Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт

• Название: Ричард Длинные Руки – виконт
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10881-5

Истинно благородные рыцари идут в крестовые походы, остальные предпочитают блистать на турнирах. Слава турнирного бойца всегда сияла неизмеримо ярче подвигов защитников Отечества. На турнирах можно обрести имя, богатство, невест из высших сфер, получить места ближе к трону.

Однако сэру Ричарду позарез нужна победа именно в большом Каталаунском турнире. Не ради ценного приза.

---

Я нацарапал на двери два креста, для надежности продублировал их на стене, а еще нанес пару заметных царапин на массивную дверную ручку. Пес наблюдал с интересом, я спохватился, велел:

– Запомни эту дверь!.. Хорошо запомни. На обратном пути заглянем.

Пес перевел взгляд на дверь, затем на меня. Мне показалось, он понял. Снова несколько комнат заперты, но сердце мое стучит в надежде и ожидании.

– Ты мой, – сказал я Псу. – Даже если встретим кого-то из тех, кто тебе знаком больше. Все равно ты мой, я тебя люблю!

Пес подпрыгнул и, как я ни уворачивался, ухитрился лизнуть в нос, поясняя, что и он меня любит, что никогда не бросит, он же не кошка и не женщина, он любит в самом деле, по-честному…

Одиннадцатая дверь впустила с готовностью, комната стандартная, но за широким окном жуткий постъядерный пейзаж, низко нависшее багровое небо с быстро бегущими тучами, похожими на кровавые реки, а под ними черные обугленные остовы многоэтажных домов. В тучах время от времени полыхают белые молнии, доносится тяжелый грохот, похожий на орудийную канонаду.

Мне показалось, что сполохи пробегают и по стенам, а грохот встряхивает безделушки на полках. Долго стоял оцепенев, попробовал открыть окно, не поддавалось, да и не отыскал никаких защелок.

Пес смотрел равнодушно, я вспомнил, что животные не воспринимают изображения, сказал, дрогнувшим голосом:

– Скажи честно, это не окно, а картина? Живая картина? Наподобие скринсэйвера?

Пес смолчал, по его виду и так понятно, я снова посмотрел на жуткое зрелище, облака бегут и бегут, а между домов вот-вот появится что-то или кто-то… Однако и эти возможности для хорошего скринсэйвера ничего не значат, могут разыгрываться настоящие сценки…

Кстати, может быть, кто-то из постояльцев забыл выключить телеканал? Правда, горничная должна бы выключить, но если он велел ничего не трогать, мол, скоро вернется… и не вернулся?

Я поискал кнопку вызова, вздохнул, вышел, и мы двинулись по коридору. Я отчаянно старался запомнить направление, страшась перепутать правую с левой, однажды даже вернулся, проверяя счет, отыскал крест на стене и два креста на двери, вздохнул с облегчением и, свистнув Пса, двинулся дальше.

Колокольчик отыскался в шестьдесят пятом номере. Возможно, некоторые любители старины предпочитали именно такой способ связи с обслуживающим персоналом, хотя, конечно, у колокольчика могли быть и другие функции.

На всякий случай потер, как медную лампу, сказал «Сим-Сим, откройся», заглянул вовнутрь, нет ли там старика Хоттабыча или другого спящего джинна, но нет даже захудалой щуки. Дал понюхать Псу – вдруг да он сообразит или вспомнит что-то, но Пес смотрел честными глазами и уже хотел было взять в пасть, как мячик, я вздохнул и потряс колокольчиком в воздухе, как первоклассница на плечах десятиклассника, символизируя для одних первый звонок, для других – последний.

Дверь неслышно распахнулась, в проеме возникла горничная. Все то же нечеловечески прекрасное лицо, глаза, как у эльфийки, большие и вздернутые кончиками к вискам, огромная сетчатка ярко-желтых глаз, насыщенный цвет одуванчика или спелых апельсинов, аристократически высокие скулы…

Конечно же, мой взгляд скользнул по ее платью, все тот же целомудренный вырез вверху и… Вообще-то я знаю, что, когда чувства привыкают и притупляются, возникает необходимость смены показа эрогенных зон, но не думал, что до такой степени да еще так подчеркнуто…

Пес скользнул по ней равнодушным взглядом, как если бы увидел колыхнувшуюся занавеску, снова уставился на меня.

– К вашим услугам, мардорг, – произнесла она мелодичным голосом не столько гейши или куртизанки, а именно заботливой официантки, горничной или гида. – Что изволите?

Пса она тоже игнорировала, как и он ее, я пообещал себе на досуге подумать, нет ли здесь какой зацепки. Ее огромные и желтые, как подсолнухи, глаза профессионально излучают тепло и ласку.

– Гм, – сказал я, – можно бы поужинать, как прошлый раз, но я так нажрался, что едва пузо ношу… Хотя, конечно, от стакана вина не отказался бы. При всей моей непьющести… у вас не вино, а нечто!.. Нет-нет, погоди!

