Тихон Непомнящий - Фантастика 1986

• Название: Фантастика 1986
• Автор: Тихон Непомнящий
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1986

Традиционный сборник научно-фантастических произведений советских и зарубежных писателей. В сборник включены, кроме повестей и рассказов, очерки и статьи о достижениях науки, новых гипотезах ученых, загадочных явлениях природы.

---

Он пристально и как-то по-хозяйски оглядел меня с головы до ног, и я сразу смекнул, что прибыло высокое начальство. Правда, я даже не подозревал, что пожаловал сам директор Ильин, к которому и попало мое письмо.

— Ну что ж, — жизнерадостно продолжил он, — на чем мы остановились?

Честно говоря, дальнейший разговор мне и вспоминать не хочется. Сначала все походило на некую игру, где каждый собеседник, не говоря прямо о цели моего визита, пытался выяснить, что о ней думает другой. Они явно не хотели раскрывать карты, а я, понятное дело, не мог толком объяснить, что побудило меня послать злосчастное письмо. Если что-то и удерживало меня от того, чтобы во всем признаться и уйти, так это нежелание разочаровать Ларису. Разумеется, о стреле времени мне было мало что известно, да и то лишь из научной фантастики. Сам не пойму, с какой стати я вдруг стал пороть несусветную чушь о том, что очень часто вижу одни и те же сны или, например, удивляю свою маму воспоминаниями из того возраста, когда мне и года не было. Каждое мое сообщение вызывало новую волну смеха, который, в общем-то, и не прерывался. Особенно усердствовал рыжий, время от времени всхлипывавший: «Ой, мамочки, не могу!» Между тем в комнате народу прибавилось, я даже приметил двух-трех девушек. Их присутствие почему-то меня ободрило, хотя, конечно, и они веселились вовсю. В конце концов мне все надоело, и я честно признался, что проиграл в фанты. Это всех доконало, вокруг давились от смеха, слышалось какое-то блеяние, мычание, бульканье и не поймешь уж что. Выдержать я этого не мог и тоже рассмеялся. А когда большинство уже очухалось, мы с рыжим еще никак не могли остановиться, заражая друг друга новыми пароксизмами смеха.

— Ну как? — вдруг спросил Ильин, утирая слезы. — По-моему, он нам подойдет.

Мгновенно настала тишина — такого решения, видимо, никто не ожидал.

— Парень он ничего, — неуверенно начал Куприянов, — но что с ним делать-то?

— Во всяком случае, от скуки не помрем, — заметил кто-то.

— А что скажет Арвид? — Ильин обратился к бородатому прибалтийцу.

Тот опять занял свой излюбленный подоконник, как будто не слезал с него вовсе.

— Пожалуй, это мысль, — неторопливо произнес он, высматривая что-то в окно.

— Вот и договорились, — сказал Ильин, и все стали расходиться.

Придя домой, я узнал от мамы, что Лариса звонила уже раз десять. Но я не мог ей сообщить ничего конкретного ни о самой беседе, ни о ее результатах. Да мне и самому было неясно, чем занимаются в доме № 34. Ни о каких машинах времени там не упоминали и на прощание сказали, что, если надо будет, позвонят.

В то время как раз вошли в моду всякие психологические опыты, когда перед тобой ставят экран или помещают тебя в кабину и просят о чем-нибудь думать или не думать. Многие мои приятели с большой охотой участвовали в таких опытах, поскольку за «ничегонедумание» еще и платили. Может, и сейчас мне собирались предложить что-нибудь в этом роде, поскольку я, видимо, представлял собой редкий и оригинальный экземпляр. Все это я выложил позвонившей вскоре Ларисе, чем немало ее разочаровал.

И все же на следующий день всякий раз, когда меня просили к телефону, она передавала трубку с такой торжественностью, будто звонил сам министр. Как оказалось, мой вчерашний рассказ вызвал у Ларисы обратный эффект, поскольку она решила, что я не могу ничего говорить из-за какой-то секретности. Сначала это меня забавляло, но в конце концов стало надоедать. Правда, по поводу стрелы времени мне так никто и не позвонил ни в течение дня, ни на следующий день. Это меня немного успокоило, хотя расположение Ларисы ко мне несколько увяло.

Ильин позвонил мне тогда, когда я уже стал забывать свои злоключения. Честно говоря, я вовсе не горел желанием опять куда-то идти и валять дурака. И все же я не смог устоять перед натиском Ларисы, да и ребята там мне в общем понравились. Так я снова оказался у входа в дом № 34, и знакомый с прошлого раза вахтер вновь направил меня на первый этаж, но уже в другой его конец. Пройдя вереницу дверей, на которых почему-то не было табличек «Занято», я в конце коридора в самом деле нашел дверь с надписью «Директор».

Видимо, сработала какая-то сигнализация, поскольку не успел я дотронуться до двери, как она бесшумно распахнулась.

