Рауль Мир-Хайдаров - Двойник китайского императора

• Название: Двойник китайского императора
• Автор: Рауль Мир-Хайдаров
• Жанр: Детектив

---

-- Может, взбодрим самовар, а то петь пере-стал, -- предлагает Пулат. Ему не хочется прерывать беседу -- давно он с женой так душевно и откровенно не разговаривал, все дела, дела, гости, дети... Редко вот так остаться вдвоем выпадает время.

Наверное, Миассар тоже нравится сегодняшнее чаепитие, и она легко соглашается. Пулат относит самовар на место и неумело пытается помочь жене.

-- Помощник, -- ласково укоряет жена, отстраняя его от дел.

Дожидаясь, пока вновь закипит самовар, Пулат вдруг спрашивает:

-- А как ты относишься к гласности, перестройке?

-- А вам действительно интересно, что я ду-маю? -- отвечает вопросом несколько настороженно Миассар -- муж сегодня удивляет ее.

-- Да, я только сейчас понял, что со мною мало кто искренне разговаривает.

Миассар отходит в тень чинары, словно пряча взволнованное лицо от лунного света, и отвечает:

-- Вот в прошлом году в сентябре говорили, что в нашем районе никакой перестройки нет, -- загадочно сообщает она и делает паузу, словно раз-думывая, сказать или не сказать.

-- Почему? -- торопливо спросил Пулат, чуть не обжегшись горячим чаем.

-- А потому, что наша районная швейная фаб-рика затоварилась школьной формой, все магазины ею оказались забиты. Да и кто ее возьмет в жарком краю: пошито из фланельного сукна, тройкой, да по цене, невиданной для детской одежды, -- ведь у нас в каждом доме пять-шесть учеников...

-- При чем тут перестройка? -- нетерпеливо пе-ребивает Махмудов жену.

-- А при том, -- спокойно продолжает Миассар, -- что директор фабрики прямиком к вам -- и на ко-лени, мол, выручайте, и дал совет, как спасти его. Вы тут же вызвали заведующего районо и отдали строжайший приказ: с завтрашнего дня ни одного ученика без формы в школу не пускать! Неделю лихорадило район, нигде толком не учились. Ваш горе-директор добился своего -- сбыл негодную про-дукцию, обобрал весь район. И потащились по жаре бедные дети в суконных тройках в школу. А вы спрашиваете, при чем здесь перестройка, -- при том, товарищ Махмудов, при том.

Пулат краснеет, припоминая события прошлой осени, но тут же то ли спрашивает, то ли оправдывается:

-- А что я должен был делать? Фабрика который месяц без денег, в долгу как в шелку, людям нечем зарплату платить.

-- Знаете, народ всегда должен входить в ваше положение, когда же вы войдете в его? Зарплата-то у него не резиновая. Если продолжать пользоваться такими методами, фабрика скоро начнет шить школьную форму из залежалого бархата или парчи. Власть у вас в руках, заставите купить.

-- Да, промашка вышла, -- соглашается Пулат, -- завтра заеду на фабрику, посмотрю, что они к но-вому школьному году готовят.

Ночь. Тишина. Погасили огни за дальними и ближними дувалами, даже шумное подворье соседа Халтаева отошло ко сну.

-- Как хорошо, что никто нам сегодня не ме-шает, -- говорит Миассар будто самой себе, -- только войдете в дом, то дежурный из райкома примчится, то депешу срочную несут, только за стол -- ваш дру-жок Халтаев тут как тут, словно прописанный за нашим дастарханом, точно через дувал подгляды-вает... Я уже ваш голос забывать стала. В первый раз за столько лет всласть поговорила.

-- Ты права, Миассар, мы что-то пропустили в своей жизни. Извини, я не то чтобы недооценивал тебя, просто так все суматошно складыва-ется, домой словно в гостиницу переночевать при-хожу, да и тут наедине побыть не дают, чуть ли не в постель лезут. Еще при Зухре дом в филиал райкома превратился: ночь, полночь -- прут по ста-рой памяти. Будто я не живой человек и не нужно мне отдохнуть, побыть с семьей, детьми. Я по-стараюсь что-то изменить, чтобы нам чаще вы-падали такие вечера, как сегодня, -- говорит взвол-нованно Махмудов жене.

-- Спасибо. Как замечательно... вечера с детьми... всей семьей... -мечтательно, нараспев, как песню, произносит Миассар.

-- Знаешь, -- улыбается Пулат -- к нему вновь возвращается хорошее настроение, -- оказывается, в собственном доме можно узнать гораздо больше, чем на конференциях, пленумах и прочих гово-рильнях. А что думают об индивидуальной трудовой деятельности? -- спрашивает он с интересом. -- В рай-коме очень озабочены: не пошла на "ура", как наде-ялись. Казалось бы, все предпосылки есть: тьма свободных, не занятых в производстве рук, и по данным банка денег у людей на сберкнижках немало, и народ восточный всегда отличался предприимчи-востью, а не спешат граждане в райисполком за разрешением.

