Хелен Браун - Клео. Как одна кошка спасла целую семью

• Название: Клео. Как одна кошка спасла целую семью
• Автор: Хелен Браун
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02893-0

Сначала в их дом пришла беда, а сразу вслед за ней маленьким пушистым комочком вкатился черный котенок. Малышка по имени Клеопатра, сразу превратившаяся в Клео, словно заполнила собой все пространство. И беда отступила.

Эта трогательная история о том, как самая обычная, очень хулиганистая и своевольная, но добрая и ласковая кошка, случайно попавшая в семью Хелен Браун, помогла людям вернуть радость жизни, принять мир таким, какой он есть.

Благодаря этой черной красавице, в течение 23 лет с уверенностью шагавшей по дому Хелен с истинной грацией Наоми Кэмпбелл, радость и счастье навсегда поселились в этой семье, состоящей из людей и кошки, точнее, из кошки и… людей.

---

Подойдя к двери, я увидела Лену в ореоле солнечных лучей. Она укладывала котенка Робу на ладошки.

— Теперь она твоя, — ласково сказала Лена.

— Простите меня, Лена, — начала я заготовленную речь.

Но вдруг увидела лицо Роба. Он нежно рассматривал котенка, а потом пухлым пальчиком погладил его по спинке, и я увидела то, что, как мне казалось, навсегда исчезло с лица земли. Улыбку Роба.

— Вот ты и дома, Клео, — сказал он.

5 Доверие

Кошка всегда оказывается в нужном месте точнехонько в нужное время.

Роб скрылся в глубине дома со своим новым котенком, а Лена повернулась, чтобы уйти. Охваченная паникой, я схватила ее за локоть.

— Есть кое-что, что вам обязательно нужно знать, — затараторила я. — Я вообще-то не кошатница. В смысле, когда я росла, у нас были кошки, но они были скорее дикие. Просто жили под домом, а мы иногда их подкармливали. Мама провела детство на ферме, понимаете ли, и никогда по-настоящему не держала кошек. Двум-трем она разрешала входить в дом, они были немного прирученные, но не особо ласковые…

Лицо Лены омрачилось. Но мне было важно, чтобы она это выслушала. Не сказать ей было бы хуже, чем вести себя как люди, которые, заполняя бланки на таможне, пишут: «В последние тридцать дней не был в сельской местности», хотя на самом деле провели последние две недели, помогая кузену Джеффу доить его коров.

— Один кот, Сильвестр, повадился прудить в мамины туфли. Это было ужасно, потому что иногда она забывала проверить туфли, когда обувалась. Она кричала на весь дом. Она говорила, что у Сильвестра бурный темперамент, потому что в нем есть кровь персидской кошки — знаете, пушистые такие. Он был красивый, черный с белым. Все дело в том, Лена, что мы скорее собачники, мне кажется.

Лена, склонив голову, изящную, как экзотическая лилия, рассматривала наш сад, точнее, беспорядочные заросли кустарника. Поглядев на монументальные кучи экскрементов, которыми Рата усеяла весь газон, она вздохнула.

— Это очень необычный котенок, — промолвила Лена. — Так что, если вы не любите кошек, лучше…

— Да нет, я не говорю, что не люблю кошек, — возразила я. — Просто я совершенно не представляю, как за ними ухаживать. В жизни не прочла ни одной книжки о котятах, как их растить и тому подобное.

— Но… — Похоже, Лена в упор не замечала, что я твердо решила: я не хочу котенка. — Все, что ей нужно, это любовь.

Любовь. Какое простое слово из шести букв, как легко слетает оно с языка. Куда проще произнести его, чем напрягать лицевые мышцы, выговаривая «лазанья», «лотерейный билет» или «лучше отстаньте от меня все, ради бога». Мне вырвали сердце и разбили его. Разве может оно выжать из себя каплю чего-то, хоть отдаленно напоминающее слово на букву «Л» для существа, о котором я начисто забыла, и к тому же я понятия не имею, как за ним ухаживать…

Да и вообще, кошка, если даже предположить, что каким-то чудом она достаточно долго продержится в нашем обществе, это постоянное напряжение и огромная ответственность на долгие годы.

Чтобы окончательно не пасть в глазах Лены, я не стала задавать бестактный вопрос о том, сколько может прожить кошка этой породы. Насколько я помнила, те, рядом с которыми я росла, даже не до конца прирученные, были достаточно везучими и проводили я нами лет по шесть, не меньше. Обычно кончина были внезапной, родители объясняли причину исчезновения кошек серьезно и лаконично: «отравлена», «сбежала» или «сбита». Дальнейшие расспросы не поощрялись. На мои «Кто это сделал?» или «Куда сбежала?» следовал неизменный ответ: «Кто ж ее знает?»

Если каким-то чудом этой киске удастся достигнуть почтенного девятилетнего возраста, Робу к тому времени должно исполниться пятнадцать — в перспективе это выглядело как миллион лет. Учитывая, в какое месиво из-за пережитого стресса превратилась наши организмы, я сильно сомневалась, что кто-то из нас реально сумеет прожить так долго.

Лена тонко улыбнулась, и они вместе с Джейком пошли по тропинке, моментально скрывшись с глаз. Бедная Лена. Каково ей оставлять кошечку в лапах у любителей собак, которые даже не скрывают этого. Наверное, она сильно переживает. Тем не менее она решилась оставить котенка у нас. Может, пусть Роб поиграет с ней денек-другой, а потом уж вернем ее в дом, где так любят кошек.

