Хелен Браун - Клео. Как одна кошка спасла целую семью

• Название: Клео. Как одна кошка спасла целую семью
• Автор: Хелен Браун
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02893-0

Сначала в их дом пришла беда, а сразу вслед за ней маленьким пушистым комочком вкатился черный котенок. Малышка по имени Клеопатра, сразу превратившаяся в Клео, словно заполнила собой все пространство. И беда отступила.

Эта трогательная история о том, как самая обычная, очень хулиганистая и своевольная, но добрая и ласковая кошка, случайно попавшая в семью Хелен Браун, помогла людям вернуть радость жизни, принять мир таким, какой он есть.

Благодаря этой черной красавице, в течение 23 лет с уверенностью шагавшей по дому Хелен с истинной грацией Наоми Кэмпбелл, радость и счастье навсегда поселились в этой семье, состоящей из людей и кошки, точнее, из кошки и… людей.

---

Дома я чувствовала себя отвратительно, боясь стать жертвой сочувствующих гостей, но и к общению с внешним миром я тоже готова не была. Я ходила по центральной улице, хотела купить новую одежду для нашего единственного оставшегося в живых сына — модную одежду отличного качества, чтобы навсегда защитить и уберечь его от всех опасностей, — и вдруг поняла, что заблудилась. Меня окружали лица, море незнакомых и равнодушных лиц. Я была готова расплакаться. Витрины зловеще клонились ко мне, грозя раздавить, пригвоздить к мостовой. У меня подгибались коленки. Тут меня окликнула случайно оказавшаяся там знакомая. Она проводила меня к машине. Униженная собственной беспомощностью, я поблагодарила и уверила, что дальше справлюсь сама.

Вцепившись в руль, я судорожно дышала, отлично зная, как я сейчас выгляжу. Человеческий череп, облепленный прядями волос. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидела двадцативосьмилетнюю женщину, поразительно молодую, с красными глазами, — это показалось мне непостижимым.

Как бы то ни было, мы пытались вести нормальную жизнь. Через пару недель после похорон Стив, уставший от моих бесконечных стенаний и плача и вынужденный тайно нести собственное горе, собрал сумку и, как лунатик, отправился на недельную вахту в море. Я очень надеялась, что, погрузившись в рутину своих обязанностей и корабельных будней, он сумеет обрести покой.

Несколько дней спустя в дверь постучали. В тени коридора, за матовым стеклом двери, едва виднелся смутный силуэт. Фигура явно была женская, но ее очертания не показались мне знакомыми. Для женщины она была высоковата, волосы короткие и лохматые.

Роб оторвался от кухонного стола, на котором строил космическую станцию из нового набора «Лего». За последние недели его осыпали подарками — новыми игрушками и одеждой, всё ослепительно яркое, в нарядных блестящих обертках. Рата, некогда бдительный сторож, лишь приподняла ухо и продолжала лежать у двери в бывшую спальню мальчиков. Со дня трагедии она почти постоянно лежала там, неподвижно, безучастная ко всему. Когда ее пытались утешить, она только поднимала свои траурные глаза.

— Давай не будем отвечать, — предложила я. — Постоят да и уйдут.

Меньше всего нам нужны были очередные гости. Я, утомленная до предела, пребывала в каком-то сонном оцепенении и была неспособна поддерживать разговоры. Невозможно было снова начать обсуждать случившееся. Он — или она — будет таращиться на меня глазами-воронками, слушая рассказ о том, как из дому вышли два моих обожаемых сыночка. А вернулся только один. Я устала бесконечно повторять эту историю, декламировать ее нараспев, словно хорал в пустом соборе. Не нужны мне были их слезы, их сочувственные, разъедающие душу голоса.

Впрочем, гостья могла оказаться из тех, кто приносил нам еду. На протяжении последних недель мы то и дело находили на крыльце тарелки с сэндвичами и кексами, аппетитных жареных кур. Я была благодарна таинственным поварам за помощь и за то, что не лезли в душу. Их анонимные дары оказались желанным подспорьем и даже утешением. Я вроде бы и думать не могла о пище, однако еда куда-то девалась.

Рядом с раковиной громоздилась стопка пустых тарелок, она все росла, вызывая угрызения совести. Я понятия не имела, кто их приносит. Может, как раз сейчас у двери стоит одна из этих неведомых благодетельниц, вдруг как раз сегодня она набралась мужества войти в дом скорби и заявить права на тарелки.

Нет, не стану открывать, кто бы ни скрывался за матовым дверным стеклом. Пусть оставляют на крыльце еду, цветы или источающие патоку сочувственные записки, а затем беспрепятственно возвращаются в жизнь.

Я отступила под защиту кухни, но тут фигура подошла к двери и снова постучала. Рата вскочила на ноги и залаяла, в первый раз с момента гибели Сэма, до сих пор я только слышала, как она скулила.

— Умница! — Я ласково погладила собаку по спине, а она внезапно рванулась к двери, мотая хвостом.

Фигура за стеклом крутила головой, дожидалась. Кто бы это ни был, снаружи было слышно и рычание, и мой голос. У меня не оставалось выбора. Не открыть дверь в такой ситуации было бы просто банальной грубостью.