Горничная уже развернулась было в дверях, остановилась, в миндалевидных глазах – вопросительное выражение. В моем воображении замелькали скабрезные картинки, в конце концов, это же не резиновая кукла. Это что-то иное, среднее между Фридой и Санегерийей, а то вовсе и не среднее, а боковое или даже на уровне выше… Хотя мне ли не знать, что в этих делах не бывает уровней выше, а есть только ниже, и чем ниже – тем кайфовее и продвинутее, в этой области как раз нужно опускаться в самую глыбь…

Я кашлянул, прочищая горло, сказал совсем другим тоном:

– Я вот тут подумал… представляешь?.. подумал и решил, что мне бы повидать управляющего.

Она переспросила тупенько:

– Управляющего?

– Да, я хотел бы поговорить с управляющим. Менеджером.

На ее кукольном личике полное непонимание, как будто у нее что-то отрубается или она даже не слышит тех слов, которые ранее не застряли в ее хорошенькой головке.

– Вам что-то нужно принести?

Я оглянулся на стол, поверхность абсолютно чиста, ни намека на пыль, будто по три раза в день все протирают влажной тряпкой.

– Хорошо, – сказал как можно увереннее, – иди сюда. Только ничего не трогай.

Я высыпал на середину стола геммы, захваченные из подземного города. В слабом свете они засверкали всеми красками, на стены брызнули веселые радужные струи.

Горничная несколько мгновений смотрела спокойно и с тем же безмятежным спокойствием на кукольно прекрасном личике. Я с холодком во внутренностях ощутил, что у нее с женщиной столько же общего, как у амебы с акулой, – только и того, что обе в океане. Настоящая уже визжала бы при виде россыпи бриллиантов, а то и поспешно срывала бы с себя остатки одежды.

Я вздрогнул от ее стерильного голоса:

– Вам что-то принести?

– Лучше привести, – сказал я с твердостью в голосе, но только в голосе. – Того, кто подскажет, что с ними делать.

Она довольно долго смотрела на геммы без всякого интереса, вот теперь точно видно, что не женщина и даже не ворона, замедленно кивнула.

– Я приведу… класторга.

Я вздохнул.

– Хорошо. Только не медли.

– Я быстро, – пообещала она.

И в тот же миг через закрытую дверь вошел, как будто стоял там в ожидании, среднего роста и среднего сложения человек со средним выражением лица. И все в нем было настолько средним и незапоминающимся, что любая разведка мира восхотела бы его заполучить в агенты.

Пес повернул голову, горящие красным глаза на миг полыхнули, как фары мощного грузовика, комната вспыхнула красным. Но тут же и Пес потерял интерес к этому… класторгу, и тот совершенно не среагировал на черное чудовище, сразу подошел к столу и наклонился с видом ушедшего от дел скупщика краденых бриллиантов.

К моему разочарованию, он рассматривал геммы так же точно бесстрастно, как и входил в дверь. Возможно, для его работы не требуется богатая мимика. Если и была какая-то, то со временем… ну, стерлась.

– Эти клапсы, – сказал он, – можно вот сюда… и сюда… Эти… несколько крупноваты, но, возможно, их можно вплавить в лук… Если там предусмотрено…

Он произнес несколько слов, я не понял, но переспрашивать питекантропа об устройстве двигателя внутреннего сгорания не совсем умно, я вспомнил, что я феодал, которому географию знать не обязательно, отмахнулся снисходительно.

– Вплавляй. Медленнее стрелять не будет?

– Только быстрее, – ответил он ровным голосом. – Но вторую клапсу нужно вам вот сюда…

Он объяснял медленно, ласково, я наконец сообразил, кого напоминает: гувернера или няню, что присматривает за детьми и попутно обучает их, как пользоваться бытовыми предметами. Пес зевнул и лег, не обращая внимания ни на класторга, ни на меня, раз уж занялся каким-то скучным делом, когда можно просто бегать по коридорам.

Его пальцы теплые, хотя не могу отделаться от ощущения, что все-таки не живые или не совсем живые. Я послушно вытянул руку, он приложил одну из тех гемм, которых я занес в группу условно бесполезных, к моему локтю, прижал, посмотрел мне в лицо.

– Не больно?

– Чуть-чуть жжет…

– Так и должно быть, – заверил он.

Через минуту отнял пальцы, я со страхом осмотрел локоть, выворачивая под разными углами. Куда вошла гемма, не вижу, заметно только сильное покраснение, словно ошпарил кожу.

– И что теперь?

– Сможете двигать этой рукой намного быстрее, – объяснил он и добавил: – Но только если в другой будет лук. Клапсы… чувствуют друг друга. Отдельно они… спят.

– Вот почему я сам не допер! А эти куда?

Он разложил на столе геммы, таинственно поблескивают, перекатываясь под его лишенными папилляров пальцами.

– Нестандартные, – пробормотал он в затруднении, – нестандартные… Слишком крупные, маломощные…

– Но хоть не ламповые? – спросил я с видом знатока. – Ладно, это я так.