Игорь Срибный - ПУТНИК часть I

• Название: ПУТНИК часть I
• Автор: Игорь Срибный
• Жанр: Боевик

Его дорога была долгой. Чтобы попасть в родные места, ему пришлось пересечь не одну страну и отшагать не одну тысячу верст.

Семнадцати лет отроду, покинул он родные края и окунулся в непрерывную череду войн. Около четырнадцати лет он провел на войне, и его сердце стало каменным. Он убивал, убивали его – в том мире, в котором он провел свои лучшие годы, места милосердию не было. Там царили кровь и смерть.

Он командовал полусотней пластунов из знаменитой "Волчьей сотни" 2-го Аргунского полка.

И вот теперь он возвращается домой в охваченную пламенем Гражданской войны Россию.

Как-то его встретит Родина...

---

               Путник стоял на берегу Дона, сняв папаху, и с какой-то щемящей нежностью смотрел на реку, на степь, на выгоревшее от яркого солнца небо… Это была его река, его степь, его небо… Сердце тяжело заворочалось в груди от нахлынувших чувств…

              «Воля, вольная воля», - подумал Путник и осенил свою грудь широким крестом, поклонившись родным просторам.

              Здесь, в каких-нибудь ста пятидесяти верстах от Дона, на берегу неширокой, но буйной нравом Нижней Крынки, лежал его родной хутор, где прошло его босоногое детство. Где впервые он осознал, что он казак по роду и духу, и что его основное предназначение в этой жизни – оборонять Веру православную, Отечество и Царя-батюшку.

               Путник надел папаху и, взяв повод Орлика, пошел в сторону видневшихся в туманном мареве степи крыш Ростова.

               Душа его пела, несмотря на то, что в пути ему пришлось пережить немало злоключений. Трижды его ставили к стенке – два раза белые, один раз – красные. Белые за то, что отказывался влиться в их ряды, красные за то, что отказался отдать коня. И во всех трех случаях выручало то, что кто-то из расстрельщиков, вытряхивая на землю из «сидора» его нехитрые солдатские  пожитки, бережно поднимал с земли завернутые в холстинку награды – четыре Георгиевских креста и шесть медалей за храбрость в разных заграничных походах. И враз опускались стволы винтовок, нацеленных ему в грудь – ни у кого не поднялась рука расстрелять полного Георгиевского кавалера.

                Но под Самарой все случилось иначе… Ранним утром он нарвался на разъезд белоказаков, от которых пытался укрыться в глубоком овраге. Но казаки, разгадав его маневр, окружили овраг и крикнули, чтоб выходил, иначе, забросают овраг гранатами. Путник вышел, ведя Орлика в поводу. Чтоб не видно было  породу коня, Путник надел ему на морду торбу с овсом и, хлопнув по раненому когда-то бедру, приказал хромать. Орлик пошел, приволакивая правую заднюю ногу.

                 Но казаки – есть казаки. Едва увидев Орлика, один из них, заросший косматой бородой до самых глаз вахмистр, вперил в него свой короткий толстый палец и заорал:  «Гля-глякось, братцы, это ж чистых кровей арабский скакун!»

                 Офицер с погонами сотника на сшитом на заказ кителе спрыгнул с коня и подошел к Орлику. Бесцеремонно сдернув с головы коня торбу, он отшвырнул ее в сторону и, грубо схватив коня за бархатные губы, развел их, обнажив крупные слегка желтоватые зубы. Орлик дернул головой, вырываясь, и зачастил сухими ногами, разворачиваясь к сотнику задом. Но сотник был опытный лошадник, он сразу понял маневр коня и шагнул в сторону,  уходя от его задних ног.

                 - Тэ-эк – с, мужик, коня мы забираем, - безоговорочным тоном возвестил он Путнику.

                - Да как же, господин сотник! – взмолился Путник. – Он же негожий! Вы же видите – ранение у него было тяжелое, - Путник огладил длинный шрам на бедре коня. – Хромый он, не гож для строя. Немец рубанул его саблей так, что мышцу и сухожилие рассек. ( Путник врал – ранение было поверхностным, но сабля – остро отточенной. От того, рана развернулась и ее пришлось зашивать после боя. Но на бедре коня остался глубокий безобразный шрам).

               - Ничего, мужик, - ухмыльнулся сотник. – Кровь-то у коня знатная - арабская, в производители пойдет.

               - Не губите, господин сотник! – Путник упал на колени, молитвенно сложив ладони. – Вам-то конь для развлечения, себя потешить, а мне ж без него в хозяйстве никак!

               Сотник одним махом, не касаясь стремян, вскочил в седло своего коня, и, пнув Путника сапогом так, что тот упал в придорожную пыль, скомандовал:

               - Гайнутдин, забирай коня! Зыков и Марочкин, отведите этого в овраг и пристрелите, как собаку!

               - Братцы, я же тоже казак, Георгиевский кавалер! – путник тянул руки к сотнику. – Что ж вы делаете?

