Джон Коннолли - Рожденные убивать

• Название: Рожденные убивать
• Автор: Джон Коннолли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50190-8

Оползень, случившийся на берегу озера, обнажил массовое захоронение: останки взрослых и детей со следами насильственной смерти. Может быть, это та самая община, что сорок назад поселилась в здешней глуши и потом таинственным образом исчезла?

Женщина, которая изучала историю края и однажды заинтересовалась пропавшим поселением, найдена застрелившейся в своем автомобиле. Действительно ли это самоубийство? Проверить версию предложено частному детективу Чарли Паркеру, но он неохотно берется за дело - как будто предчувствует, что его ждет схватка с очень коварным и жестоким врагом.

---

«Аль Зет, — подумал я, — ты старый романтик».

Лампы погасли, и публика затихла. Музыка Римского-Корсакова в аранжировке композитора Джона Ланчберри, созданной специально для этого балета, заполнила огромное пространство зала, и представление началось. Служанки танцевали в спальне Клеопатры, в то время как сама царица спала в глубине сцены, а ее брат Птолемей вместе со своим фаворитом Потинусом готовили ее свержение. Все это было великолепно, и все равно я ерзал в кресле все первое отделение, мои мысли были заняты всякими ползучими тварями и воображаемым последним моментом жизни Грэйс Пелтье. Я продолжал видеть.

Пистолет прижат к ее голове, рука зарывается в ее волосы, чтобы прочнее удержать ее голову на месте, пока палец прижимается к курку. Это ее палец на спусковом крючке, но его прижимает палец другого человека. Она цепенеет, замирая от дуновения ветра небытия, и не может сопротивляться, в то время как в ее руку вкладывают пистолет и нацеливают его в голову. Вокруг пулевого отверстия нет крови, но как бы то ни было, пуля срезала кожу лица с костей и замаскировала возможные более ранние повреждения. Только в тот самый момент, когда холодный металл коснулся ее лица она, наконец, поняла, что происходит. Она дернулась и попыталась закричать...

Раздался вопль в ночи, и красное пламя вспыхнуло внутри машины и рванулось к окну и дверям. Свет померк в ее глазах, и тело завалилось вправо; запах паленого разнесся в воздухе, когда ее волосы, слегка обгорев, мягко рассыпались.

Больше нет боли.

Больше никогда не будет боли.

Я почувствовал, как кто-то сжал мне руку и увидел, что Рейчел вопросительно смотрит на меня, потому что наступил кульминационный момент балета. В своей спальне Клеопатра танцевала для Цезаря, пытаясь его соблазнить. Я нащупал руку Рейчел и заметил, что она бросила на меня сердитый взгляд, как на непослушного ученика, но, прежде чем я успел объясниться, движение справа привлекло мое внимание. Томми Цати поднялся со смущенным видом и стал нащупывать что-то у себя под пиджаком. Прямо перед ним Аль Зет продолжал смотреть балет, по-видимому, пребывая в полном неведении относительно происходящего за его спиной. Томми выбрался из своего кресла и исчез в проходе.

На сцене тем временем предатель Потинус появился в боковых кулисах, поджидая удобного момента, чтобы убить царицу. Но Клеопатра и Цезарь продолжали танцевать, не замечая ничего вокруг. Музыка зазвучала громче, и в этот момент какая-то фигура, но уже не Томми Цати, заняла место позади Аль Зета. Неизвестный выглядел более худощавым.

Аль Зет по-прежнему был увлечен действием на сцене, его голова кивала в такт музыке, он был полностью поглощен предоставившейся ему на короткий момент возможностью вырваться из того темного мира, который он сам выбрал для себя. Рука шевельнулась, и что-то серебряное блеснуло в темноте. Потинус выскочил из-за кулис с мечом в руке, но Цезарь был быстрее, и его меч вонзился в живот врага.

В ложе надо мной тело Аль Зета замерло, и что-то красное потекло из его рта, когда фигура склонилась над ним, держа одну руку на его плече, а другую — у основания черепа. Со стороны могло показаться, что они разговаривают и ничего больше, но я видел, как блеснуло лезвие, и знал, что произошло. Рот Аль Зета был широко раскрыт и, как я заметил, рука мистера Падда в перчатке зажала его и удерживала, пока он не вздрогнул и не умер.

Затем мистер Падд, казалось, уставился вниз, туда, где сидел я, набросил пальто Аль Зета ему на плечи и растворился в темноте.

На сцене упал занавес, и публика разразилась бурными аплодисментами, но я уже начал двигаться. Я взобрался на край оркестровой ямы и побежал по проходу, двери с шумом распахнулись передо мной. Слева пролет лестницы, заканчивающийся часами в виде орла, вел на следующий этаж. Я побежал, перескакивая через две ступеньки, оттолкнув в сторону билетера и на бегу вытаскивая пистолет.

— Вызовите «скорую»! — крикнул я, пробегая мимо. — И полицию!

