Александр Мирер - Мост Верразано

• Название: Мост Верразано
• Автор: Александр Мирер
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7027-0607-2

Новый роман признанного классика российской фантастики Александра Мирера!

Ближайшее будущее. Практичный и умный делец получает в свои руки изобретение, которое способно перевернуть мировую экономику.

---

— Завтра едем в столицу и обратно демонстрируем возможности.

— Гилберт едет?

— Едет.

— Угу, А потом?

— Полагаю, заговорим о контракте.

Рональд кивнул. Он тратил минимум энергии на разговоры — предпочитал объясняться жестами и междометиями. Словоохотлив становился, только объясняясь с инженерами и рабочими насчет конкретного дела. Но писал, как ни удивительно, мастерски — он был патентным поверенным и компании «Мичиган электрик», и самого Умника.

(По непостижимым американским законам, человек не может сам подать заявку на изобретение в Патентное бюро; это должно делать через патентного поверенного, и заявка должна идти за его подписью. Безумная страна — точно вам говорю…)

— Домой? — спросил Рон,

— Господи, помоги мне терпеть этого человека! — провыл Умник. — Домой, говоришь? В эту конуру? А ты что полдня делал, идол?

— Гулял. Уолл-стрит, потом сюда.

— Пешком ходил?

— Угу, — сказал Рон и вдруг прибавил:

— На мост Верразано не поеду. — Помолчал и выпалил:

— Три раза уже ездили!

Дело в том, что Умник обожал мост Верразано, обожал с детства, хотя через этот висячий мост его возили к тетке, еще более стервозной, чем его мамаша. Красота арок Верразано, его невесомая грандиозность были единственным утешением в ненавистных экспедициях к тетушке. И три предыдущих пустых дня он начинал с поездки на запад Бруклина и на мост — на верхнюю полосу непременно, потом примерно миля по Стейтен-Айленду, разворот, и еще раз на тебя накатываются громадина невесомой арки, ошеломительные изгибы несущих тросов, и — трап-трап-трап — хлопает под колесами покрытие моста, и надвигается дальняя арка…

— Ну и не поедем, — миролюбиво сказал Умник. — Подумаешь… А куда поедем? И тут Рон произнес целую речь;

— Нашел подходящее кафе. Таймс-сквер, Очень уютно.

— Есть стоянка?

— Нет.

— Какого же черта… А, ладно, едем — хоть посидим, как люди…

Штука в том, что большинство платных гаражей им не годилось; гаражные служители сами заводят авто на место и сами его возвращают. Иные стоянки, если они и наличествовали в этой части Манхэттена, были чужакам неизвестны, — а кроме того, с открытых стоянок машины, как известно, воруют. То, что Умник решился поставить драгоценную машину на улице и засесть в кафе, свидетельствовало о некотором беспамятстве, что ли, и Рональд взглянул на друга изумленно. Но спорить не стал — с гениями не спорят. А еще он знал, что угнать их голубую машинку почти невозможно: замки он ставил сам, открыть их было нельзя, и под рулевой колонкой был секретик, но если подберут ключ и раскусят секретик, то ни одному сумасшедшему не придет в голову выдвинуть ключ из замка — а иначе машина не поедет. И наконец, любое вторжение даст сигнал на их с Бертом биперы. Дистанция до мили.

— Уф, полдня не курил, — с чувством сказал Умник, разжигая сигарету.

— Это как?

— Проклятые пуритане, при виде сигареты плюхаются в обморок, — объяснил Умник.

Он был прав наполовину: не курил и не терпел табачного дыма сам Си-Джи, а вот Энн у себя в кабинете покуривала.

Они отлично посидели в баре уютного кафе; такого набора хороших вин Умник давно не видел и на радостях заказал бордо 1968 года. Потребовал улиток и еще какую-то чертовню, так что Рон только хлопал глазами. Умник болтал с барменом, когда у того было время, а оно по преимуществу было, потому что, как бармен выразился, «эти траханые недоноски в легислатуре запретили курить в траханых местах кроме как возле бара, если вокруг этого траханого бара, парень, есть пространство, чтобы дым развеивался, а кафе, сам видишь, стоит пустое».

Так они провели остаток дня, на мост Берразано не поехали, а вечером в номере мотеля принялись обсуждать, как разворачивать производство ЭИ в массовом масштабе, — хотя и решили когда-то, давным-давно, что таких разговоров до заключения контракта не будет.

