а в магазинах я еще долго чувствовал себя неловко и скованно. Другими словами, мне недоставало светского лоска. Это и неудивительно, если вспомнить первые месяцы моей жизни — почти полное одиночество и редкие визиты человека, чье понятие о воспитанности ограничивалось тем, что он снимал на ночь сапоги.

Прошу заметить, я не использую свое скромное происхождение для самооправдания, а просто напоминаю, что вначале был плохо подготовлен к новому образу жизни, включающему регулярное питание, ряд гигиенических требований и мирное сосуществование с двумя пожилыми суками. Мне предстояло многому научиться.

К счастью, с самого детства природа щедро наделила меня наблюдательностью и восприимчивостью. Увы, очень-очень многие в этом мире смотрят, но не видят: в первую очередь в этой связи вспоминаются ирландские сеттеры, и, говорят, то же самое относится и к секретаршам в офисах, хотя я лично ни с одной не знаком. Но я не просто смотрю. Я наблюдаю. Я впитываю. Я подмечаю и осмысливаю. Мне нравится думать о себе как об исследователе, изучающем модели поведения живых существ. Муравьи, ящерицы, другие собаки и люди — все они бесконечно занимают меня, а постоянное наблюдение за их привычками, забавными причудами и особенностями как ничто другое способствует развитию интеллекта, расширению кругозора, приобретению светского такта и прочих качеств, необходимых для построения гармоничных отношений с человеком.

Для начала я решил попристальнее приглядеться к двум своим новым товаркам: черной плюшевой Лабрадорше и Старшей суке, похожей больше на растрепанный коврик, чем на собаку, которая, по словам некоторых людей, чьему мнению я не стал бы доверять, чем-то похожа на меня. Я рассудил, что поскольку они обе уже давно вращаются в приличном обществе и наверняка успели чему-то научиться, я стану копировать их поведение, в рекордные сроки обучусь хорошим манерам и принципам общежития, произведу тем самым впечатление на Дирекцию и в скором времени займу принадлежащее мне по праву место на вершине нашей иерархии.