Ольга Русанова - Сестры

• Название: Сестры
• Автор: Ольга Русанова
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1953

Главная героиня книги — воспитанница детского дома Женя Максимова, которая разыскивает пропавшую во время войны сестру.

---

Неслышно ступая по толстому цветастому ковру, Лида подошла к роялю, взяла несколько громких, уверенных аккордов.

— Знаешь, у нас многие учатся в музыкальной школе. Если у тебя есть слух, ты тоже будешь…

Женя, не отвечая, смотрела на портреты. Ей вспомнилось, что в лесу неподалеку от их партизанского отряда был отряд имени Дзержинского. Женя, конечно, знала, кто это — Феликс Эдмундович Дзержинский. Это был первый чекист, председатель Чрезвычайной комиссии, которая боролась с контрреволюцией, раскрывала заговоры врагов против советской власти. Вот кто это был. Дядя Саша рассказывал, что его называли «Железный Феликс», «Рыцарь без страха и упрека» и еще «Карающий меч революции». Он всю свою жизнь отдал борьбе за счастье народа, за светлое будущее.

А что там написано, под его портретом?

Женя подошла поближе, пригнулась.

Не знаю, почему я детей люблю так, как никого другого… и я думаю, что собственных детей я не мог бы полюбить больше, чем несобственных…

Ф. ДЗЕРЖИНСКИЙ.

Женя еще раз с волнением прочитала эти слова, перевела глаза на картину в раме. И ей показалось, что товарищ Сталин ласково смотрит не только на маленькую Мамлакат, но и на нее, Женю Максимову, ободряет ее и как бы говорит: «Не бойся, Женя, все будет хорошо!»

Но Лида уже повела ее в уставленный цветами коридор.

Девочки шли мимо комнат с низкими, точно кукольными, столами и стульями.

— Это рабочие комнаты малышек, — объяснила Лида. — Они здесь готовят уроки, занимаются. Там, — она показала вглубь коридора, — их спальни, библиотека, медицинский кабинет. А мы, старшие, на втором этаже. — И Лида взбежала по скрипучей старинной лестнице.

На втором этаже оказались такие же рабочие комнаты и спальни, только вся мебель была повыше и пошире.

— Вот это наша рабочая комната. Ты тоже будешь здесь заниматься. — Лида приоткрыла дверь.

За большим столом девочки орудовали ножницами.

— Альбом готовят, — объяснила Лида и потянула Женю дальше.

В угловой комнате — мичуринском кабинете — на столах и окнах зеленели молодые растения, блестели пробирки с какими-то семенами, стояли длинные деревянные ящики с землей, из которой пробивались зеленые усики всходов. В огромном глиняном горшке топорщила свои короткие мясистые листья приземистая агава. Она была какая-то хилая, листья побурели. Лида сказала, что мичуринцы будут ее лечить.

Стеклянная дверь, выходившая на балкон, была открыта. Женя подошла к перилам, посмотрела вниз и остолбенела: двор полон девочек! Самые младшие строят из кубиков высоченную башню, чертят мелом на асфальте классы, убаюкивают кукол. Курчавая девочка в красных носках и сандалиях ловко прыгает через веревку, которую безостановочно крутят девочки постарше. А самые старшие на спортивной площадке играют в мяч.

— Пошли к ним! — сказала Лида и, раньше чем Женя успела что-нибудь ответить, сбежала вниз.

— Постой! Куда ты! — смутилась Женя.

Но Лида уже была на дворе.

— Новенькая, иди к нам! — закричали старшие, завидев оробевшую было Женю.

— Нет, к нам!

К Жене подскочила длинноногая курносая девочка:

— Ты лучше в нашу команду! Я тебя научу резаные подавать!

Женя с удивлением посмотрела на нее: воротник съехал набок, один рукав засучен, другой болтается ниже локтя…

— Аля, приведи себя в порядок! — сказала Лида.

Но Аля только отмахнулась и продолжала:

— Пойдем, я тебя гасить научу. Да, может, ты чемпионка, признавайся! Мы им покажем класс!

Женя насупила брови и, не отвечая, села на бревна, сложенные возле забора.

— Не умею я, — проговорила она, когда длинноногая девочка отошла. — Пускай сама показывает… класс!

Лида засмеялась:

— Какой там класс, сама не умеет! Это же Аля Березкина!

И верно, Аля как угорелая носилась по площадке, не умолкая ни на минуту, но толку от этого было мало.

— Пас, пас мне… Да что ты делаешь, надо было гасить! Я же говорила!

Но чуть ли не каждый мяч Аля пропускала.

Зато хорошо играла ее соседка — рослая, с мелкими веснушками на пухлом носу. Лида сказала, что ее зовут Шура Трушина. Она меньше всех шумела, не суетилась и на самом деле брала резаные.