Ночью пошел дождь, он не унялся и утром. «Гурон» блестел под фонарями, как лакированный; через улицу у овощной лавки корейцы натягивали тент. Господь Бог, похоже, отменил рассвет на этот день, и Умник ворчал и чертыхался, выезжая на скоростное шоссе Гоуэйнос — слепили огни встречных машин, а на Манхэттене стало еще хуже. Однако они не опоздали: «кондор» подъехал чуть позже них, мигнул фарами, приглашая двигаться следом. Экспедиция началась. Умник перестал ворчать и впал в неприятнейшее из своих состояний, угрюмое молчание, разрешить которое можно было только двумя способами: посадить гения за рабочий стол или поднести ему стаканчик неразбавленной водки. Езда на дальние расстояния при плохой погоде раздражает непривычного человека, а Умник невесть уже сколько лет не ездил дальше, чем на двадцать миль, — за исключением недавнего путешествия в Нью-Йорк: добрых 750 миль , конечно, однако они ехали с ночевкой и отдыхом среди дня,

Если не считать дурного настроения Умника, все складывалось хорошо. Позвонили из машины в машину по телефону, поговорили — вполне дружелюбно, Через два часа по общему согласию остановились в сервис-центре, и тут Джордж Миллер растерялся. На его памяти босс ни разу не посещал такие места — куда мог впереться любой грязнуля и потенциальный носитель вреда, — а тут он еще оказался в компании с такой подозрительной личностью, как этот господин Басс. Джордж почему-то невзлюбил Рональда с первого взгляда. Си-Джи, стараясь не рассмеяться, велел ему сходить в туалет и в буфет, если хочется, а потом уж сопроводить и его туда же. Джордж неохотно удалился, за ним сонно поплелся Рон, а Си-Джи пересел в машину Умника, прихватив с собой маленькую сумочку.

Умник угрюмо покосился на эту штуковину. Было уже позднее утро, дождь давно остался позади, небо просветлело, так что каждая мелочь и вблизи, и вдалеке вырисовывалась очень четко, словно картину мира, доселе туманную, навели на резкость.

Си-Джи молча расстегнул сумочку и достал прибор.

— А-а, — проворчал Умник, — Проверочка… Ну, мерь…

Си-Джи включил измеритель радиации. Показания были те же, что у него в кабинете, когда Мабен показывал, как пользоваться приборчиком.

— Тут должно быть поменьше, чем в вашем засранном городишке, — изрек Умник.

— А если завести двигатель?

— На ходу то есть? А то же самое. Нет у нас радиации, нету, хоть ты задавись.

"Тяжелый какой тип, — подумал Си-Джи. — Гений, тоже мне…»

— Не обращай внимания, — вдруг прогудел Умник. — Это не я, это день тяжелый.

Он словно читал мысли Клема. Си-Джи отвернулся, с досадой сознавая собственное смущение, и сказал:

— Послушай, Берт, я бы с удовольствием посидел за рулем.

Он заранее знал, что скажет Эйвон, — нельзя, мол, потому-то и потому-то. Так и вышло, но причина оказалась основательная — если резко отпустить педаль акселератора, получается некий эквивалент торможения двигателем-моторы на колесах начинают вырабатывать электроэнергию, посылают ее обратно в аккумулятор и так эффективно тормозят, словно и впрямь прихватились настоящие тормоза. Нужна привычка, надо хоть часок поездить по спокойной дороге, а на большом шоссе наверняка попадешь в неприятность — стукнут сзади.

Слушая гудение Берта, президент «Дженерал карз» разглядывал обширную, почти пустую в этот час стоянку вокруг сервис-центра, гряду низких холмов на западной стороне шоссе и само шоссе, особенно само шоссе. Асфальтовое полотнище, расчерченное белыми разделительными пунктирами (ночью они светятся под фарами), с бетонным забором, разделяющим встречные полосы… Уставленное знаками, указателями, предупредительными надписями, снабженное через каждую милю аварийными телефонными аппаратами… И все это уложено на пяти-, или десяти-, или Бог-знает-сколько-футовую подушку из гравия и бетона, и все это ухожено и постоянно ремонтируется, и полотно регулярно прерывается широкими площадями, перечеркнутыми линиями будок со шлагбаумами, где надлежит платить за проезд… И призрачно гудящая, нескончаемая череда автомобилей, мчащихся между пунктирами разметки, — днем и ночью, днем и ночью, — а если лететь над дорогой на вертолете — что для Си-Джи было последние годы привычней, — то можно увидеть, как рядом с этой живой полосой, и чуть поодаль, и поперек, и под углом бегут ее сестры, узкие и широкие, платные и бесплатные, со светофорами и без, и по всем, по всем полосам мчатся такие же нескончаемые разноцветные потоки.

Клем вспомнил, как еще мальчишкой познал это ощущение открытия — что дорога, по которой ты едешь сейчас в потоке машин, вовсе не единственная на свете. Его везли куда-то по «парковому шоссе» — это особый вид дороги, обычно она обсажена деревьями по бокам, и на разделительной полосе тоже деревья, — так вот, в одном месте шоссе выскочило на холм, там не стало деревьев, и открылся вид на равнину — где же это было? — зеленую, поблескивающую озерами и расчерченную линиями автомобильных трасс. Под холмом вползала в туннель шестиполосная змея, почти сплошь покрытая машинами, причем особенно много было громадных фургонов, а немного дальше эту широченную змею пересекал мост, и по нему шла дорога поуже — параллельно парковому шоссе. И дальше, за озером, шли еще дороги, и еще. Много…