Илья Бердников - Ставка на Проходимца

• Название: Ставка на Проходимца
• Автор: Илья Бердников
• Издательство: Астрель, Астрель-СПб, ВКТ
• Жанр: Боевая фантастика
• ISBN: 978-5-271-41328-5, 978-5-9725-2214-9, 978-5-226-04978-1

Алексей Мызин — Проходимец. Человек, проходящий между Мирами.

Большие деньги, интересная работа. Убийцы с пулеметами, кровожадные чудовища, коварные спецслужбы.

И вот «неожиданный» итог: Алексей оказался в гордом одиночестве посреди мира, почти начисто разрушенного войной. «Почти» — это значит, что среди руин все еще бродят команды разрушителей. Ищут, кого бы еще порешить. И Мызин для них — идеальная кандидатура.

А ему ведь не просто требуется выжить. Ещё нужно доставить груз заказчику.

И команду свою потерянную отыскать.

И семью с Земли контрабандой вывезти в более привлекательное место.

А что делать? На то он и Проходимец!

---

И на ней поставил свою печать мертвый город…

Запах жареного мяса аппетитно защекотал нос, отвлекая от грустных мыслей. Меня так и потянуло упасть на один из стульев и впиться зубами в хороший шмат мяса, запивая его каким-нибудь соком или легким вином… Только бы вот еще ополоснуться перед едой…

— Мне нужно привести себя в порядок! — тут же заявила Люська и нырнула в мою спортивную сумку, видимо отыскивая свой зеленый лаковый рюкзачок.

— Да вы тут шикарно устроились! — высказал Данилычу я свое восхищение. — Прямо курорт какой-то…

— Да, неплохо, — довольно протянул Данилыч. — Еще бы море под боком…

Слово «море» царапнуло мой слух. Слишком уж яркими оставались мои воспоминания о тех морях, что попадались мне на Дороге. И родное Черное море не успело этих воспоминаний стереть, или… вылечить?

Мои грустные мысли враз прервались, когда из приоткрытой дверцы пассажирского отсека автопоезда легко выскочила стройная девичья фигурка и подбежала к нам, по пути заботливо крутанув вертел, чтобы мясо не подгорело…

Ками! Улыбающаяся, с ямочками на щеках, с широко распахнутыми миндалевидными глазами и пышным хвостом на голове, она казалась выхваченной из какой-нибудь американской рекламы (на чистокровную японку она мало походила) и вставленной в этот мир. Только, в отличие от рекламных девушек, в ней кипела жизнь. Ками была настольконастоящей, насколько только может быть переполненная энергией юная девушка. Оделась она в светлую рубашечку, выгодно подчеркивавшую ее стройную шейку, и знакомые мне, идеально сидящие стильные брючки, которые выглядели так, словно их доставили только что из магазина. И как девушки умудряются так бережно носить вещи? На миниатюрных ступнях пестрели какими-то цветными побрякушками изящные сандалии. Не девушка, а картинка. У меня даже настроение поднялось.

— Здравствуй, Ле-ха! — Ее карие глазищи сияли… белоснежные зубы блестели в милой улыбке…

Нет, ну в самом деле…

— Здравствуй, Ками! — Я удивленно рассматривал ее. Надо же, я такой ее еще не видел… словно другой человек!

— Петр Данилович, — раздался из-за спины Люськин голос, — а здесь как с водой? Леш, у тебя что — ни одного нормального полотенца с собой нет?

Ками разом подобралась, взгляд ее сузившихся глаз стал острым, как «кото-хи», висящий на моем поясе, и я сразу увидел ее ту, прежнюю, готовую стрелять с двух рук, кидать равнодушно гранаты или — разбить отточенным ударом чей-нибудь кадык… Готовую предавать, способную на хладнокровное убийство и горячую боевую ярость.

И также — способную разнести кого-нибудь в клочья из спаренного пулемета, как она сделала со своим лжебратом там, на Пионе…

И чего это она?

— Знакомься, Ками, — это моя сестра, Людмила, — каким-то замороженным голосом проговорил я. — Людмила, это — Ками…

— Ты не говорил мне про нее… — улыбнулась Люська, пристально всматриваясь во враз расслабившуюся шебекчанку.

Ками снова заулыбалась и протянула Люське руку. Странно, шебекцы ведь не здороваются за руку: у них это — дурной тон! И кто поймет этих женщин, пусть им даже двадцати нет?

Ками убежала в автопоезд, пообещав приготовить миниатюрную душевую кабинку и повесить нормальное большое полотенце. Я устало бухнулся в кресло, в то, что стояло поближе к шипящему на огне очага мясу. Рядом с креслом тут же уселась Маня, умильно поглядывая то на меня, то на вертел.

Люська, держа на плече свой сверкающий салатовыми бликами рюкзачок, подошла ко мне.

— Какая красивая, — проговорила она, словно обращаясь не ко мне, а говоря в пространство. — Просто куколка! А фигурка… Расскажешь о ней?

— Чего о ней рассказывать? — испуганно-недовольно буркнул я и тут же подумал, что и Саньку нужно заказать болтать лишнее о Ками.

Куколка! Смотри-ка, куколка!

Куколка-куколка, скажи, кто твой кукловод? Сообщи, что делать, как с тобой обращаться, чтобы ты не разнесла и не спалила весь театр?..

