Ольга Русанова - Сестры

• Название: Сестры
• Автор: Ольга Русанова
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1953

Главная героиня книги — воспитанница детского дома Женя Максимова, которая разыскивает пропавшую во время войны сестру.

---

Майор обнял девочку, пригладил ее растрепанные ветром каштановые волосы:

— Будет, Катя, будет… И нос какой красный стал. Вот и скажут: «Некрасивая к нам поступила». Да ведь ненадолго. Немного потерпи. Демобилизуюсь — сразу за тобой приеду.

Он достал из кармана Жениной гимнастерки носовой платок и вытер ей слезы.

— А если тебе уж очень страшно одной остаться, — продолжал он, — тогда что ж, давай махнем с нами хоть на Камчатку!

Сквозь слезы Женя улыбнулась:

— Зачем зря говоришь, дядя Саша! Все равно не возьмешь.

Павличенко оставался в кабине и мрачно крутил козью ножку. Женя подбежала, распахнула дверцу, обхватила руками шею сержанта и прижалась к его щеке.

Майор вытащил из машины черный потрепанный чемодан и зашагал к дому. Женя бросилась его догонять:

— Нет, нет, дядя Саша, я сама, ты меня не провожай! — И ухватилась за ручку чемодана.

Дядя Саша уже привык к Жениному своенравному характеру. Конечно, он знал, что стоит ему только сказать: «Не спорить!» — и девочка сейчас же подчинится. Строгий начальник, которого беспрекословно слушались бойцы и командиры, с Женей он всегда бывал мягок и терпелив: он знал, сколько горя ей пришлось пережить. И подчас, когда надо бы с Женей обойтись потверже, у него духу не хватало на это. А девочка в нем души не чаяла и нисколько его не боялась. И сейчас она упрямо повторяла:

— Я сама, сама!

— Опять «сама»! А обстановку надо разведать, с людьми потолковать?

— Нет, не хочу… Я не маленькая. Путевка у меня есть, чего еще…

Майор опустил чемодан на тротуар:

— Не годится это, Катюша… Ну да уж ладно, иди, а я подожду здесь.

Подхватив чемодан, Женя большими шагами, решительно направилась к дому. Поднялась на крыльцо. Она слышала, как сзади подошел и остановился «опель». Но, не оглядываясь, постучала.

Дверь открыли, и она вошла в дом.

Майор долго смотрел на крыльцо.

Время шло, Жени не было. Майор бросил окурок.

— Поезжай, Вася, один, — сказал он. — Подождешь меня за углом, возле газетного киоска.

Глава вторая. Новенькая

Когда Женя постучала, за дверью послышались шаги. Кто-то долго возился с замком. Наконец замок щелкнул, и маленькая девочка с красным бантом в темных стриженых волосах распахнула дверь.

— Вам кого? — деловито спросила она тоненьким голоском. — Если Марию Михайловну, то ее нет — она в Звенигороде, в лагере.

— У меня вот… — Женя протянула путевку.

Девочка впустила Женю, взяла у нее бумагу. Захлопнула дверь и с шумом опустила огромный крюк.

Вот и кончилась походная жизнь… Женя медленно поднялась вслед за девочкой по сбитым ступеням широкой деревянной лестницы.

— «Го…род…ской от…дел на…род…ного…» — Девочка, наморщив лоб, по складам разбирала написанное в путевке.

Женя опустила чемодан на пол возле белых мраморных колонн и огляделась. Колонны разделяли надвое большую комнату — получалась передняя и нарядный зал. За колоннами виднелся овальный стол, покрытый вышитой скатертью. Вокруг него разместились белые крашеные скамейки — маленькие, точно игрушечные. В стене блестело большое зеркало.

В глубине комнаты, прямо против Жени, по обе стороны плотно закрытой двери белели невысокие ниши. В них прятались хрупкие, тонконогие столики с вазами.

Вдруг дверь между нишами отворилась, и Женя увидела высокую женщину, которая вела за руку вихрастую девочку лет восьми в одной короткой рубашке. Женщина строго выговаривала ей. Женя услышала обрывки фраз: «…разве ты, Нина, не знаешь… кричать нельзя… бегать запрещено… Почему же ты шумела?» Девочка низко опустила голову.

Из коридора доносились многоголосый шум, беготня. Женя недоумевала: «Почему одним шуметь нельзя, а другим можно? Это же несправедливо. И почему средь бела дня девочку раздели? Почему ей платья не дают?»

Высокая женщина и Нина, громко шлепавшая босыми ногами, не замечая Жени, которая стояла за колоннами, свернули в коридор.

— «…на…направ…ляется…» — продолжала читать, девочка с красным бантом.

— Это путевка, — обернулась к ней Женя. — Путевка к вам. Видишь? «Направляется Максимова…» Максимова — это я.

— Поняла, поняла, ты к нам! — обрадовалась девочка и вернула Жене бумагу. — А я — Маня Василькова, дежурная. Я сейчас Тамару Петровну позову.