— Заходи, заходи, — приветливо кивнул Ильин. — Я сейчас.

Он почти носом уткнулся в телевизор, стоявший у него на столе и работавший без звука. Телевизорами была и сплошь усеяна вся стена напротив Ильина, но они не работали.

Если история с самооткрывающейся дверью меня слегка ошарашила, то это телевизионное ателье меня напугало. Честно признаюсь, к технике я всегда относился с опасением, и если бы мне после этого показали какой-либо агрегат для каких-то там путешествий, я, наверное, тут же дал бы деру. Но здесь произошло событие, которое окончательно сбило меня с толку. Дверь опять распахнулась, и в ее проеме показался человек, одетый словно на дипломатический прием.

— Это что же получается? — воскликнул он. — Не успел я уехать, а Петрунис с машины слез.

Он так и остался стоять в проеме двери, и та не решалась захлопнуться. Ильин с досадой оторвался от своего телевизора.

— Вы входите, Виктор Николаевич, — бросил он.

Экран телевизора вновь привлек его внимание. Вдруг он чему-то обрадовался (может, гол забили?) и отключил его.

— Во всяком случае, — Ильин удовлетворенно откинулся в своей инвалидной коляске, — Арвид Петрунис жив и здоров, а машина никуда не уехала. Да и вообще, сколько можно топтаться на месте?

— Про машину я все знаю, — заявил дипломат, — а вы уверены, что Арвид — это Арвид?

— Виктор Николаевич, — Ильин, казалось, вовсе не удивился столь странному вопросу, — вы уже однажды об этом спрашивали. Но и сейчас Арташес Гевондович…

— Опять этот Гевондович, — в сердцах воскликнул Виктор Николаевич. — Слава богу, хоть собаки исчезли.

Это непонятное для меня замечание вызвало у Ильина улыбку.

— А откуда, Виктор Николаевич, вы про все узнали?

— Бьюсь об заклад — от дяди Саши.

— Ну, вообще-то говоря, от вахтера, — сознался Виктор Николаевич, — но я не понимаю…

— Значит, вам ничего не известно про Ковалева.

Ильин почему-то показал на телевизор.

— Про Ковалева? — дипломат недоумевал.

— Ковалев только что открыл дверь.

Ильин явно торжествовал.

— Петр Сергеевич, — посуровел вдруг Виктор Николаевич, — вы прекрасно знаете, что я не в меньшей степени, если не в большей, несу ответственность и за людей, и за оборудование. Я вынужден буду обо всем доложить…

И здесь Виктор Николаевич наконец-то увидел меня.

— Ну разве можно, — он так смешался, что даже побледнел, — при постороннем…

Ильин рассмеялся.

— Пожалуй, вас надо познакомить. Виктор Николаевич Шиллер, мой заместитель по кадрам и хозяйственной части…

Человек со странной фамилией поклонился.

— А это — наш будущий сотрудник…

— Нет, — встрепенулся заместитель директора. — Петр Сергеевич, так нельзя! И штаты у нас все давно забиты, и прав мы не имеем.

— Он художник, — не слушая, продолжал Ильин. — Вот и оформим его лаборантом к Петрунису.

Это почему-то успокоило Шиллера.

— Художник? Тогда другое дело. Это правильно, Петр Сергеевич. И стенгазету будет кому делать, и вообще. Однако почему лаборантом?.. Хотя понимаю, очень разумно.

Он повернулся ко мне:

— Ничего, молодой человек, не отчаивайтесь. Покажите себя хорошим художником, мы вас старшим лаборантом сделаем.

Я настолько был изумлен, что и не возразил даже. Шиллер вдруг засуетился.

— Ну так я побегу к Ковалеву. Если, конечно, он Ковалев.

— Он у Арташеса Гевондовича, — улыбнулся Ильин, — а тот вас не пустит.

— Меня? Это мы еще посмотрим, — сказал Виктор Николаевич и ретировался из кабинета.

— Петр Сергеевич, — взмолился я наконец, — какая еще стенгазета?

— Так, голубчик, — сказал Ильин, — давай-ка побеседуем. Теперь вряд ли кто нас побеспокоит, а к Ковалеву все равно Арташес Гевондович даже меня пока не пустит. Ты садись. А про стенгазету это так, ведь иначе Виктора Николаевича не пробьешь ничем.

И далее Ильин прозаично и просто стал рассказывать о таких вещах, что у меня аж дух захватило. Самое забавное, что здесь действительно занимались временем и даже изобрели что-то вроде соответствующей машины.

— Простая система гироскопов, — пояснил Ильин, — да это тебе, вообще-то, и ни к чему. Все знать тебе не обязательно. Как я понял, в этом доме разместилась специальная лаборатория Академии наук, организованная после того, как группа ученых сконструировала эту «систему гироскопов».

— Я здесь ни при чем, это все академик Зиманов, — скромно признался Ильин.