А лучше всех отбивала и подавала мячи ловкая, быстрая черноглазая девочка в белом платье с длинным узким кавказским поясом — шестиклассница Майя Алиева. Время от времени она с самым невинным, добродушным видом отпускала не злые, но острые словечки. Девочки так и покатывались со смеху, но Майя оставалась серьезной, и только большие черные глаза ее весело сверкали.

Когда Аля в третий раз прозевала мяч, Майя сказала:

— Несознательный мячик, не дается Але в руки!

Девочки засмеялись. Женя тоже невольно засмеялась. «Вот с Шурой и Майей я буду дружить», — подумала она.

Но игру Женя не досмотрела. Из дома выбежало несколько малышек. Женя уже знала, что так здесь называют учениц первого и второго классов. Позади всех плелись девочка лет семи, Галя Гришина, и Нина Волошина — та самая, которую Женя видела в вестибюле. Теперь она была в голубом нарядном платье. Щеки ее были красные, как пионерский галстук.

— Зачем Галка наших кукол трогает! — Маня Василькова подбежала к бревнам и положила матрешку с синим лицом и руками в зловещих фиолетовых пятнах.

А одна из девочек усадила рядом с ней мишку — настоящего выходца из подводного царства. Зелено-коричневая шерсть его топорщилась, как будто он и сам перепугался ее фантастической окраски.

— Галка вчера моему зайцу живот распорола — все опилки высыпались. А теперь вот… — С трудом сдерживая слезы, Маня показала на матрешку.

— И вовсе не вчера! И не опилки, а табак! — вмешалась Нина. — Потому что Галя под роялем папиросную фабрику устроила, я видела. И маленьких обижать нечего!

— Я не нарочно, я нечаянно!.. — плакала Галя.

Лида поднялась с бревен, перекинула косы за спину.

— Тише! — Она сказала негромко, но все замолчали. — Галя, ты ведь слово дала, обещала девочкам не трогать их кукол. И обманула! — Она осторожно, двумя пальцами, притронулась к матрешке: — Сейчас же убери эту страшилу. Отнеси ее Тамаре Петровне, пускай полюбуется!

Тут снова выступила Нина:

— Это вовсе не Галя! Это совсем не Галя!

— А кто же?

— Это… это я… Я еще давно ей говорила, чтобы трубочистов сделать. Нам тетя Оля про них рассказывала… Ведь это интереснее, чем просто куклы!

— Интереснее? Вот бестолковая!.. Идите сейчас же к Тамаре Петровне — узнаете, что интереснее!

Галя заплакала еще сильнее и шопотом сказала:

— Не пойду.

Нина вздохнула, ни на кого не глядя положила кукол в свой фартук. Надув губы, поскрипывая новыми туфлями, она побежала к крыльцу. Галя нехотя побрела за ней.

Глава пятая. В кабинете завуча

Дядя Саша достал из кармана пластмассовый портсигар, вынул папиросу. Ему давно хотелось курить — наверное, уже больше часа продолжалась их беседа. Но в этом доме курить он не решался. Он постучал папиросой о крышку портсигара, помял ее и, так и не закурив, посмотрел на Тамару Петровну.

Она сидела за своим столом ссутулясь. На ее плечи словно легла вся тяжесть горя новой девочки, о которой майор только что рассказывал.

— Да, много, очень много пришлось Жене пережить. — Майор захлопнул портсигар. — В вашем доме она, как бы сказать, новую жизнь начинает. Ведь только теперь она снова может называться своим настоящим именем. В отряде-то мы ее Катей называли.

— Вот как? — Тамара Петровна удивленно подняла брови. — Почему же?

— Да ведь она знаете какая настойчивая! Все требовала: «Пошлите в разведку!» И что же, добилась: сделали ее связной, она по нашим поручениям в деревни наведывалась. Там партизанку Максимову помнили, конечно. Потому-то нам и пришлось дать Жене другое имя и даже целую биографию сочинить. Фашисты допрашивали ребят: «Как зовут? Где отец? Кто мать? Куда идешь? Где живешь?» Ошибиться — головы не сносить. И мы старались, чтобы девочка накрепко заучила все ответы и к своему новому имени привыкла, как к настоящему. Так и пошло: «Катя» да «Катя». И я, признаться, привык. Да она и сама уже стала забывать свое родное имя.

Тамара Петровна молча, внимательно слушала.

— Характер у нее неплохой, — продолжал майор. Он взял со стола портсигар и спрятал в карман. — Это она только с виду неприветливая. Заденешь — мрачная станет, насторожится… А когда мы ее подобрали, она и вовсе почти ничего не говорила. Бывало мы с ней и так и сяк — ни звука! Теперь она изменилась. И вот поглядите! Сегодня. Приехали мы к вам. «Не хочу вместе заходить!» — и всё тут. Так и пошла одна. А почему? Неловко. Дичок она у нас, стесняется. Но это понятно. Конечно, если кто сам не пережил…