Тихон Непомнящий - Фантастика 1986

• Название: Фантастика 1986
• Автор: Тихон Непомнящий
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1986

Традиционный сборник научно-фантастических произведений советских и зарубежных писателей. В сборник включены, кроме повестей и рассказов, очерки и статьи о достижениях науки, новых гипотезах ученых, загадочных явлениях природы.

---

— Я здесь ни при чем, это все академик Зиманов, — скромно признался Ильин.

Машин сделали несколько и разместили их по комнаткам на первом этаже в том крыле, где я был в первый раз. Ильин нажал какую-то кнопку, и засветились экраны всех телевизоров на противоположной стене.

— Если хочешь, можешь посмотреть.

Я встал и с опаской подошел к телевизорам, размещавшимся на полках друг над другом по всей длине стены. На экранах, как мне показалось, было, изображение одной и той же пустой комнаты с каким-то агрегатом. Лишь по расположению окон можно было понять, что это не одна комната, а несколько и для каждой из них существовал свой телевизор. Наверное, Ильин опять что-то нажал, потому что изображения увеличились, и на переднем плане отчетливо возникло сооружение, очень смахивающее на стоматологическое кресло, окруженное каким-то прозрачным коконом.

Я внутренне напрягся, поскольку с детства не любил ходить к зубным врачам.

— Хватит паниковать, — засмеялся Ильин. Экраны телевизоров погасли. — Никто не заставляет тебя с ней иметь дело. Но если тебя заинтересовала вся эта петрушка, то можешь просто побыть с ребятами, поделать в конце концов стенгазету. Можешь и внештатно где-нибудь еще подрабатывать: книжки оформлять, графики рисовать. Не понравится — вернешься к себе.

По правде говоря, предложение было крайне заманчивым, да и вся моя прежняя жизнь показалась вдруг скучной и ординарной.

— А вообще-то, — заметил Ильин, — в экспериментах у нас участвуют почти все, если не считать меня, Зиманова, Антоняна и дяди Саши. Мы, так сказать, по состоянию здоровья не подходим. Ну и Шиллер, конечно, тоже не участвует, ему ответственность не позволяет.

— А во время экспериментов вешается табличка «Занято»? — смекнул я.

— Точно, — ответил Ильин. Его глаза лукаво блеснули: — А первым отправился Петрунис, когда Виктор Николаевич Шиллер задержался в заграничной командировке.

— Куда отправился? — не понял я.

— Пока лишь на тысячу лет. Увы, это оптимальный вариант для наших приводов, — вздохнул Ильин. — И, естественно, только в будущее, вследствие однонаправленности времени. Так что большинство фантастов оказались не правы, предрекая, что возможно путешествовать в прошлое. Время — весьма упругая среда. Преодолеть эту упругость и сделать бросок в далекое будущее не позволяет маломощность силовой установки. А в более близкое к нам время мешает попасть большая инерционность гироскопов.

Увидев, что мне не все ясно, Ильин усмехнулся:

— В общем, успехи у нас весьма скромные. Поначалу, как и положено, стали экспериментировать с аппаратурой и различными предметами, обстоятельно проверяя их идентичность при возвращении. Остановка в будущем была незначительной. Время как бы выталкивало все обратно, подобно абсолютно упругой среде. И поэтому мощность машины затрачивалась лишь на движение в будущее, а время само возвращало машину обратно в прошлое. Впоследствии настала очередь животных. К удовольствию сотрудников лаборатории, в ней стали весело лаять собаки и проказничать обезьяны. Все это не нравилось только Шиллеру, у которого явно не заладились отношения с Арташесом Гевондовичем Антоняном, возглавившим медико-биологические работы. Возмущенный бедламом, Виктор Николаевич отбыл за рубеж на международный симпозиум по космическим цивилизациям, которыми очень увлекался. И тогда на машине отправился в будущее Петрунис.

— Мы с Арвидом сконструировали систему противовращения, — сообщил Ильин, — которая позволила останавливаться в будущем на более длительное время. Конечно, идею подал Зиманов. Вернувшись из командировки, Шиллер первое время все шарахался от Петруниса и, наслушавшись разных сообщений о космических цивилизациях, выдвинул идею, что Петрунис — не Петрунис, а иновремянин. Естественно, возражениям Арташеса Гевондовича он внимать не желал. Примирило Шиллера со случившимся лишь то, что в лаборатории за ненадобностью больше не стало животных, за исключением обезьянки Мики, которую приютил у себя в отделе Арташес Гевондович. Кроме того, машину переоборудовали, и теперь почти все, как уже сказал Ильин, побывали в будущем.

— А вообще не понимаю, — заметил вдруг Ильин, — почему возникло это название — «машина времени». Как будто она время делает или времени подчиняется. Мы, например, нашу машину назвали иновременным рефлектирующимся агрегатом, или сокращенно — ИРА.

