Валентина Мишанина - Ворота времени (Повесть и рассказы)

• Название: Ворота времени (Повесть и рассказы)
• Автор: Валентина Мишанина
• Жанр: Прочая детская литература

---

Ольга взяла горсть калины и пошла к подруге Ленке Егоркиной. Мы остались с мамой вдвоем. Она принесла из сеней деревянное корытце, в котором заводила тесто для хлеба, и высыпала в него калину. Получилось целое корыто красной калины! Я довольная кручусь возле мамы, хотела даже разыграть ее:

- Мам, попробуй-ка, ох и вкусные!

Лукаво улыбнувшись, она взяла несколько ягод и положила в рот. Разжевала и даже глазом не моргнула. А в конце причмокнула от удовольствия губами, словно ела не горькие-прегорькие ягоды, а медово-сладкие.

- Вот так, Татуня, в жизни горше бывает, и то ничего, - говорит, а сама берет две ягодки прямо со стебельками и приставляет их к ушам.

- Ну как?

- Хорошо, как настоящие, - восторженно воскликнула я.

Мама засмеялась и подошла к зеркалу.

- Конечно же, самые настоящие. - Она немного постояла перед зеркалом и вернулась ко мне, но уже с грустным лицом.

- Татуня, - прошептала она, - хочешь, я тебе про любовь расскажу?

Я киваю.

- Ты знаешь, у меня в девушках были такие сережки. Меня ведь в отцовском доме называли Чивгоня*, потому что мои щеки были, как эта калина, а чуть что - и совсем запылают огнем. Вот и прозвали меня мать с отцом так. Как-то отец, твой дедушка, отправился на базар. Жду я его и никак не могу дождаться, то в окно погляжу, то во двор выйду, а за околицу бежать стыдно - не маленькая уж, а девка! Наконец дождалась. Выбежала ему навстречу, отворила ворота, завела во двор лошадь. Отец поглядывает на меня, а сам улыбку прячет. Значит, думаю, удался ему нынешний базар. Поманил он меня пальцем к себе и говорит: "Ну, угадай, что я тебе купил? Угадаешь - в следующий базар опять подарок куплю, а нет - не обессудь".

_______________

* Ч и в г о н я - калинка.

Он вытянул вперед руку и держит. А у меня сердце упало. Думаю, разве хороший подарок поместится в ладони. Тут я ему и говорю: "Кузнечик! По пути с луга поймал". Засмеялся отец, разжал кулак, и засветились на солнышке две калинки. Обрадовалась я, поцеловала отца в щеку, сама побежала в горницу примерять.

На троицу вышла на улицу в новых сережках. Пошли с подружками на луг цветы собирать да венки плести. - Мама вздохнула, а глаза ее будто посветлели. - Какое золотое времечко было, а какие забавы у молодых! Тут тебе и песни, и игры разные. За нами пришли парни и отобрали у нас венки. А мы новые сплели себе. Потом отправились с песнями на речку. Обычай таков - в Троицын день венки кидать в речку. У кого потонет венок - тому жить осталось недолго. Наполнилась речка цветами, плывут по течению наши венки, радуемся - долго нам жить. А у кого потонет, и тот долго не печалится, разве молодость боится смерти!

Вечером собрались у Симакиного сруба. Светло на улице от лунного света, хоть вышивай. Твой отец отзывает меня в сторону и шепчет: "Люба ты мне, Аннушка..." А сам до уха моего дотронулся. Вернулась я домой и только тогда заметила, что одной сережки у меня не хватает. Отец твой вернул мне ее после того, как уж поженились с ним. Сам ту сережку и в ухо вдел...

Мама умолкла и больше ничего не рассказывала. А я все ждала. Мне казалось, что самого главного она мне так и не сказала. Бабушка вон какой красивый сказ рассказала про Гароя и Сиям. А мама про какие-то калиновые сережки. Ведь собиралась про любовь рассказать.

Не дождавшись ужина, я уснула. Будили меня или нет, не знаю. Только на второй день я проснулась рано, наверное, от голода. Глаз еще не открыла, но уже слышала, что в избе пахнет чем-то очень вкусным. По голосам поняла, что все на ногах. Открыла глаза и увидела Ольгу. Она весело над чем-то смеялась. Если уж сама Ольга с утра весела, тут что-то не так. Я поднялась и долго не могла найти свое платье. Все уже начали смеяться надо мной, когда я заметила, что спала-то я в платье. Даже калиновые бусы были на мне. Ягодки помялись, завяли, вчерашней прелести в них уже не было, и я их сняла.

Мама стала торопить всех садиться за стол. Я подошла к лавке и примерилась, где бы мне сесть удобнее: рядом со старшим братом Васей или же втиснуться между Ольгой и Федей.

- Ну-ка быстрее умываться! - прикрикнула Ольга.