               - Казаки – вот они! – сотник широким жестом обвел свое войско из десятка всадников. – А ты – просто кусок говна! Все! В распыл его!

               Сотник поднял коня на дыбы, одновременно раскручивая его вправо – не каждый казак в состоянии осуществить такой маневр, и на какой-то момент закрыл путника от остальных казаков корпусом своего коня.

               Путник вырвал из-за пазухи револьвер и, почти не целясь, сделал семь выстрелов, опорожнив барабан.

               Семеро казаков повалились с коней, не успев сообразить, что происходит. Путник рыбкой прыгнул к ближайшему казаку, мертвое тело которого свесилось с седла, зацепившись ногой в стремени.  Казак снял с плеча карабин, чтобы расстрелять  его – Путника, и теперь карабин лежал у ног коня. Подхватив оружие и передернув затвор, Путник направил ствол на офицера.

                В задушном мареве степи плотным облаком повис дым от выстрелов… Кисло пахло порохом… Было так тихо, что слышно было жужжание шмеля, порхавшего над маковой поляной… Беспокойно всхрапнул Орлик…

                Сотник, ошалевший от неожиданности, не в силах вымолвить и слова, смотрел на Путника глазами, расширившимися от ужаса. Двое других казаков, оставшихся в живых, сидели в седлах, не двигаясь, потому что карабины у обоих были за спиной, а как быстро умеет стрелять этот, невесть откуда взявшийся незнакомец, они только что увидели своими глазами…

                 - Так говоришь, кусок говна? – прищурившись, спросил Путник и, не дожидаясь ответа, нажал на спуск. Громыхнул выстрел, и во лбу офицера появилось аккуратное круглое отверстие. Зато с другой стороны тяжелая пуля вышибла изрядный кусок затылочной кости вместе с окровавленными комками мозга, которые полетели в лица казаков, стоявших позади своего командира.

                  Путник передернул затвор еще дважды, и двое казаков повалились с коней…

                  После этой истории Путник шел только ночами, устраиваясь на  дневку в каком – нибудь глухом овраге.

                  В города теперь заходить надобности не было, так как весна бушевала вовсю, выбрасывая из земли пучки трав, и Орлик жировал на разнотравье. Путник же обходился куском сала с сухарем да хрустящей луковицей…

                  И вот он – красавец Ростов! Двух-, трехэтажные дома знати, изукрашенные лепниной и скульптурными изображениями, одноэтажные, но добротные дома мастеровых, железнодорожных и портовых рабочих, и простые, но чисто выбеленные домишки окраин – вот он лежит перед ним – только мост перейти через Дон…

                 На всякий случай путник надел торбу на голову Орлика и хлопнул слегка рукой по бедру. Сев в седло, Путник двинулся по мосту, приближаясь к неизвестности. Как встретит его родная земля – приголубит или покажет звериный оскал, кто правит жизнью народа здесь – на исконно казачьих землях, что ждет его там – за широким каменным мостом, не знал – не ведал Путник…

Глава 4

           Вблизи Ростов оказался не таким уж привлекательным, каким виделся издали… Война обошлась с ним сурово, не пощадив ни хаты, ни белокаменные дворцы…

           Дома и улицы носили следы недавних боев, а город был буквально забит обозами, орудиями, военными. Пока Путник шел от Дона к Нахичеванскому рынку из отрывочных разговоров на улицах он понял, что город уже дважды переходил из рук в руки, и сейчас его снова взяли белые.

           Чтобы выйти на Чалтырь и идти дальше в родные края, ему нужно было пройти через весь город, и,  памятуя недавнюю стычку с белоказаками под Самарой, Путник опасался, что и здесь найдется какой-нибудь знаток лошадей, который попытается отобрать у него коня. Для себя от твердо решил, что Орлика не отдаст ни при каких обстоятельствах. Даже если снова придется взяться за оружие.

           Около рынка его остановил казачий патруль. Урядник и два казака на хороших, сытых «дончаках», сами, измотанные в боях, исхудавшие, были и одеты абы как. Это понравилось путнику – сам хоть солому ешь, в исподнем ходи, но коня содержи в справном состоянии…

           - Эй, боец, ну-ка, постой! – окликнул его урядник.

           Путник остановился, поглаживая шрам на бедре коня.

           - Кто такой будешь? Почему не на службе? – грозно топорща усы, спросил урядник.

           - Казак я, братцы, - ответил Путник. – В  Монголии был с корпусом барона Унгерна. Но из всей нашей сотни я один только и остался… Теперь вот,  домой иду. Четырнадцать лет, как один день, в седле да в бою. Уж и не помню, как батька с мамкой выглядят.

           - Это что еще за барон такой? – спросил урядник. – Чтой-то я и не слыхивал про него.

           - Долго рассказывать… - поморщился Путник.

           - Ничё-ничё! – ответил урядник. – Ты нам коротко поведай…