Удерживая Рату за ошейник, я повернула защелку. Солнечный свет прочистил мне мозги. Грациозная фигура принадлежала Лене. В ее изящную руку крепко вцепился Джейк, ее сынишка, ровесник Роба.

Большинство людей держали своих детей подальше. Почти никто из них, кроме одного-двух ближайших друзей, не общался с Робом. Это вполне понятно. Ребенку трудно вместить даже смерть деда или бабушки, что уж о говорить о сверстнике. Кто знает, как может повлиять внезапное исчезновение хорошо знакомого мальчика на их хрупкую нервную систему? К тому же, неизвестно еще, не заразны ли трагедии.

Я и сама не была уверена в том, какой может быть моя реакция на чужих детей. При упоминании имен, особенно мальчиков одного возраста с Сэмом, я чувствовала, как внутри закипает злоба и возмущение. Почему ваш сын жив, когда моего нет, какое он имеет право?

Ленин сын не мигая уставился на меня, а Рата тем временем рвалась, пытаясь освободиться. Джейк теперь вглядывался в коридор за моей спиной. Может, визит окажется почти нормальным, может, удастся обойтись без этого ужасного: «Мне ужасно жаль. Скажи, не могу ли я хоть чем-нибудь помочь».

— Хочешь пройти к Робу? — спросила я мальчика, желая опередить Лену, если она вдруг все же решит разразиться банальностями, которые я уже привыкла слышать. — Он строит город на Луне.

Джейк стоял молча, на губах у него дрожала улыбка.

— Может, тебе в туалет нужно, я покажу, — бормотала я, пытаясь оттащить Рату, которая облизывала его слюнявым языком. — Хотя, к сожалению, им сейчас не очень удобно пользоваться. Нам сказали, что на обработку двери уйдет две недели, но, похоже, она там так и останется. У нас немного не убрано…

Лена сгибалась, как ива, под тяжестью висящей на плече сумки, точнее, здоровенного лоскутного мешка, яркого и замысловатого, — наверняка художница сама его и сшила. Сунув руку в мешок, она извлекла на свет крохотное существо с большими треугольными ушами.

Существо было черным и не особо пушистым, я бы сказала скорее, что кое-где на нем топорщились отдельные волоски. Она что, сшила игрушку, чтобы утешить ребенка, горюющего о брате?

Вдруг я насторожилась, потому что кроха повернула голову. Словно стеклянные бусины, сверкнули глаза. Четыре невероятно тонкие лапки высвободились из Лениных пальцев. Мне припомнились фотографии недоношенных детей — чтобы показать, насколько они маленькие, их клали на ладонь взрослого человека. Создание настолько слабое и беспомощное, что возникал вопрос, сумеет ли оно выжить.

— Мы принесли котенка, — сказала Лена со спокойной улыбкой.

Котенка? Какого котенка?

— Котенок Сэма! — выкрикнул Роб, вбегая в прихожую и протискиваясь между мной и стенкой.

Рата громко гавкнула, вырвалась и в прыжке чуть не сбила с ног нашу гостью. Котенок, отпрянув, прижался к Лениной груди. Должно быть, собака показалась крохотуле чудовищем. Конечно же звери не поладят друг с другом.

— Сидеть, девочка! — рыкнула я. — Она не привыкла к кошкам.

Снова ухватив Рату за ошейник, я потащила ее в дом.

— Не волнуйся, старушка, — приговаривала я, поглаживая собаку. — Мы с этим разберемся.

Рата, кажется, поняла, что в кухне ее закрывают только на время. Котенок, котенок Сэма не имел к этому дому никакого отношения. Он явился, словно инопланетянин в космическом корабле (замаскированном под мешковатую сумку Лены). Котенок был из другого времени. Мы тогда были другими людьми, Сэм был с нами, и жизни наши были еще не расколоты. А теперь все разбилось, и котенку было не место среди острых и хрупких осколков наших душ. Нечего ему было у нас делать.

Я вряд ли справлюсь с этим детенышем, я ведь ничего не знаю о том, что ему нужно. Особенно сейчас, после сокрушительного провала в роли родителя человеческого ребенка, мальчика девяти лет. Что я буду делать с такой хрупкой, беззащитной малюткой? Да и Рата, бедняга, уже достаточно настрадалась. К чему ей дополнительные стрессы, связанные с появлением в доме исконного врага собачьего племени?

Лене придется забрать бесцеремонную самозванку. Она поймет. Ей нетрудно будет найти семью, более пригодную для содержания котенка, чем наша. Зверек замечательный, красивый, а она умеет убеждать. Направляясь к входной двери, я продумывала речь. Лену отказ огорчит, но ее разочарование — ничто в сравнении с тем, что переживаем мы.

Подойдя к двери, я увидела Лену в ореоле солнечных лучей. Она укладывала котенка Робу на ладошки.

— Теперь она твоя, — ласково сказала Лена.

— Простите меня, Лена, — начала я заготовленную речь.

Но вдруг увидела лицо Роба. Он нежно рассматривал котенка, а потом пухлым пальчиком погладил его по спинке, и я увидела то, что, как мне казалось, навсегда исчезло с лица земли. Улыбку Роба.