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул теплый, но не иссушающий воздух. Оказывается, я до сих пор был изрядно напряжен. Не-ет, так дело не пойдет! Нужно научиться расслабляться, иначе нервная система даст сбой, а это… это чревато.

Прощебетали женские голоса, брызнули серебристым смехом…

— Леш, — сказала над моей головой Люська, — иди первым в душ, а? Я еще не знаю, что мне надеть…

Глава 4

Привет тебе, Луна-Селена,—

Команч уж лысый как колено!

Хромой Фрэнк, друг Сокрушающей Руки и Виннету

Освеженный и расслабленный, я сидел на складном стуле и с удовольствием жевал жаркое из какого-то местного животного, надеюсь — млекопитающего, а не какого-нибудь крокозавра. Хотя… мясо было нежным и вкусным, желудок довольно урчал, жадно хватая спускающиеся по пищеводу куски, впитывая живительные соки, и — пусть это хоть гигантская сороконожка! — мне мясо нравилось.

Я перевел взгляд на еще пребывающие на вертеле остатки тушки — не-е… на сороконожку явно не похоже, все-таки — млекопитающее. А вот закипающий на огне чайник — это интереснее. Как, впрочем, и свежая лепешка, коей я закусывал жирное мясцо: лепешка была определенно кукурузной, что наводило… да кто знает, на что это наводило!

Из каютки в прицепе доносилось женское щебетание, смешки — Люська при помощи Ками подбирала себе послеполуденный туалет. Вот и славно. Судя по моему знанию женской природы, мне в ближайшие полчаса можно свободно побеседовать с Данилычем, не беспокоясь о том, что нам помешают: раньше с перемеркой всех тряпок девчата не закончат, это так же верно, как закон всемирного тяготения.

— Подъел? — Данилыч присел над чайником, поднял крышку и всыпал внутрь чуть ли не полпачки заварки. По его непоколебимому убеждению, сквозь стакан чаю не должен проходить свет, иначе это не чай, а пойло. Ну и конечно, чай должен быть горячим.

— Отличное мясо, Данилыч! — Я облизал пальцы, благо помешанная на аккуратности Люська не видела, и откинулся на тканевую спинку стула.

— Имар добыл — из своей винтовки с оптикой пристрелил. Какой-то тушкан местный. Здоровая тварь, в отличие от земной мелочи! — Данилыч снял чайник с огня и принялся срезать пласты мяса с тушки. — И жирная, как откормленный поросенок. Мы половину местному председателю отдали. Такой, знаешь ли, мужик — пофигист… Да они здесь все пофигисты. Мужское население сидит целый день и в небо глядит, трубки с каким-то зельем покуривает, пока жены на плантациях кукурузы горбатятся…

Данилыч поставил на стол здоровенную тарелку с мясом, уселся на стул напротив меня, щедро намазал горчицей приглянувшийся кусок, отправил в рот, прижмурился, пережевывая.

— Удалось, мяско-то! — Он прожевал еще кусок и усмехнулся: — А наш Санек поглядел-поглядел, да решил их местного курева попробовать: думал — вставит его, навроде конопли…

— Вставило?

Данилыч удовлетворенно поднял палец:

— Вставило! Еще как вставило! Блевать бегал аж несколько раз. Выл, когда желчью уже выворачивать стало. Я в него пол-аптечки впихнул, значит, чтобы кровь очистить. «Клянусь, — стонет, — что больше никакой дряни на себе испытывать не буду!» Как же, не будет! Это до первого случая только…

Я кинул кусок мяса Мане. Гивера молниеносно клацнула челюстями, и кусок исчез, а Маня все так же продолжала переминаться с лапы на лапу, глядя на меня преданными глазами, через которые можно было заглянуть в ее бездонный желудок.

— Черная дыра! — прокомментировал я, кинул еще кусок и понизил голос: — Ты в курсе о времени в этом мире?

Данилыч враз посерьезнел лицом и нагнулся над столом, отодвинув в сторону тарелку с мясом.

— Не точно, но знаю — меня капитан предупреждал. Еще там, на Шебеке. Да и Привратник-Проходимец, что провел нас сюда, содрал такую сумму, что на десять переходов хватило бы! Ныл: мол, он пока здесь накопит силы для перехода назад, у него дома месяц как минимум пройдет. Но ничего — согласился… Да и нам ничего не оставалось: других неофициальных Переходов с Земли нет. Только этот остался неконтролируемым, так что ждать тебя нужно было именно у него. Я, правда, — Данилыч подмигнул мне как-то по-особенному, — не отпустил Привратника просто так, прибрал к рукам его карту этой дурацкой местности. Хоть и плохонькая картишка, но на безрыбье…

Я глубоко вздохнул, ощущая, как мясо утрамбовывается в желудке, что уже не урчал нетерпеливо, а взялся за переваривание не спеша, с обстоятельной неторопливостью.

— Ты понимаешь, что нам нужно как можно скорее отсюда выбираться?

Данилыч ничего не ответил. Он помолчал немного, потом встал, пошел за чайником. Я тоже ничего не говорил, наблюдая за ним, хоть внутри и начало уже подниматься раздражение.

Наконец Данилыч налил мне и себе чай, втянул ароматный пар волосатыми ноздрями, шумно потянул и отдулся в сторону, всем своим видом заправского гурмана показывая, что чай удался на славу:

— Кха-а! Божественно…