Я слышал звук его шагов по лестнице, эхом отражающийся от мрамора, когда добежал до верха лестницы, держа пистолет прямо перед собой. Дверь пожарного выхода осталась открытой, и лифт под тяжестью пассажира поехал вниз. Внизу была погрузочная площадка, откуда как раз в этот момент выезжала на большой скорости машина, серебристый «меркурий». Его корпус поравнялся со мной, когда она сворачивала на Вашингтон-стрит, я не мог разглядеть номера, но увидел внутри двух пассажиров.

За моей спиной люди постепенно покидали свои места, расходясь на время антракта, и один или два человека бросили взгляд на раскрытую дверь. Все двери здесь находятся на сигнализации, так что через некоторое время охранники уже будут здесь, чтобы проверить, кто их открыл и почему. Я вошел в зал и направился к той части, где Аль Зет все еще сидел спокойно на своем месте. Его голова свесилась вниз, подбородок опустился на грудь, пальто слегка сползло с плеч, чтобы спрятать рукоятку кинжала. Кинжал пригвоздил его к креслу, не позволяя упасть лицом вниз. Кровь, вытекавшая изо рта, промочила насквозь грудь его белой рубашки. Отдельные капли попали в стакан с вином в последней жуткой церемонии жертвоприношения. Я не видел Томми Цати.

Позади меня появились двое охранников театра, но они отступили назад, увидев оружие у меня в руках.

— Вы вызвали полицию?

Они кивнули.

Напротив прохода справа от меня дверь все еще оставалась слегка приоткрытой. Я указал на нее.

— Что у вас там?

— Гостиная для особо важных персон, — ответил один из охранников.

Я посмотрел вниз и под дверью увидел что-то похожее на нос ботинка. Я аккуратно толкнул локтем дверь, чтобы она раскрылась.

Томми Цати лежал вниз лицом на полу с головой вывернутой на сторону так, что было ясно видно: у него перерезано горло. Кровь была повсюду — на полу, на стенах. Вероятно, его схватили сзади, когда он поднялся со своего места и вошел в гостиную. За ним была стойка бара с несколькими диванами и стульями, но комната казалась пустой.

Я отступил назад в проход, когда двое полицейских в форме появились за моей спиной с пистолетами наизготовку. Мне приказали бросить оружие, в то время как публика разразилась криками удивления и страха. Я немедленно подчинился, и двое полицейских бросились ко мне.

— Я частный детектив, — сказал я, когда один из них толкнул меня к стене и обыскал, в то время как другой осматривал труп Томми Цати, затем подошел к телу в ложе.

— Это Аль Зет, — сказал я ему, когда он вернулся, и ощутил что-то вроде жалости к старому головорезу. — Больше он не доставит вам хлопот.

* * *

Двое детективов, Каррас и Мак-Кан, допросили меня прямо там же, на сцене. Я рассказал им обо всем, что видел, хотя и умолчал о том, что знал о мистере Падде. Однако я описал его максимально подробно и сказал, что познакомился с Аль Зетом во время одного расследования.

— И что же это было за дело? — спросил Мак-Кан.

— Некоторые проблемы в позапрошлом году в местечке под названием Темная Лощина.

Когда я упомянул Темную Лощину и обрисовал обстоятельства смерти Тони Сэлли от рук того, кто только что умер рядом с нами, их лица прояснились. Мак-Кан даже предложил мне выпить когда-нибудь в будущем за его счет: никто не скорбел о кончине Тони Чистюли.

Я стоял рядом с ними у главного входа в театр, когда зал стал заполняться множеством полицейских. Каждому присутствующему был задан вопрос, не видел ли он чего-нибудь, что могло бы помочь следствию. У всех взяли номера телефонов и просили сообщить, если они припомнят какие-либо детали. В полицейском управлении я дал показания, сидя за заваленным бумагами столом Мак-Кана, затем оставил номер своего мобильника и адрес Рейчел на случай, если им понадобится поговорить со мной еще раз.

Освободившись, я попытался позвонить Мики Шайну в цветочный магазин, но никто не взял трубку, и мне сообщили, что его домашний телефон не зарегистрирован в справочнике. Второй звонок, и спустя пять минут у меня уже был номер его домашнего телефона и адрес некого Майкла Шайнберга на Бодойн-стрит в Кембридже. Этот номер тоже не отвечал. Я оставил записку, затем поймал такси и отправился в Кембридж. Я попросил таксиста подождать, а сам вышел на улицу, обсаженную деревьями. Мики Шайн жил в многоквартирном доме из коричневого камня, но никто не ответил, когда я нажал кнопку его звонка. Я собирался наведаться сюда еще спустя какое-то время, когда в окне показался его сосед. Это был старик в свитере и мешковатых синих джинсах с дрожащими руками.

— Вы ищете Мики?

— Да.

— Вы его друг?

— Да, но я не из города.

— Простите, но его нет дома. Ушел около часа назад.

— Он сказал, куда пошел?

— Нет, сэр, я просто видел, как он уходил. Похоже было, что он хочет уехать на пару дней: у него с собой был чемодан.