Том Эгеланн - Евангелие Люцифера

• Название: Евангелие Люцифера
• Автор: Том Эгеланн
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02236-2

Том Эгеланн — ведущий норвежский писатель, работающий в жанре исторического интеллектуального детектива, автор блестящих криптологических романов «Разорванный круг» и «Хранители Завета», переведенных на 17 языков.

Судьба забрасывает норвежского археолога Бьорна Белта в Киево-Печерскую лавру, откуда он тайно вывозит в Норвегию, а затем в Исландию загадочный свиток, предположительно являющийся так давно разыскиваемым учеными Евангелием Люцифера. С этого момента в жизнь Белтэ врывается мистический ужас. Один за другим гибнут связанные с манускриптом люди. Их убийства носят явно ритуальный характер. Жизнь Белтэ оказывается на волоске от смерти. Но кто совершает эти ужасные убийства? И как убийцы связаны с обнаруженным манускриптом? Содержит ли в себе этот текст предзнаменование пришествия Сатаны на Землю или несет в себе некий иной смысл? Определенно одно: в мифологии почти всех народов есть образ летающего ангела, сошедшего с небес и ставшего властителем подземного царства мертвых, ада. Так неужели же в далеком прошлом человечества было некое реальное событие, которое легло в основу мифа о падении Люцифера, Ангела Света? И помогут ли разгадать эту загадку раскопки легендарной Вавилонской башни, руины которой, предположительно, скрывают ответ на один из самых волнующих вопросов: какова природа и место человека в масштабах космоса?

---

— Где манускрипт?

— В надежном месте. Ни вы, ни ваши начальники не получат его.

Брат Рац вошел в комнату:

— Тогда мы сделаем таким образом. Сначала я застрелю Белтэ. Потом я застрелю начальника службы безопасности. В самом конце я выстрелю в тебя. Сначала в одно колено, затем в другое. И наконец — в живот. Говорят, выстрел в живот ужасен, это самый тяжелый способ умирать. Может, ты все же предпочтешь сообщить, где он.

Тассо, брат Рац, направил взгляд и оружие на меня.

Я — тряпка. От страха перед болью и перспективой смерти колени мои задрожали. Я схватился за спинку стула, чтобы не упасть.

— Так что будем делать? — спросил брат Рац у К. К.

К. К. сказал, что он, конечно, может рассказать, где находится манускрипт, — если уж нужен такой пустяк. В ушах у меня звенело, я не уловил, что он говорит. На несколько секунд я потерял сознание. А может быть, в меня выстрелили.

— Где? — крикнул брат Рац так громко, что едва не сорвал голос.

Только теперь я заметил две красные точки, которые танцевали на лбу брата Раца. Я подумал, что мне это мерещится.

— Где? — крикнул он еще раз.

— Конечно, послушайте меня… — начал К. К.

Снайперы, как я узнал позже, уже лежали в прикрытии грузовика, который стоял около штабного барака. Через микрофон на одежде начальника службы безопасности они слышали каждое сказанное слово.

— Мы знали, что он понял: мы его разоблачим и вы являетесь самой естественной целью для него, — объяснил начальник службы, когда все кончилось. — Мы все предусмотрели. Сделав шаг в сторону, я дал снайперам возможность беспрепятственно стрелять.

Когда две лазерные точки нашли друг друга на потном лбу брата Раца, взорвалось окно, а потом голова монаха. Зрелище не из приятных. Мне до сих пор мерещится эта картинка. Я бросился на кучу осколков стекла. Но все уже кончилось. Останки брата Раца лежали в той крови, которую он считал священной.

РИМ

май 1970 года

Свет.

Интенсивный, слепящий свет.

И воздух.

Я икаю. Кашляю. Хватаю воздух ртом.

Воздух…

Закрываю глаза локтем. Плачу. Кашляю.

Они кладут крышку на пол. Свет режет глаза. Меня вынимают из гроба. Часть меня осталась там. В гробу. Меня моют. Одевают. Мужчина с добрым голосом дает мне кекс и стакан сока.

* * *

Сильвана сидела на стуле в большой пустой трапезной монастыря. Ее ранец лежал рядом со стулом. Блузка приклеилась к тщедушному тельцу девочки. Лицо было бледным, вспотевшим.

Джованни расплакался:

— Сильвана!

Его голос заставил ее посмотреть вверх. Слабая улыбка. Но она не встала. Не бросилась ему навстречу. Она осталась сидеть на стуле, склонив голову набок.

Что они с ней сделали?

— Сильвана! Девочка моя!

* * *

Папа…

Вижу его, солнце светит мне в лицо.

Папа?

Папа пришел забрать меня. Или это кто-то другой и только выглядит как папа. Кто-то вошел в тело папы, смотрит на меня глазами папы.

Ло-Ло ушел. Вечно он исчезает.

— Сильвана! — говорит папа.

* * *

Он подбежал и поднял ее. Она слабо обхватила его за шею.

— Сильвана, Сильвана, Сильвана, — шептал он ей в волосы, которые были жирными и мокрыми от пота.

Ее кожа казалась холодной и липкой. Запах от нее был ужасный.

* * *

Он поднял меня со стула. Его голос идет откуда-то издалека:

— Сильвана, Сильвана, Сильвана…

Я пытаюсь улыбнуться. Он действительно мой папа? Где мама? Где Белла?