— Тамара Петровна — это кто?

— Завуч.

— Она у вас, наверное, злющая? — Женя подумала о женщине, которая только что была в вестибюле.

— Нет, не злющая, а строгая. — И Маня с важностью добавила: — Если завуч не строгий, что с детьми получится!.. Подожди.

Дежурная ушла.

Женя присела на чемодан. И вдруг ей захотелось увидеть дядю Сашу еще хоть разочек и сказать ему на прощанье что-то важное, что-то ласковое… А может, он еще не уехал? Женя была готова выскочить на крыльцо, закричать: «Дядя Саша!», но пересилила себя.

Маня скоро вернулась. Завуч Тамара Петровна велела привести новенькую к ней в кабинет.

— Пошли, пошли! — заторопила Маня и мелкими шажками быстро прошла вперед.

Женя взяла чемодан и пошла за ней. Осторожно пронесла его мимо столика с высокой стеклянной вазой и подумала: «Ребят сюда, уж конечно, не пускают! Они тут сразу всё перебьют, расколотят. Вон какая ваза… ее чуть тронь — осколков не соберешь!»

Столы, стулья — все здесь было такое маленькое, словно ненастоящее. А пол какой! Женя никогда не видела такого — полированные дощечки уложены «елочкой». По такому полу неловко шагать в пыльных после дальней дороги сапогах. И она старалась ступать своими широконосыми керзовыми сапогами как можно осторожнее. Походка у нее была легкая, и она шла бесшумно.

Вот и дверь с табличкой: «Заведующий учебной частью».

Маленький кабинет был обставлен совсем просто: стол, этажерка и несколько стульев. На столе тоже ничего лишнего: письменный прибор, остро отточенные карандаши, графин с водой, какая-то толстая книга в красном переплете.

Завуч Тамара Петровна Викентьева оказалась той самой женщиной, которая только что бранила босую девочку. Держалась она очень прямо. Русые волосы ее были зачесаны как-то особенно гладко и уложены вокруг головы валиком.

— Здравствуй, Женя. — Голос у Тамары Петровны был очень тихий.

Девочка вздрогнула. «Женя…» Так ее называли только дома. Так ее звала мама.

И Жене представилась мама такой, какой она видела ее последний раз: в старой ватной телогрейке, простоволосая, с капельками крови на щеке. «Женя, — кричала мама, — Зину, Зину береги!»

Только Женя не сберегла ее…

— Ты, значит, к нам? Отлично, — все так же негромко сказала Тамара Петровна. — Да ты садись.

Девочка молча села на стул возле стола.

— Ты одна? — спросила Тамара Петровна.

Женя угрюмо промолчала.

Тамара Петровна покосилась на чемодан:

— Так… Откуда же ты пришла или приехала, Женя?

Женя понимала, что не отвечать нельзя. Но она не могла произнести ни слова. Точно чья-то жесткая рука сдавила ей горло. Нахмурив брови, скрывая подступившие к глазам слезы, девочка опустила голову.

Стараясь вызвать Женю на разговор, Тамара Петровна спросила, где и в каком классе она училась, в какой собирается поступить.

— По возрасту тебе следует быть по крайней мере в пятом.

«По крайней мере?» Женя тряхнула головой:

— А я меньше чем в пятый и не пойду!

Тамара Петровна внимательным, долгим взглядом посмотрела на странную новенькую. Ей понравилось, как аккуратно, еле заметной полоской подшит к гимнастерке белый подворотничок, как туго, по уставу, затянут широкий офицерский ремень. Лицо обветренное, темное от загара. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы…

— Вот что, Женя, — сказала Тамара Петровна. — Сейчас ты примешь ванну, пообедаешь. Лида Алексеева — она у нас председатель совета — познакомит тебя с девочками, расскажет о наших порядках. Надеюсь, ты с Лидой подружишься.

По привычке, Женя взяла чемодан. Сколько времени она с ним не расставалась, сколько километров проехала за последний год в громыхающем зеленом автобусе по дорогам войны!

Тамара Петровна улыбнулась, встала, подошла к девочке и осторожно отвела ее руку:

— Оставь чемодан, его в кастелянную унесут. Он тебе больше не нужен — ты дома!

Викентьева говорила обычным, ровным голосом, но в нем прозвучали какие-то нотки, от которых на душе у Жени потеплело.

— Хорошо, — чуть слышно ответила Женя и подняла на нее большие карие глаза.

В кабинет вошла няня и увела девочку.

Тамара Петровна осталась одна. Она снова взяла со стола бумаги новой воспитанницы. Их было немного — справка о здоровье, путевка гороно и направление воинской части:

«Настоящим подтверждается, что Евгения Максимова, дочь сержанта Советской Армии, погибшего в боях под Минском, Корнея Ивановича Максимова и партизанки Анны Трофимовны Максимовой, замученной фашистами…»