По утрам я не люблю умываться и, когда я встаю позже всех, меня никто не заставляет это делать, потому что всем некогда. Но сегодня у всех какое-то особое настроение, будто большой праздник. Я умылась и села за стол. В это время мама принесла огромный противень с румяными пирогами. Дружный возглас одобрения вырвался у всех. Мы берем по пирожку, обжигаясь, осторожно откусываем. Вкусно как! Начинка в пирожках из каких-то красных ягод. Я надламываю пирожок и вижу набухшие ягодки потемневшей калины. Мне даже не верится, что калина может быть такой вкусной. Я вынула одну ягодку и положила себе на ладонь.

- Калина, доченька, калина, - услышала я голос мамы.

И когда я взглянула на нее, то не узнала своей мамы. Оказывается глаза у нее не серые, а голубые, и щеки у нее пылали как ягоды калины. Конечно, она так раскраснелась у жаркой печи, и все же в детстве ее недаром прозвали Чивгоня. Она так похожа на эту красивую ягоду.

ДРУГ МОЙ ТИХОНЯ

Его зовут Димкой, а на улице его прозвали Тихоней. И редко кто вспоминает его настоящее имя. Мы с ним дружим давно, с тех пор как родились на свет. Потому что моя мать дружит с его матерью.

Он очень любит рисовать. Взрослые говорят, что он будет художником.

В прошлом году Тихоня целых полгода лежал в больнице в городе. У него что-то с легкими. А потом его отвезли в санаторий, далеко, аж на самый берег моря. Я очень тосковала по нему, потому что без него мне скучно было жить.

Когда я увидела его первый раз после санатория, он мне показался чужим. И ростом стал повыше, и прическа другая. Раньше дома стригли его наголо, а сейчас он носил аккуратно подстриженные вьющиеся волосы. Но скоро мы опять привыкли друг к другу, ведь он помнил, во что мы раньше играли, о чем говорили. В больнице один дяденька научил его читать. И теперь он даже книжки читает. И еще этот дяденька просил Тихоню пойти к нему в сыновья. Но он отказался по уважительной причине: не на кого оставить мать с отцом. На Веру, старшую сестру, никакой надежды, потому что она замужем. А так он пошел бы к дяде Сергею жить, так как тот знает все на свете. Он работает в кукольном театре самым главным артистом и знает самые хорошие сказки на свете. Тихоня показал мне несколько портретов дяди Сергея, которые нарисовал сам. Портреты красивые, но дядя ни на одном из них не походил на другого. Я сказала Тихоне, что это разные дяди. Он улыбнулся и утвердительно покивал головой:

- Дядя Сергей и вправду очень разный. За день его можно увидеть несколько раз другим.

Я не понимала, как одного и того же человека можно видеть другим. Если добрым и злым, веселым и серьезным - это понятно.

- Нет, - сказал Тихоня. - Он даже серьезный бывает разный. Вот когда мы с тобой поедем в Саранск и пойдем к нему в кукольный театр, ты сама увидишь.

Пусть будет так. Лучше увидеть своими глазами.

Но главное - Тихоня очень много рассказывает о море. Он сам по себе молчаливый, но когда заговаривает о том, что любит, его прямо-таки не узнаешь. Глаза у него разгорались, и лицо его светилось, словно падал на него солнечный зайчик. И говорил он, какое оно, море, синее, какое бесконечное, и как по нему плавают белые корабли. Он мечтает поскорее вырасти, стать моряком, а еще художником, чтобы рисовать море. А море можно рисовать бесконечно, потому что оно тоже бывает разным.

Я знала, почему Тихоня хочет все время рисовать море: он влюблен в синий цвет. Да об этом знала не только я. Однажды, еще задолго до этого, мы с Наткой и трое ребят: Тихоня, Василь и Лешка - пошли купаться на речку. В компании Тихоня редко подавал голос, но стоило ему заговорить, как все почему-то замолкали. А скажет-то всего две-три фразы. Тогда же, на берегу речки, он разговорился, начал рассказывать свой сон.

- Во сне будто вся земля задрожала, - заговорил он тихо-тихо, по-взрослому прищурив глаза. - И вдруг вижу: травка стала синей-синей. Ветер клонит эту травку, а она шелестом своих листиков о чем-то шепчет. И мне будто понятно, о чем она шепчет, и стараюсь ее языком говорить с ней. Огляделся вокруг, а тут и воздух стал синим, и ветер делает из него синие волны. Стою и слушаю, оказывается, вся земля языком травы шепчет и словно мне тайны говорит. Я вижу...

Ребята, до сих пор слушавшие с раскрытыми ртами, неожиданно расхохотались.

Тихоня замолк, покраснел.

Я пыталась остановить их, но ведь это мальчишки...

Вдоволь насмеявшись, они стали просить его, чтобы он досказал свой сон. Но Тихоня тогда так и не заговорил больше.

Вскоре после этого на нашей улице появился городской мальчик. Родня Василя. Он приехал с матерью отдыхать в деревню. Ребята так и прозвали его - Городской. В свою компанию его приняли быстро. Они с восхищением смотрели на его настоящий наган, который так бабахал - аж дым поднимался. Он подарил им всем по значку. Ребята были в восторге. Городской дал им подержать свой наган и заводного солдатика. А сам, горделиво улыбаясь, смотрел, как деревенские набрасывались на его игрушки, вырывали друг у друга.