Рата горько плакала и стенала за дверью кухни.

— Не переживай так! — окликнула я старушку. — Все устроится.

Роб уютно устроился в углу гостиной с малюткой котенком на руках. Кошечка была черной, чернее некуда. Черным было все, от коготков и подушечек лап до усов. Единственное исключение составляли глаза — два сверкающих зеленых зеркала, не похожих на обычные кошачьи глаза. Она явно позаимствовала их у инопланетянина. Роб пальцем поглаживал котенка по лбу, а тот нежно смотрел на мальчика снизу вверх. У меня екнуло сердце. Они удивительно гармонично выглядели — ни дать ни взять, умилительная сценка из рекламы 1950-х годов.

— Сэм был прав, — сказал Роб, бережно протягивая мне Клео. — Животные умеют разговаривать. Послушай ее. Она ворчит.

То ли из-за того, что невесомое тельце оказалось таким теплым, то ли потому, что лапки были такими тонкими, а шерстка удивительно мягкой, только я почувствовала, взяв ее на руки, что какая-то ласковая волна заполняет мне грудь.

— Не ворчит, — пояснила я, проводя пальцем по хрупким бусинкам хребта. — Это она мурлычет.

Я потрясенно смотрела на невинную пушистую мордочку, на эти гигантские, все затмевающие глазищи. Вы подумайте — мы лишились Сэма, я сама порой чувствовала, что моя жизнь кончена, а этой кошачьей фитюльке хватило нахальства бесцеремонно ворваться в наш мирок и даже не извиниться. Мало этого, она уютно свернулась на моих ладонях и явно полагала, что все идет прекрасно. Такая махонькая, беспомощная. Ей просто ничего больше не оставалось — только довериться нам.

Клео лениво потянулась и зевнула, показав ярко-розовый рот, усеянный довольно опасного вида острыми зубками. Она смотрела мне прямо в глаза с выражением, которое как-то мало соответствовало такому маленькому, беззащитному существу. Уверенный, спокойный взгляд говорил о том, что для нее наша встреча — это встреча равных.

— Потрогай ушки, — сказал Роб. — Они у нее такие мягкие.

Клео не возражала, когда я погладила ее ухо. Наоборот, наклонила голову и потерлась ею о мою руку, поощряя меня. Уши, тонкие и нежнейшие, как старинный шелк, скользили у меня между пальцами.

Меньше всего я рассчитывала на награду. Но она немедленно последовала: Клео лизнула меня язычком, шершавым, как наждачная бумага. Это прикосновение к тыльной стороне ладони ошеломило меня, будто первый поцелуй. Мне захотелось прижать ее и никуда от себя не отпускать. С другой стороны, измученное сердце испугалось захлестнувшей его, как цунами, нежности. Мы обречены терять любимых. Неписаный контракт между нами и четвероногим любимцем гласит, что он, скорее всего, умрет раньше нас. Чем больше мы к нему привяжемся, тем больнее будет скорбь от неизбежной утраты. Открыть для Клео сердце означало бы обречь себя на новые страдания — все равно что швырнуть эту, и без того уже травмированную, часть тела на посадочную полосу аэродрома и позволить самолетам приземляться прямо на нее.

— Давай поглядим, как она ходит, — сказала я Робу, опуская котенка на пол.

Клео заковыляла по ковру, словно заводная игрушка. Она путалась в ворсе, как в высокой траве. Помахивая похожим на червячка хвостом, она нетвердой походкой направилась к фикусу.

Я никогда не питала особой симпатии к этому фикусу. Он достался нам по наследству от хозяев нашего предыдущего жилья. Со временем мне стало ясно, почему они его не забрали. Огромные восковые листья придавали растению вид несокрушимый и какой-то ужасно скучный. Оно, как мне казалось, прислушивалось к разговорам, будто незваный гость на званом обеде, а взамен не предлагало ничего, кроме разве что небольшой добавочной порции кислорода. Переезжая сюда, на зигзаг, мы хотели было оставить фикус на старом месте, но грузчики по ошибке запихнули его в грузовик.

Я пересадила фикус в нелепую оранжевую кадку из пластика, после чего он стал выглядеть еще более самоуверенно. Во все стороны раскинулись темно-зеленые ветви, усаженные листьями величиной с тарелку, а щупальца-усики расползлись, крепко цепляясь за рамы картин и карнизы для занавесок. Превратившись из комнатного цветка в настоящее дерево, проклятое растение явно строило агрессивные планы по дальнейшему захвату территории. Я пробовала было его обрезать, но это лишь спровоцировало бурный рост боковых ветвей.

Примерно в метре от оранжевой кадушки Клео притормозила, припала к земле и, подобно льву, выслеживающему антилопу, устремила немигающий взор на добычу — покачивающийся лист, свисающий с нижней ветки. Подрагивая хвостом, она выжидала, пока лист отвернется, не подозревая об опасности. Наконец, удостоверившись, что глупая жертва полностью погружена в свои растительные мысли, Клео яростно атаковала, впилась в добычу когтями и зубами, насквозь пронзив подрагивающую зеленую шкуру жертвы.