Валентина Мишанина - Ворота времени (Повесть и рассказы)

• Название: Ворота времени (Повесть и рассказы)
• Автор: Валентина Мишанина
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Не в двойке дело, - разводит руками Тихоня. - Ведь на следующем уроке она опять заставит меня петь. А весь класс будет смотреть на меня...

Я не знала, как успокоить его. Наконец говорю ему:

- Плохая твоя Ирина Сергеевна.

Он невесело улыбнулся:

- Нет, она не плохая, а суровая. Она, наверно, не знает, почему весной расцветают цветы.

- Неужели ты знаешь? - Я смотрю на него во все глаза.

- Знаю. Весна хочет, чтобы все люди улыбались и радовались.

- И верно, - спохватилась я, будто вслух мне сказали то, о чем я только догадывалась.

Я начинаю говорить о весне. Как здорово, что она придет к нам. И сразу на земле будто огромную печь затопят, и поэтому растают снег и лед. Мы будем бегать по зеленой траве и не потребуется никакой обувки...

Тихоня слушает меня и незаметно начинает радоваться вместе со мной. И забывает про учительницу, которая не знает, почему весной расцветают цветы.

- Давай рисовать весну, - предлагаю я.

Он соглашается. Мы раскладываем на столе кусок шпалеры и рисуем нашу улицу, как она будет выглядеть весной. Тихоня мне доверил нарисовать колхозный клуб, а сам рисовал то место, где стоят наши дома. Вот он изобразил нашу избу и раскидистую ветлу, что растет перед ней. Только листочки на ветле он стал раскрашивать почему-то синим карандашом. Он любит синий цвет, но зачем делает дерево ненастоящим?

- Почему у тебя листья не зеленые, а синие? - не выдержала я.

Тихоня поднимает на меня честные глаза.

- Ведь синий цвет такой красивый, - вздохнув, говорит он.

- Зеленый цвет тоже красивый, и листья на деревьях в самом деле зеленые, - настаиваю я на своем, но чтобы опять не расстроить его, добавляю: - Весной больше всего синего и зеленого цвета. Синим пусть будет небо, река, лужи с водой, наличники окон...

- Ладно, - кивает Тихоня и берет другой карандаш.

Но, взглянув, как он раскрашивает, я не сразу нашла что и сказать.

- Почему теперь у тебя листья коричневые?

- Разве? - он растерянно разглядывает карандаш. - А я думал, это и есть зеленый, - помрачнел он.

- Ты рисуй. Если нравится, пусть будут листочки синими.

- Нет, - отказался он. - Мне, пожалуй, и рисовать нельзя. На уроке я елку нарисовал тоже коричневой. Ирина Сергеевна спросила меня: почему у меня коричневая елка? Я сказал, что у меня не оказалось зеленого карандаша. Я сказал неправду, у меня были все карандаши. Почему-то я путаю зеленый и красный цвета... Когда море будет зеленым, я не смогу нарисовать его. А оно бывает зеленым. Сам дядя Сергей говорил.

Тихоня хмурит лоб, глаза его суживаются, делаются влажными. Наверное, он про себя плакал.

Я еще не совсем поняла то, о чем он говорил сейчас. Как это можно не видеть, какого цвета трава, листья деревьев? Значит, он все по-другому видит? Из-за этого он не сможет нарисовать все как есть на земле. Нет бы мне не различать эти цвета, все равно плохо рисую, а вот надо же именно Тихоне...

Я подала ему зеленый карандаш, и он нехотя дорисовал ветлу.

РАДИ ЧЕГО ЖИВЕШЬ НА ЗЕМЛЕ

Потрескивает в голландке огонь. Нет, не огонь потрескивает, а дрова. Огонь же горит себе, веселится и пляшет, радуется, что дров еще много и гореть ему долго. Я дома одна, все в школе, а мама пошла в магазин. Нет, все-таки я не одна. Подумала-подумала и вызвала из школы Тихоню и Натку, пусть они поиграют со мной. Пусть они здесь будут моими учениками. Я им дам задание. Тихоне, например, такое:

- Ты, Тиянов, отправишься на своем корабле в далекую страну. Туда, где живут маленькие человечки, и привезешь одного или хоть несколько к нам. А ты, Натка Вяшкина, найди в книжке, что они едят и еще узнай: умеют ли они калякать по-нашему.

Тихоня машет нам рукой, он очень горд, что ему доверили поплыть в далекую страну. Натка открывает красивую книжку, которую недавно купил ей отец, и принялась листать страницы.