Пахнет он как папа.

* * *

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Сильвана икнула.

— Папа пришел забрать тебя. Мама тебя ждет. Дома. Она так боялась за тебя! Теперь все будет хорошо.

Девочка прижалась к нему.

Джованни слушал ее жадное дыхание, она словно не могла надышаться.

— Теперь все кончилось, дружок.

Он посадил ее на стул и подержал ее лицо в руках. Боже мой, что они сделали с ней? У нее был далекий безразличный взгляд. Он провел рукой по мокрому лбу дочери. Затем зло повернулся к группе мужчин, стоявших за его спиной:

— Что вы с ней сделали?

Великий Магистр шагнул вперед:

— Ей не причинили зла, профессор Нобиле.

— Посмотрите на нее!

— Несколько дней на свежем воздухе, и все будет в порядке.

— Свежий воздух?

— Ей не причинили вреда.

— Во имя Господа, неужели вы не могли держать ее взаперти в помещении? В квартире? Почему — это?

Великий Магистр медленно развел руками. Из-за этого движения он стал похож на епископа в соборе.

— Потому что так предписано.

— Предписано? Где?

— В святом писании.

— В Библии не написано ничего, ни единого слова о таких… безобразиях! Ни единого слова!

— Есть и другие святые писания, профессор Нобиле, кроме Библии. Об этом такому выдающемуся теологу, как вы, должно быть известно.

— Вы безумцы — вот что я вам скажу. Вы безумцы! Безумцы! Господи мой боже, да как же вы не понимаете…

Сильвана потянула его за рукав.

— Человек должен подчиняться и поклоняться своим богам, — сказал Великий Магистр.

— Богам, да? Богам? А собственно говоря, о каких богах вы говорите?

* * *

Папа…

Он сердится. На мужчин.

Папа, не надо сердиться.

* * *

Когда они поехали в Рим, наконец пошел дождь.

Сильвана сидела у Джованни на коленях. Великий Магистр и двое его громил сидели тут же. Второй автомобиль с двоими мужчинами ехал следом. Тучи несли тяжелые занавеси проливного дождя. Капли дождя стучали по крыше и рикошетом отскакивали от асфальта. Усыпляющие монотонные передвижения дворников на лобовом стекле автомобиля напомнили ему о метрономе в доме учительницы музыки, у которой он учился до двенадцати лет. Движение транспорта в сторону Рима во второй половине дня затихло, но навстречу им из города тянулся плотный поток автомобилей. Джованни подумал, сколько лет ему предстоит пробыть в заключении. То, что Сильвана похищена, будет, надо полагать, считаться смягчающим обстоятельством. Но в любом случае он не имел никаких прав стрелять в не имеющего к этому отношения египтянина. Хотя выстрел был случайным. Он не собирался стрелять. Впрочем, он не имел права носить с собой пистолет. Во всяком случае, заряженный. Убийство по неосторожности — лучший вариант. Преднамеренное убийство, если ему не поверят. Заказное убийство — худший вариант. Как бы то ни было, он специально искал и нашел старый револьвер, зарядил его, пришел в университет, дождался декана и египтян. Об убийстве по неосторожности в этом случае трудно говорить — в юридическом смысле, — хотя он и не планировал убийства. Ему должны поверить? Сколько лет он может получить? Десять? Больше? Раньше он никогда особенно не размышлял на тему Уголовного кодекса. Преступники, думал он обычно, заслужили свое наказание. А теперь он стал одним из них.

Сильвана будет жить с Лучаной. Бедная девочка! Отец — убийца. Сможет ли она пережить свое пребывание в гробу? Он очень на это надеялся. Какое воздействие на психику ребенка оказывает пребывание в гробу? Придется сходить к профессионалам. Это было очевидно. Но получила ли Сильвана психологическую травму? Это покажет только время. Бедная Сильвана…

А что скажет Лучана? Достопочтенная Лучана. Она не переносила, даже если он лишал жизни рыбу. В краткий момент болезненного видения он увидел, что она берет с собой Сильвану и уезжает. Возможно, к Энрико? Настолько низко она не могла пасть. Несмотря ни на что. В то же время он не мог представить себе, что она будет ждать его, пока он отбывает наказание. Никогда. Настолько глубокой любовь Лучаны не была. Лучана привыкла, чтобы ее боготворили, любили, чтобы ей поклонялись. Десять лет без поклонения мужчины… Никогда.

Его, конечно, уволят. Декан Сальваторе Росси видел убийство собственными глазами. Совершенно очевидно, что он будет главным свидетелем обвинения во время судебного процесса. Формалист Сальваторе Росси… Теоретически можно продолжать исследовательскую деятельность и в тюрьме. Сидеть и работать в тесной камере или в тесном кабинете — разница небольшая. Но, конечно, это невозможно. Университет никогда не пойдет на то, чтобы человек, осужденный за убийство, остался профессором теологии. Пусть даже это демонология. Все проиграно. Он увидел это сейчас. Лучана. Работа. Научные исследования. Жизнь. Всё.

Когда они приблизились к окружной дороге, Великий Магистр спросил, куда ехать.

— Поезжайте ко мне домой, — ответил Джованни.