— Так что же там — через тысячу лет? — снова не выдержал я.

— А ничего, — сказал Ильин. — Та же комната. Дело в том, что в первое время снова стали экспериментировать с предметами и аппаратурой. Ставили их на пол рядом с машиной в будущем, а затем возвращали в этот или следующий раз и тут же проверяли на идентичность. Никаких изменений в них не обнаруживалось, а оставляемая аппаратура также не фиксировала каких-либо изменений в окружающей обстановке. Предметы стали забрасывать дальше, строго проверяя во время следующего путешествия в будущее, не сместились ли они за время отсутствия экспериментаторов. Все оставалось на месте. Затем стерли пыль в некоторых местах рядом с машиной, но в следующий раз она вновь появлялась. В конце концов чем-то вроде пылесоса пыль собрали и проанализировали при возвращении. Оказалось, это обычная пыль, без всяких выкрутасов. И вот когда Шиллер в очередной раз уехал за рубеж послушать про свои космические цивилизации, Арвид Петрунис в будущем, через тысячу лет, слез с машины на пол, а потом вернулся обратно.

— Это было вчера, — сказал Ильин. — А сегодня Ковалев открыл дверь.

— А вы наблюдали это по телевизору, — высказал я догадку.

— Ну не совсем, — усмехнулся Ильин. — Здесь по дисплею можно лишь наблюдать, как машина исчезает и появляется вновь. С Ковалевым предварительно было обговорено, что он попытается открыть дверь. При возвращении он показал мне знаком, что это ему удалось. И вот теперь я с нетерпением жду подробностей, но его еще держит Арташес Гевондович со своими ребятами.

Ильин посмотрел на часы.

— Вот, пожалуй, и все. Есть вопросы?

Я и не знал, что сказать.

— Ну что ж, ты подумай, стоит ли тебе с нами связываться, продолжал Ильин. — А если надумаешь, позвони, и мы тебя в тот же миг оформим. Да, чуть не забыл. — Он вытащил какую-то бумагу. — Про разговор наш никому не говори, а то еще засмеют. Да и все равно не поверят.

В этом он был, пожалуй, прав.

— А если поверят?

— Нет, ты уж своих близких не тревожь. Да и посторонним здесь делать нечего. Слышал ведь, что Шиллер сказал: штаты у нас все забиты. Так что ни о чем говорить не надо, а потому и распишись.

Я расписался, но еще смутно себе представлял, как на сей раз смогу выдержать и не рассказать все Ларисе.

— Но почему я? — пришло мне в голову. — Что у вас, киноаппаратуры мало?

— Любой аппаратуры у нас хоть отбавляй, — рассмеялся Ильин, — а вот художников нет. В общем, время покажет.

Не успел я осмыслить эту фразу, как на его столе замигала какая-то лампочка.

— Вот мне и пора. Ты все понял?

— Что такое условия Лихнеровича? — вдруг выпалил я.

— Условия Лихнеровича? — Брови Ильина удивленно взметнулись вверх. — Это условия сшивания миров, но, собственно, тебе-то и не надо все знать.

— А можно и мне к Ковалеву?

— Сегодня на тебя хватит. Отложим на следующий раз.

Он нажал еще раз на какую-то кнопку — стена сзади него несколько разошлась. Ильин откатился на своей коляске в образовавшуюся нишу. Но кто такой Ковалев?

Однако стена уже вновь захлопнулась, и по донесшемуся гулу я понял, что за ней находится лифт. В неожиданно опустевшем кабинете мне опять сделалось жутко, и я бросился к двери, которая с готовностью распахнулась. Сверху, со второго этажа, доносились голоса, но я понуро направился к выходу. Это он нарочно, подумалось мне, чтобы я еще раз пришел.

— Слышь, — обратился ко мне вахтер. — Уважь старика, нарисуй мне табличку «Предъявлять пропуск в развернутом виде».

Новости здесь распространялись быстро.

— Зачем тебе, дядя Саша? Все равно всех в лицо знаешь.

— А для порядка. Вот проходят некоторые — и ни здрасьте тебе, ни до свидания.

— Ладно, — пообещал я. — И до свидания.

И тут же понял, что бесповоротно связал свою судьбу с этим таинственным домом. Одно меня беспокоило — что я скажу Ларисе? Врать я не умел, тем более ей, а правду говорить не мог.

ДВЕРЬ В ДРУГОЙ МИР

Однако все обошлось как нельзя лучше. Когда я вернулся на работу и первым делом написал заявление об уходе, Ларису словно подменили. Она вообще молчала весь остаток дня и лишь как-то жалобно на меня посматривала. Я с трудом все это выдерживал, а потом взорвался:

— Ну что ты молчишь? Да, я ухожу.

— Не кричи. Я поняла. Ты хоть звонить мне будешь?