Входит мама с узелком в руках. Тихоня и Натка тотчас исчезают. Мама, не раздеваясь, проходит к голландке, греет озябшие руки. Затем раздевается и развязывает узелок. Из маленького кулечка она берет несколько конфеток-подушечек и протягивает мне. Все-таки хорошо, что зима, мама хоть часто бывает дома. Вот еще бы нам дров побольше, тогда б мы могли целый день держать в голландке огонь. Это так здорово - сидеть у пылающего огня. Мама почти никогда не ругает меня, не обижает, как это делают Ольга и Федя. Она даже делится мыслями со мной, как со взрослой. Вот и сейчас подсела ко мне у голландки и говорит:

- Послушай, Татуня, что расскажу. В магазине встретила Васиного учителя Семена Николаевича. И хвалил он Васю, и ругал. Говорит, калгашка у него кумекает. В классе мог бы среди первых быть, если б занимался и не пропускал занятия. На днях сочинение писали на тему: "Ради чего я живу на земле". Вася и написал в тетрадь: "Не знаю, зачем меня мать родила". Я и спрашиваю у Семена Николаевича: другие-то что написали? По-всякому, говорит. Кто написал, что живет на земле для того, чтобы построить коммунизм, кто хочет на другую планету полететь... Вот ведь, Татуня, как обстоят дела. - Мама задумчиво смотрит на огонь, кочергой подталкивает головешки в пекло. Снова заговорила, будто сама с собой: - Учитель-то сказал, надобно отругать Васю. Ну, растолковать ему, что так нельзя делать. Вот я и думаю, а если б меня спросили: чего я мытарюсь на белом свете? Что бы я сама ответила? Не знаю, зачем меня мать родила, не знаю, ради чего живу...

- Как так не знаешь? - воскликнула я. - А если б тебя не было, кто бы печку топил, кто бы хлеба нам испек? А кто бы меня защитил от Феди и Ольги?

Мама качает головой и улыбается:

- И вправду, доченька. - Она обнимает меня и прижимает к себе. - Я и не знала, что ты у меня такая умница. Придется отругать Васю.

Мне приятно слышать эти слова. Раз я умная, могу посоветовать и еще:

- Конечно, Васю надо отругать, - продолжаю я. - Чего он, дурачок, не хочет в далекие страны полететь или поплыть. Мы с Тихоней и то скоро поплывем на корабле...

Кажется, я проговорилась, но, к счастью, мама не обратила на мои слова внимания.

КОЛХОЗНОЕ СОБРАНИЕ

За последние дни только и разговоров у мамы со своими подругами о колхозном собрании, которое должно состояться сегодня. Почти каждый вечер собирались у нас женщины и с жаром выкладывали, у кого что наболело. Приходили Маня Длинная, Настька Попугай, тетя Зина - мать Тихони, даже Наткина мать, тетя Поля, стала заглядывать.

Всех их волновал один вопрос: снимут с председателей Шотина или не снимут. По их разговорам непонятно: то ли им хочется сместить с председателей Шотина, то ли нет. Маня Длинная выступает за него. Она говорит, что дела в других колхозах совсем никудышные. А мы, слава богу, и хлебом сыты, и подсолнечным маслом обеспечены на год вперед. Она говорит правду. В этом году у нас лари до краев досыпаны зерном, и в подвале стоит огромный бидон постного масла. Женщины соглашаются с ней. Но, мне кажется, женщины, как и моя мама, побаиваются Длинной. Но вот заговорила Настька Попугай. Говорит она тонким визгливым голосом, сама маленькая, и кулачки, которыми она размахивает, тоже маленькие. Так прямо и бухнула, что снять Шотина с начальников очень даже надо, потому что он разжирел и стал измываться над людьми. Хотя на это права ему никто не давал. На позапрошлой неделе так толкнул в спину вдову Авдеиху с крыльца правления, что та в снег упала. Она ходила просить для скотины соломы. И обошелся Шотин так с ней потому, что Авдеиха осенью не выходила несколько дней на картошку. Авдеиха сидела на снегу и обливалась слезами. А тут как раз из района большой начальник приехал. Он увидел плачущую женщину и спросил, почему плачет... И фронтовика Илью Медведева оскорбил...

Женщины осмелели и одна за другой начали перечислять за Шотиным его грехи. Грехов оказалось много, и тогда они решили снять его с начальников и дать ему в руки вилы.

Снова подала голос Маня Длинная:

- Почешите, почешите, милые, языки. Вас послушать: и Шотина нет уже в председателях. Только на собрании ведь ни одна из вас голоса не подаст. Да и вас никто не послушает. - Улыбаясь, она обнажила свои желтые зубы. - И поглядим, как запоете, ежели не снимут.

Она поднялась и пошла. Женщины растерянно поглядели вслед. Все молчали.

- Да не бойтесь же, снимут, - говорю я, чтобы успокоить их.

Они все разом посмотрели на меня и засмеялись.

- Раз уж сама Татуня так сказала, полетит наш Шотин к шутам, по-детски заливисто хохочет Настька Попугай.

Они отправились на собрание. Я осталась одна и заволновалась: вдруг никто из старших вскоре не вернется домой. Будут торчать у клуба, дожидаться бесплатного фильма. Пока еще светло, надо сбегать за Тихоней. Не успела я одеться, как слышу: кто-то идет к нам. Тихоня! - я радостно сбросила с себя фуфайку.

- Я за тобой собиралась.

- А мне мама сказала, чтобы я к вам шел. Я тоже один.

Тихоня принес с собой книжку - "Рассказы о море".

Мы прочли всю книжку, переиграли все игры, а с собрания все не возвращались. Потом забрались на печку да там и уснули. Нас разбудили возбужденные голоса женщин. Зашли в избу мама, тетя Зина и Настька Попугай. Мани Длинной с ними не было.