Очень волнует Пулата ответ жены, хотя он и сам уже знает кое-какие слабые стороны долгождан-ного, вымученного закона.

Миассар чуть задумывается, словно взвешивая тяжесть своих слов, и говорит:

-- Вот вы спросили об индивидуальной трудовой деятельности и наверняка думаете: облагодетельст-вовали сограждан высокой милостью? А стоит за-думаться, что разрешили, что позволили? Трудовую деятельность! Отбросим слово "индивидуальную". Спина одинаково болит и на индивидуальной и на коллективной работе. Скажу честно, я не сама дошла до такого анализа. Думаете, кто подсказал? Плотник наш, Юлдаш-ака, из Дома культуры, в прошлом году он поправлял забор у нас, вы его видели. Я хотела обрадовать, думала, он газет не читает. Так он огорошил меня своим ответом, говорит: я что, должен спасибо сказать за то, что мне после тяжелой работы еще на дому работать разрешили и я за эту милость платить должен еще?

Я сначала подумала: может, обижен чем человек или недопонимает чего в силу своей малограмот-ности. Тогда решила узнать мнение других. Спра-шиваю вашего шофера: скажи, Усман, наверное, об-радовались новому закону владельцы "Жигулей"? А Усман отвечает: Миассар-апа, если честно и без передачи шефу, то есть вам, особенного энтузиазма он не вызвал, и пояснил почему.

Десять тысяч платит человек безропотно за "Жи-гули", себестоимость которых вряд ли более тысячи рублей, из своего кармана выкладывает за бензин, качество которого ниже всякой критики. Сорок ко-пеек за литр! Один из самых дорогих в мире -- сейчас, слава Богу, то тут, то там мелькают цифры, да и люди по всему свету разъезжают, и ни для кого не секрет, сколько стоит бензин в США или Германии. Работая после основного трудового дня, изнашивая и подвергая риску аварии дорогую ма-шину, он должен еще и делиться личным заработком с государством? За что? Ведь государство уже полу-чило свои баснословные прибыли и за машину, и за бензин. Одну овцу дважды не стригут -- так го-ворят у нас в народе.

После двух таких оценок, назовем их крайне субъективными, я подумала: может, современные мужчины слишком практичными стали, и пошла я к Зулейхе-апа, что спокон веку печет в нашей махалле лепешки.

Спрашиваю: Зулейха-апа, вы рады, что наконец-то разрешили печь лепешки на продажу, а то ее частенько участковый донимал, мол, незаконным промыслом занимается. Хлеб-то печь -- незаконный промысел!

Она и отвечает: а чему я, милая, радоваться должна? Если раньше давала участковому пятерку-десятку, когда его начальство особенно донимало, то теперь обязана заплатить за патент сразу шесть-сот рублей! Помилуйте, за что такие деньги? Так ведь недолго и за то, что дышим, налог наложить. Они что, научили меня пекарному делу, тандыр мне поставили, муку достают, дровами обеспечива-ют? Шестьсот рублей, милая, это пять тысяч ле-пешек; их ведь испечь надо, пять тысяч раз старой головой в горячий тандыр сунуться, продать и го-товую денежку отнести в райисполком, и отнести не тогда, когда наторгуешь, а сразу, не приступая к делу. А если я заплачу да на другой день заболею, мука пропадет, дров не добуду, кто мне деньги вернет?

Почему я лепешки пеку? Потому что другого дела не знаю, да и пенсия у меня тридцать два рубля, а мужа и сына война забрала. Как, скажите, мне на такие деньги прожить? Дело мое нужное людям, на казенный хлеб жалко смотреть, и где только глаза у государственных чиновников! Вместо того чтобы от бабки патент требовать, хлебозаводом бы занялись.

Кстати, как только районный общепит потерял клиентов из-за семейного кооператива Ганиевых, его руководство, точно так же, как и директор швей-ной фабрики, побежало к вам: спасите, план горит, никого на отвратительные обеды не заманишь. Не знаю, что уж они вам наговорили, но Ганиевы, устав от проверяющих, свернули дело. А жаль, вкус-но готовили -- я однажды обедала у них.

Миассар, не забывая обязанности хозяйки, воз-вращает самовар на айван и продолжает -- тема ее тоже волнует:

-- А в райисполкоме с оформлением разрешения сплошная волокита, от многих слышала, всякую охо-ту заниматься делом отобьют. Каким важным на глазах Касымов заделался, видите ли -- он разреша-ет... По мне, не разрешение надо выдавать, а человек должен приходить и регистрировать свое дело.

Пулат пытается еще о чем-то спросить, но Ми-ассар, увлеченная беседой, невольно опережает его:

-- Да, чуть не забыла главного. Новый закон для нашей республики, особенно для сельской ме-стности, должен трактоваться несколько иначе, шире. Почему он не может стать основной деятельностью граждан, если тут каждый третий не имеет работы и резкого увеличения мест не предвидится, а при-рост населения продолжает оставаться рекордным. Важно, чтобы человек мог использовать конститу-ционное право на труд, а как оно будет реализовано, коллективно или индивидуально, не столь сущест-венно.